Рукокрылые, приматы, неполнозубые, панголины, зайцеобразные, грызуны, китообразные, ластоногие, трубкозубые, даманы, сирены и хоботные

Акимушкин Игорь Иванович

«Из всех американских обезьян капуцины внешне и поведением напоминают мартышек Старого Света. У них нет особых образований, как, например, огромных глаз ночных обезьян, лохматой шерсти саки, когтей тамаринов, чрезмерно длинных конечностей паукообразных обезьян и голой хватающей „подошвы“ на конце хвоста или мощных усиливающих крик приспособлений ревунов. Капуцины в известной степени „совершенно нормальные обезьяны в усредненном понимании этого слова“» (Дитрих Хайнеманн).

Уикари – самые короткохвостые из американских обезьян: хвост 9-15 сантиметров.

Они часто лысы, и вид у них (но не нрав!) мрачных ипохондриков.

Капуцины – самые «интеллигентные» из американских обезьян, которые в этом смысле очень уступают обезьянам Старого Света. Живут капуцины, их четыре вида, от Гондураса до Северной Аргентины.

Не все даже человекообразные обезьяны умеют, как капуцины, взяв в руку камень, колоть им орехи. У капуцинов врожденная повадка бить твердыми предметами по всему. Если нет под рукой твердых орехов, колотят камнями по решетке, по стеклам вольер.

Капуцины, подобно панголинам и многим птицам, натирают свою шерсть муравьями и, подобно ежу, смазывают ее слюной. Их привлекают пахучие вещества. Луком, апельсинами, лимонами и даже одеколоном, если доберутся до него, натираются усердно.

Немного похоже на капюшоны монахов-капуцинов топорщится шерсть на голове у некоторых видов капуцинов, образуя «прически» в виде хохлов, чепчиков, рогов и гребней. Капуцины с «прической» обычно бурые, без каких-либо ярких пятен. Без «причесок» – с белой отделкой вокруг морды или на плечах, горле и сверху на руках, например велоплечий капуцин. Впрочем, у разных подвидов, рас, возрастов окраска сильно изменчива, что часто ставит систематиков в большое затруднение.

Ревун, пожалуй, самое громогласное создание на свете. Резонатор, усилитель крика, у ревуна совсем необычный: два полых окостенения, образованных – передний – из подъязычной кости, задний – из щитовидного хряща. Черные ревуны обычны в Центральной Америке и Парагвае, медно-красные – в лесах Амазонки.

Дальних странствий капуцины избегают: владения стаи ограничены всего несколькими сотнями метров и сильно «надушены» маркировочными запахами. Придя на место, богатое плодами или насекомыми, члены стаи часто разбредаются кто куда и довольно далеко. Но звукового контакта друг с другом не теряют, постоянно выкрикивая им одним понятные сигналы и сообщения. Среди дня – время отдыха, и тогда они опять собираются вместе. Старые дремлют, но молодежь обычно веселится и скачет вокруг, так что старшим нередко приходится громкими окриками призывать ее к порядку.

Из обезьян Нового Света к капуцинам ближе всех саймири.

Окрашены они ярко. У саймири-белки на морде белый рисунок, несколько похожий на то жуткое изображение черепа, которое мы видим нередко на столбах линий электропередачи и прочих местах, где необходимо предупреждение о смертельной опасности. Поэтому и называют порой эту обезьянку «мертвоголовой».

Густые леса по берегам рек – излюбленные места поселения саймири. Как и капуцины, они редко ходят по земле. Как и капуцины, натирают себя пахучими соками и, прежде чем съесть какой-нибудь фрукт, мнут его, давят, зажав между листьями, или колотят по нему хвостом. На разные выдумки, забавы, игры саймири горазды. Резвы и очень любопытны.

«Веселые, разбитные, болтливые малыши ворвались вдруг в палатки, открыли все ящики и коробки, перевернули каждый предмет, прошмыгнули в кухню, вытащили свежеиспеченный хлеб из горячей еще формы. Хотя

пять мужчин пытались метлами и прочим неопасным оружием прогнать их, они стащили все съедобное. Они не боялись. Они не обращали внимания на людей, конечно, лишь потому, что еще не знали двуногих» (Айвен Сэндерсон).

Так саймири разграбили лагерь исследователя. В одиночку эти обезьяны не ходят, всегда десятками, сотнями. Сэндерсон насчитал как-то в Гвиане 550 саймири, которые одна за другой в нескончаемом ряду скакали через узкую просеку леса.

Крик саймири звучит почти как флейта. Но когда ссорится вся стая, особенно по вечерам за центральные места на деревьях, где они спят (никто не хочет оставаться с краю!), то поднимают такой шум, что издали кажется, будто волны прибоя плещут о берег.

У самцов саймири странная и, на наш взгляд, непристойная манера угрожать противнику: они, поднимаясь на ногах, выставляют напоказ то, что люди, даже на картинах, обычно прячут хоть под фиговым листком.

Саймири во многом похожи на капуцинов. Так же смазывают себя мочой, но предпочитают «ароматизировать» не руки, а тело, и особенно конец хвоста, который у них по этой причине всегда мокрый. Как и капуцины, они заинтересовали зоопсихологов. Только вот содержать в неволе их трудно (капуцины переносят ее легко).

«Мертвоголовая» саймири – обезьяна удивительная!

Даже не странным рисунком на лице, который наводит на некоторые мрачные сравнения, не хвостом, который хоть и не хватающего типа, но способен, однако, обвивать ветки, а феноменом более загадочным для науки. В одной стае, в одной семье у этих обезьян порой вместе с обычными маленькими родятся самцы-великаны: они вдвое крупнее своих братьев, а весят во много раз больше. Самцы плодовиты, но потомство у них мелкое, обычное. Подобный феномен замечен также у некоторых землероек-белозубок.

Мозг у саймири относительно еще более крупный, чем у капуцинов. Это самые «мозговитые» из приматов и, пожалуй, вообще из всех живых существ, включая человека. Вес их мозга – ¹/ ₁₇веса обезьяны, у человека – только ¹/ ₃₅.

«Обезьяны сделали живой мост… одна свесила хвост с ветки вниз и обхватила им голову другой, и таким же образом пять последующих обезьян образовали висячую цепь. Затем раскачали эту цепь вперед и назад, пока нижняя обезьяна, перекинутая, как на качелях, через лесной прогал до другого дерева, не ухватилась за него. Другие обезьяны, включая двух самок с малышами на шеях, прошли по мосту. Тогда первая обезьяна, составлявшая мост, отпустила сук, живая цепь устремилась через прогал к новому дереву. Там, расцепившись, обезьяны последовали своим прежним курсом. На все им потребовалось меньше времени, чем мне, чтобы описать это» (Карл Ловелас).

Давно уже, со времен Аристотеля, рассказывают люди такие неправдоподобные, как считалось да и считается, истории про обезьяньи мосты.

Скорее всего, если подобное вообще возможно, сооружают живые мосты паукообразные обезьяны, или коаты.

Паукообразные! Часто черные, хотя есть и серые, бурые, а панамская – рыжая, ноги и руки тонкие и длинные, тело тощее, несоразмерное с длиной «паучьих» конечностей и особенно хвоста, который относительно длиннее, чем у любой обезьяны вообще. Он такой сильный и цепкий, что легко держит да еще, раскачав, бросает почти полупудовую обезьяну с сука на сук.