Рукопашная с купидоном
Шрифт:
— Еще один томатный сок.
— Вам не хватило? — с иронией спросил он.
— Конечно, не хватило! Вы же видели, что я его пролила, — с обидой ответила Лайма. — Дайте мне соку. Сейчас же.
Официант зашел за стойку, вскрыл новый пакет и перевернул над стаканом, не долив примерно на два пальца.
— Лейте до конца, — потребовала она.
— Вам же хуже, — пробормотал он, но приказание выполнил.
— Включите в счет, — гордо сказала Лайма и двинулась к выходу из кафе.
— Эй, вы куда это? — удивился
— Не ваше дело! Что вы ко мне пристали? — она повысила голос. — Туда, куда мне надо.
Официант предпочел с ней не связываться и ретировался, помахивая полотенцем. Лайма вышла из кафе и, держа стакан двумя руками перед грудью, осторожно двинулась вперед. Когда она была на полпути к цели, к ней внезапно подскочил незнакомый испуганный мужчина в сбитом набок галстуке. Глаза у него выкатились из орбит, по лицу градом катился пот.
— Пожалуйста! — закричал он. — Дайте мне стакан! Там моей жене плохо.
Лайма только зубами успела щелкнуть, когда мужчина вырвал у нее из рук стакан и убежал, петляя, словно заяц. Пока он это проделывал, несколько капель сока выпрыгнуло из посудины и шлепнулось ей на туфли. Лайма тоскливым взором посмотрела на человека в желтой рубашке, который по-прежнему копался в газетах, и вернулась обратно в кафе.
— Налейте мне минералки, — обратилась она к официанту, который, завидев ее, сразу же двинулся к стойке.
— А куда вы дели стакан? — подозрительно спросил он.
— Его тоже включите в счет.
— Отлично. Значит, минералки, — пробормотал он. — Вот.
Лайма взяла минералку и тем же путем отправилась обратно. Но не успела сделать нескольких шагов в направлении магазинчика, как к ней подошла маленькая бабушка в сарафане до полу и жалобно попросила:
— Дочка, дай водички! Мне бы таблетку запить…
Бабушка была такая хорошая, чистенькая и несчастная, что Лайма не смогла ей отказать. Вздохнула и молча отдала воду.
«Отлично, — подумала она и посмотрела на мужика в желтом с пронзительной тоской. — Может, подойти и просто плюнуть ему на пиджак? Быстрее получится». Однако плеваться в общественном месте — значит привлекать к себе внимание. Еще скандал поднимется! Это лишнее, решила Лайма и снова отправилась за водой.
Официант, завидев ее без стакана, упер руки в боки и смотрел, как она приближается, чрезвычайно пристально.
— Минералки, — потребовала Лайма, подойдя вплотную к стойке и навалившись на нее грудью. Взгляд ее как бы заранее предупреждал, что спорить бессмысленно.
— Вы разоритесь на стаканах, — предупредил юноша и ухмыльнулся. — Может, вам в одноразовый налить, в пластиковый?
— Все равно, — гордо ответила Лайма, схватила минералку и быстрым шагом двинулась по накатанной дорожке к магазинчику.
Облить этого типа надо во что бы то ни стало! Она сделала один шаг, второй. Люди обтекали ее с двух сторон, дорога была свободна.
— Моя малышка проглотила пуговицу! Пожалуйста, дайте водички! Скорее!
— Откуда вы знаете, что она проглотила? — мрачно спросила Лайма.
Мамаша сердито засопела, потом протянула руку и вцепилась в стаканчик.
— Дайте же воду! — крикнула она.
Завладела стаканчиком и стала совать его девочке в нос. Девочка смотрела на нее, не моргая, как маленький совенок.
— Пуговицу необязательно запивать, — пробурчала Лайма. — Она и так отлично проскочит.
Оглянулась назад, на кафе. Пропасть какая-то! Идти за очередным стаканом? Уж прямо и не хочется — все равно отберут. Как же загнать этого дядьку в туалет? По собственному почину он неизвестно когда туда отправится. Может, атеисты вообще писают раз в сутки… «Испачкаю его чем-нибудь! — решила она. — Как это я раньше не сообразила?»
Она бегом добежала до кафе и постучала ладонью по стойке.
— Вы что, пожар тушите? — спросил официант, возникая возле нее, словно по мановению волшебной палочки. — Опять воды?!
— Нет, я уже напилась, — обрадовала его Лайма. — У вас есть пирожок с повидлом? — И посмотрела на него с вызовом.
Было ясно, что, если пирожка не окажется, официанту сильно не поздоровится. Он хмыкнул и с большим чувством ответил:
— Есть!
Полез под стойку, добыл симпатичный, с коричневой корочкой пирожок, положил его на тарелку и с ерническим поклоном преподнес Лайме.
— Тарелки не надо, — сказала она.
Завернула пирожок в салфетку и пощупала пальцами. Пирожок был жирненький, упругий, до краев наполненный повидлом, в общем, то, что надо! Если прокусить его где-нибудь сбоку, а потом нажать пальцами, повидло выдавится и им можно будет обмазать типа в желтой рубашке. С довольной улыбкой на лице Лайма вышла из кафе в зал аэропорта. Здесь ничего не изменилось — все та же суматоха, сотни озабоченных людей курсируют в разных направлениях, сидят на скамейках, стоят в очередях.
Тип в желтой рубашке, к счастью, до сих пор не покинул свой пост. Вероятно, оттуда ему удобнее всего наблюдать за входом в кафе. Лайма прижала руку с пирожком к бедру и, упрямо наклонив голову, двинулась в заданном направлении. Всякого, кто проходил слишком близко и случайно встречался с ней глазами, она одаривала взглядом повышенной свирепости.
Однако свирепость не помогла. В паре метров от магазинчика ее остановил неизвестно как проникший на территорию аэропорта чумазый подросток — тощий, словно глист, с огромными глазами, в которых сосредоточилась вся мировая скорбь. Штаны едва держались на выпирающих тазовых косточках, а короткая футболка страшно обтягивала ребра.