Рукопашная с купидоном
Шрифт:
— Соня погибла, — шепотом сказала Люба. — Я чувствую. Петька — сирота.
— У него есть Возницын, — возразила Лайма дрогнувшим голосом. — Не верю, что Кисличенко нас обманула. Возницын все-таки отец. Мне кажется, Петька даже похож на него. Видишь, какие у него волосики? И чуб так и норовит упасть на один глаз.
— Сейчас повезем его к моей маме, а то мне завтра на работу — с кем его оставить?
— Надеюсь, у Татьяны Петровны крепкие нервы, — пробормотала Лайма.
— Если она терпела двух моих оглоедов, а маленькие они были те еще скандалисты,
— Люба, я отвезу тебя с ребенком к Татьяне Петровне, — подал голос Болотов, — а вечером попробую дозвониться до Сониных родственников. Надо же что-то делать! Хотя бы то, что в наших силах.
— Милиция считает, что Соня загуляла, — сказала Люба. — Они расспрашивали соседей, Полю в том числе, и пришли к выводу, что одинокая мать пустилась во все тяжкие. Ребенок остался с нянькой. Кроме того, у нее есть верные подруги.
— Но Соня бы позвонила!
— Если бы она позвонила, ее бы уговорили вернуться. А она хочет погулять всласть — так они считают.
— Какая глупость, — фыркнула Лайма. — Соня никогда не гуляла по-черному. И каждый вечер возвращалась к Петьке.
— Ну… Не каждый вечер, — возразила Люба. — Но, конечно, и не пропадала надолго.
Они могли часами обсуждать случившееся, но для того, чтобы узнать, что произошло на самом деле, нужна была дополнительная информация. Но как ее получить?
Женщины собрали детские вещи, спустились вниз и сложили сумки в багажник машины. Люба с Петей на руках устроилась на заднем сиденье, а Болотов, прежде чем сесть за руль, подошел к Лайме и негромко спросил:
— Я потом приеду к тебе?
— Ой, нет, — встрепенулась она. — Я не домой. Мне еще кое-что нужно сделать… По работе. И я не знаю точно, когда вернусь. Давай сегодня ты переночуешь у себя. Кроме того, тебе предстоят важные телефонные переговоры…
— Ладно, — Болотов вздохнул и запечатлел на ее губах сухой короткий поцелуй.
Такие поцелуи особенно удавались ему, однако Лайма их не любила. Ей казалось, что они похожи на данное второпях обещание.
Конечно, Лайма соврала ему насчет работы. Но ей так хотелось побыть одной сегодня вечером! Тем более что было о чем подумать. Она — руководитель спецгруппы. Завтра прилетает Нанак Бондопаддхай, которого могут шлепнуть прямо в аэропорту. И она лично отвечает за его сохранность. Но как, как она будет его охранять и защищать? Висеть у него на груди наподобие ручной обезьянки? Может быть, эти два типа, которые поступили к ней в подчинение, знают что-нибудь такое.., специальное? А если нет? Вдруг они привыкли только тупо выполнять указания?
Открыв дверь своей квартиры, Лайма бросила сумку под вешалку и скинула узкие туфли. В квартире было душно и пахло полиролью. Она прошла к окну и распахнула его настежь. Сухой ветер ворвался внутрь и толкнул ее в грудь. На улице было темно, только фонари рассеивали анемичный свет, да по переулку, сверкая фарами, словно хищники звериной тропой, пробирались автомобили. В носу у Лаймы неожиданно защипало. Она даже не помнит, когда плакала в последний раз от
Кажется, сегодня есть повод для рыданий. Ее завербовали спецслужбы, это неоспоримый факт. Выдали паспорт на имя Ольги Удальцовой и мобильный телефон, оформленный неизвестно на кого. Сумку с оружием взял Медведь. Когда они вышли в коридор квартиры номер тринадцать, он нес ее в руке. Увидев это, Лайма сразу почувствовала гигантское облегчение.
Группа "У" соберется завтра в Шереметьеве-2 у трапа самолета, который прилетает в пятнадцать ноль-ноль. Нужно выехать заранее, чтобы не опоздать. Вот будет номер, если она застрянет в пробке! Интересно, а как справляются с заторами на дорогах суперагенты? Носятся по разделительной полосе на мотороллерах?
Мысли ее были прерваны пронзительным звонком телефона. Она вернулась в комнату, положила ладонь на трубку и несколько секунд медлила. Если раньше всегда можно было предположить, кто звонит, то сегодня ситуация изменилась кардинальным образом.
— Алло, — ответила она и замерла, ожидая ответа.
— Это я, Лайма, — голос Болотова будто обжег ей ухо — такой он был темпераментный. — Я дозвонился родственникам Сони. И знаешь, что они мне сказали?
— Что? — Лайма готова была поверить, что Кисличенко появилась в родном городке. Соскучилась и махнула на родину, уверенная, что нянька позаботится о малыше.
— Можешь себе представить, что Игорь Государев — ее одноклассник?
— Игорь Государев? — не веря своим ушам, переспросила Лайма. — Певец?
— Вот именно. Известный певец! Он тоже давным-давно живет в Москве. Так что вполне могло статься, что Соня действительно встречалась с ним возле метро.
— Почему же она нам никогда ничего не рассказывала? Ни словом не обмолвилась! Все-таки интересно… Государев… Такой человек!
Болотов в ответ хмыкнул и назидательно произнес:
— В этом — вся ваша женская дружба.
— Слушай, как странно, — вслух принялась размышлять Лайма. — Государев мог бы пригласить Соню в ресторан, на худой случай — в какое-нибудь кафе. С чего бы ему назначать встречу возле метро? Тем более что сам он наверняка ездит на машине, а не на общественном транспорте.
— Скорее, его возят, — высказал свое мнение Болотов. — С другой стороны, Соня живет возле этой станции метро, ей удобно.
— Думаешь, она сама попросила его туда подъехать?
— Теперь есть, у кого спросить. — В его голосе слышалась законная гордость.
— Ты такой молодец, спасибо тебе, — с чувством сказала Лайма. — Даже не ожидала, что ты окажешь мне такую помощь.
— Это же твоя подруга! Если бы пропал мой друг, ты бы тоже не сидела сложа руки. Значит, завтра я постараюсь как-нибудь выйти на Государева. Не знаю, что из этого выйдет, но попробовать обязательно надо. Если не получится, сходим в милицию. Они ведь тоже что-то делают.
— Да, только нам не докладывают, — согласилась Лайма. — Жаль, что я буду занята. Ой!
— Что — ой? — насторожился Болотов.