Рука Москвы
Шрифт:
Через час картина происшествия, составленная из показаний охранников и обслуги, предстала перед генералом Кейтом во всей полноте.
Два коттеджа, те, что стояли ближе к берегу в разных концах усадьбы, вспыхнули одновременно ровно в десять часов вечера. Штабной коттедж загорелся минут через двадцать. Огонь возник в какой-то из комнат, распространился незаметно, загорание обнаружили, когда весь сруб был уже объят пламенем. Пожарная сигнализация сработала, это позволило всем выскочить из коттеджей. Первые пожарные машины появились в усадьбе через двенадцать минут,
Вой пожарных сирен и высокие столбы пламени заставили сбежаться к месту происшествия многих местных жителей, которые пытались оказать пожарным посильную помощь. Примерно через полчаса, привлеченная огнем, к причалу базы подошла небольшая моторная яхта. Один из охранников вспомнил, что она называлась «Сириус», а порт приписки, выведенный на борту, был Кронштадт. Несколько человек из команды сошли на берег и приняли участие в тушении пожара. Но посторонние не помогали, а только мешали. Поэтому командир пожарников по мегафону приказал всем покинуть территорию базы. Местные жители отошли к воротам и оттуда наблюдали за действиями пожарных, а команда яхты вернулась на борт, и яхта ушла.
Котельная базы находилась на задворках усадьбы. Поэтому то, что в ней происходит что-то необычное, заметили только на рассвете по клубам пара, поднимавшимся снизу, из подвала, где были установлены автоматические газовые котлы. Начальник службы безопасности Национально-патриотического союза, прибывший на базу только в четвертом часу утра, так как он засиделся в гостях и его не сразу смогли найти, приказал отпереть подвал. Он примерно на полметра был заполнен горячей водой. В клубах пара ничего нельзя было разглядеть. Не помогли и сильные фонари пожарников. Лишь когда пар вытянуло в открытую дверь, в глубине подвала заметили что-то темное, плавающее в воде. Его удалось подцепить стальной «кошкой» на тросе и подтащить к выходу.
Это был труп с обезображенным до неузнаваемости лицом. Руки его были скованы дымчатого цвета наручниками, какие входили в штатное снаряжение охранников базы. На нем было черное кожаное пальто с рукавами «реглан». По этому пальто и по наручным часам «Патек Филипп» предположили, что это господин Юрген Янсен. Такие часы были только у него одного.
Размокшие документы, извлеченные из кармана, подтвердили, что это он. Страшная находка парализовала всех животным ужасом.
Как Янсен попал в подвал и почему он оказался в наручниках, никто сказать ничего не смог. А между тем во всем случившемся это было самое важное.
По приказу Кейта на базу были доставлены помощник Янсена и дежурный по штабу. Они были последними, кто видел Янсена. Поэтому Кейт допрашивал их по одному и особенно тщательно, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Начальник службы безопасности предложил ему расположиться в небольшой гостиной в старинной жилой риге, в которой старинной была только оболочка, а все внутреннее пространство занимали бассейн, сауны, трапезная и комнаты отдыха. В этой гостиной с камином состоялся памятный для Кейта ночной разговор с Янсеном и Генрихом Вайно, когда он дал согласие взять на себя руководство военной частью заговора. Еще тогда Кейт предположил, что гостиная может прослушиваться.
Дежурный показал, что в его смену, около семи часов вечера, в приемную позвонил внук национального героя Эстонии Томас Ребане и потребовал соединить его с Янсеном. Дежурный связался с шефом по интеркому и доложил о звонке. Вначале Янсен не хотел говорить, но затем взял трубку. О чем был разговор, дежурный не знает. Звонок, очевидно, был очень важным, так как шеф сразу же вызвал помощника и уехал с ним в город на джипе «Мицубиси Монтеро». О том, куда он едет и когда вернется, он ничего не сказал.
Из показаний помощника Янсена следовало, что примерно в восемь вечера они подъехали к гостинице «Виру», шеф приказал ждать в машине, а сам вошел в гостиницу. Вернулся он минут через сорок в сопровождении неизвестного мужчины. Приметы мужчины: русский, тридцати пяти — тридцати семи лет, немного выше среднего роста, плотного сложения, волосы темные, большие залысины. Одет так, как одеваются солидные бизнесмены: костюм с жилетом и галстуком, светлый габардиновый плащ. Помощник обратил внимание, что плащ был расстегнут, а руки спутник господина Янсена все время держал в карманах плаща.
Дежурный открыл перед ними дверь джипа. Он ожидал, что первым в машину сядет спутник шефа, но тот сказал по-русски: «Только после вас». Янсен приказал ехать в Пирита. Приказ он отдал по-русски, хотя обычно говорит на эстонском, из чего помощник сделал вывод, что шеф не хочет показаться невежливым, разговаривая по-эстонски в присутствии человека, который эстонского языка не знает. Всю дорогу они молчали. Возле штабного коттеджа помощник остановил машину. Янсен сказал, что он может ехать домой, так как сам останется ночевать на базе. Они вошли в коттедж, а помощник уехал в Таллин.
На вопрос Кейта, не заметил ли он в поведении Янсена чего-нибудь необычного, помощник сказал, что шеф показался ему каким-то особенно хмурым, но он не придал этому значения, так как после возвращения из Аугсбурга господин Янсен постоянно находился в хмуром и раздраженном состоянии.
Тот же дежурный из приемной показал, что Янсен распорядился ни с кем его не соединять и никого к нему не впускать и вошел в кабинет в сопровождении господина, внешность и одежду которого точно описал помощник. На сообщение о том, что с господином Янсеном хочет срочно поговорить генерал-лейтенант Кейт, шеф сказал, что он сам позвонит ему позже.
Разговор в кабинете продолжался около часа. Правда, дежурный почему-то не очень уверен, был ли какой-нибудь разговор вообще. Примерно через полчаса он заглянул в кабинет и спросил, не желают ли господа кофе. Он увидел, что гость господина Янсена сидит в кресле, вытянув ноги и держа руки в карманах плаща, а господин Янсен сидит за своим письменным столом, но почему-то не раздевшись, в реглане, как будто оба чего-то ждут. На вопрос о кофе гость ответил:
— Спасибо, поздно для кофе.
А господин Янсен сказал: