Руна
Шрифт:
— Говорят, староста на тебя глаз мозолит? Молчишь?
Руна оставила одежду на грубо сбитой лавке и двинулась в баню, понимая, что ни спроста Иванна подошла, а «подружки» медлят и не спешат раздеться. Помыться старалась быстрее, пока те за дверьми шушукались. Вернулась спустя четверть часа, увидела, как Иванна копается в ее юбке, изымая выигранное. Водой сыт не будет, все перевернулось в глубине души у Руны.
— Верни чужое, — прорычала глухо, оборачиваясь кусочком тряпицы.
— Что?
Голос Иванны звучал
— Не твое верни, — повторила еще раз, не скрывая раздражения, со злостью глядя на сжатый кулак Иванны. Вероятно, с ее деньгой.
Её ДЕ-НЬ-ГОЙ.
Та полуобернулась, отложила юбку, высокомерно оглядела мокрую Руну.
— Я себя не пожалела, отца за хуй поганый удавила. Отрезала и сожгла. Убила гада! А ты мне противостоишь?
Иванна обвела предбанник глазами, посмотрела на других, зло улыбаясь.
— За что ты тут?
Руна тоже посмотрела вокруг. Бабы хоть и голые, а обступили со всех сторон. Стоят так, словно удумали неладное.
— Тебя не касается.
— Кать, ты за что?
Невысокая женщина средних лет справа, усмехнулась, распуская косу.
— Да был один, ходил ко мне. А потом…
— Ой ли, один, — возмутилась Варвара. — А мой бил смертным боем, вот и дала раз сдачи.
— Деваньки, я сожгла бы таку полюбовницу.
— И так сожгла.
— А не че на чужое зариться.
— Ну и где теперь твое?
— Мое, никого не касается. Отравился, судья не поверил. Все думал, что я молоком его. Дурак, говорил в травах любая бабёнка разбирается лучше, чем он в пизде.
Женщины засмеялись. Иванна смотрела на Руну, так что внутри оборвалось и сжалось от нехорошего предчувствия.
— Так что?
Та вздохнула, посмотрела в потолок, затем на баб, не зная куда отступить.
— Верни, подобру.
— Напугала.
Мотнула головой, и с двух сторон две бабы схватили Руну за руки, а еще две за ноги. Руна окаменела, выгнулась дугой. Когда тебя держат четверо, а пятая схватила за волосы, разве убежишь?
— Держи. Держи.
В ее животе скрутило всё судорогой, по груди поползло раздражение, прожигая гневом.
— Шпохни ее! Размажь.
В следующую секунду, рука Иванны оказалась у нее на горле.
Руна дернулась, как от раскаленного железа. Завыла. Принуждая, ей закрыли рот и нос. Она задохнулась. Дышать стало нечем.
Пальцы Иванны врезались глубже. Насильно сдавили.
— Приятно тебе, белять? А? Приятно? Ебтись научу, ни на одного мужика не глянешь. Меня хотеть будешь.
Руна зарычала, ощущая страшное, нечеловеческое напряжение во всем теле.
Глаза у душегубки расширились от понимания. Так что она одернула руку и осеклась с выдохом «А-а-а».
Руна начала оборачиваться волком. Превращение малоприятное, тем более,
Бабы бросились врассыпную. Отпустили разом. Завизжали, на чем свет стоит. Позабыли обо всем, выбегая из предбанника, как есть. На ходу крестясь, повизгивая с перекатами в крик.
Руна метнулась в баню. Нервно схватила тазик, окатывая раз за разом дрожащее тело холодной водой.
Остановить! Нужно остановить.
Иначе смерть, иначе не видать ничего в жизни больше. Хотелось рвануть в лес, но разве пройти мимо людей есть шанс? Пробежать сквозь солдат и охрану? Отчаянье затошнило с новой силой ее изнутри. Род людской будь проклят. Она ненавидела в этот момент и людей и себя. Эти бабы, хуже волков во время гона.
Еще воды, еще холода! Чем больше, тем лучше!
Остановив оборот, Руна тяжело отдышалась.
Со страхом прислушалась к воплям за стенами. Глухо. А там тишь, как не старалась услышать или понять происходящее.
Собралась духом, решила виду не подавать. Она вышла из бани, и увидела Илью. Шагнула. Парень высокий, жилистый.
Он стоял в предбаннике, сузив глаза, смотрел на нее с подозрением в упор.
У Руны перехватило дыхание, когда он схватил ее. Припечатал к стене. Его намерения настолько очевидны что, Руна смирилась с неизбежным. Все равно случится рано или поздно. Но все же не смогла не всхлипывать. А когда поняла, что он только создает видимость, почувствовала растерянность и облегчение. Все происходило настолько быстро, она не успевала осознать происходящее. И ее разворот к нему и рука вниз.
Немой приказ или просьба в мужском взоре, плата за не свершённое. Она сосредоточилась на лице Ильи. Глаза в глаза. Взгляд в взгляд.
Его пылали яростью, полыхали нечеловечьим жаром. Под ее ладонью дыбилась горячая плоть, а сверху давила рука.
Движение, удар взглядом, снова движение. Его эмоции в момент пика, потрясли ее. В теле Руны вспыхнула ответная реакция. Дыхание сбилось и она задышала часто-часто, почти поверхностно. Опьянела. Между ног тяжело онемело, натянулось туго, зазудело. Сердце Руны стучало, как бешенное, когда он отпустил ее, взбудораженную, не в себе. Ничего не сказал, просто вышел. А что еще он мог сделать?
Ей, ошеломлённой осталось одеться и следовать приказу. Она вышла на улицу. Там стояли больше мужчины, солдаты. Многие курили. Руна кожей ощутила, как чужие подозрения ползут по е фигуре, стараясь отыскать, узреть признаки оборотня. И по тому, как отводились взгляды, Руна поняла, всё в порядке. Они видят молодую девушку.
Она тихонько выдохнула, ощутив прилив благодарности.
Переставляла ноги по двору не спеша. Темнело, сумерки покрывали все вокруг и ощутимо холодало. Она нашла в себе силы сказать ему спасибо. Ведь мог ничего не делать. Только легче от этого ни ему, ни ей не сталось.