Руны. Обряды и наследие предков
Шрифт:
«Объедение друзей» выбрало, наверное, самый короткий путь для того, чтобы добиться успеха. Оно быстро снискало негласное почтение у национал-социалистов. В итоге Тойдту и его сторонникам как бы давалась возможность реализовать их идеи на практике. При этом само руководство гау Север-Вестфалия и уж тем более имперские чины не вмешивались в конфликт между различными группами. Хотя уже подобная позиция указывает на то, что теории Вильгельма Тойдта во многом были согласованы с новыми властями.
Одним из важнейших итогов первых месяцев 1933 года стало то, что Экстернштайном заинтересовались различные имперские структуры. Но в данном случае Тойдт рисковал стать заложником новой линии конфликта, который разворачивался на фоне «борьбы компетенций», которую вели между собой бонзы Третьего рейха. В данном случае ему предстояло сделать правильную ставку и
Важной вехой в продвижении идей Тойдта стали события 2 июня 1933 года. Тогда в Бремене в торжественной обстановке состоялся так называемый первый «Нордический тинг [9] ». Одним из его организаторов был сенатор Розелуис, который до этого неоднократно оказывал помощь Герману Вирту. На мероприятие среди прочих был приглашен Оскар Зуфферт. Именно в Бремене он лично познакомился с Юлиусом Андрее. Последний делал на «тинге» доклад «Заселение северо-западной Германии в поворотный момент ледниковой эры». К этому моменту Андрее уже не являлся яростным противником Тойдта, так как полагал, что надо было применять острожную тактику искоренения «цветастых фантазий». По этой причине он считал необходимым установить связи и наладить сотрудничество с «Объединением друзей».
9
Тинг — у народов Северной Европы народное собрание, торжественное мероприятие.
Еще в мае 1933 года Андрее проинформировал Ганса Рей-нерта о своих намерениях, но тот не проявил никакого интереса к полученным сведениям. И вот на «Нордическом тинге» ему выпала возможность лично пообщаться с Оскаром Зуффертом, правой рукой Вильгельма Тойдта. Состоялась непринужденная беседа, из которой каждая из сторон попыталась извлечь максимум выгоды. В итоге Зуфферт, не консультируясь со своим шефом, пригласил Юлиуса Андрее на ежегодное собрание «Объединения друзей», которое должно было проходить в Бад-Пирмонте. Сам же Андрее был очень доволен тем, что ему без особых усилий удалось наладить общение с одной из крупнейших группировок «дилетантов». В качестве ответной услуги Андрее передал Зуфферту информацию, которая могла быть интересна для всех членов «Объединения друзей»: под руководством Ганса Рейнерта планировалось сформировать группу историков, преимущественно из числа национал-социалистов. Членам «Объединения» предлагалось войти в эту группу. При этом Андрее подчеркивал, что после формирования группы Рейнерта все организации, занимающиеся в Германии проблемами древней истории, будут запрещены.
Это сообщение вызвало у сторонников Тойдта разную реакцию. Так, например, Йозеф Плассман видел все отнюдь не в мрачном цвете. Он полагал, что это был вполне предсказуемый и ожидаемый шаг. Но в любом случае он полагал, что надо было отстаивать интересы «Объединения друзей». Плассман предлагал прибегнуть к традиционной тактике — а именно направить полугодовую подшивку журналов «Германия» гауляйтеру Франконии Юлиусу Штрейхеру, который являлся не только издателем «Штюрмера», но и одной из весомых фигур в НСДАП. Вильгельм Тойдт предпочел направиться к липпскому государственному министру Гансу-Иоахиму Рике, которому в личной беседе сообщил, что «Объединение друзей» готово к активному сотрудничеству с властями и выполнению различных заданий. После этого Тойдт пригласил Рике к «святым местам», что должно было еще усилить впечатление от состоявшейся беседы.
Несколько иначе себя повел Оскар Зуфферт. Он полагал, что «борьба за Экстернштайн должна была вестись не в Липпе, а на уровне рейха». По этой причине он решили сосредоточить свое внимание на Юлиусе Андрее. Он точно знал, что Андрее принадлежит к группе национал-социалистических историков, которые задумали осуществить меры, направленные против «Объединения друзей». По этой причине на протяжении нескольких недель после прохождения «Нордического тинга» Зуфферт поддерживал постоянный контакт с Андрее, исподволь агитируя его. Было решено вовлечь его в состав «Объединения друзей». Для подобного решения существовало несколько причин. Во-первых, он был одним из немногих активистов «Имперской секции праистории», кто достаточно сдержанно, но не негативно относился к Вильгельму Тойдту. Во-вторых, Андрее был специалистом в своей области. В-третьих, он был членом НСДАП.
Когда Андрее получил приглашение посетить ежегодное собрание «Объединения друзей», то он в мягкой форме отказался, направив на него свою супругу. После мероприятия его жена вернулась, полная восторгов. Судя по всему, она попала под харизматическое обаяние Вильгельма Тойдта. При этом Андрее не намеревался афишировать свои отношения с «Объединением друзей», в июне они еще держались в тайне. Но этот секрет нельзя было хранить очень долго. В одной из статей, посвященных ежегодному собранию, промелькнула фраза о том, что заседание закрывалось выступлением руководителя «секции немецкой праистории» при «Союзе борьбы за немецкую культуру». Судя по всему, автор заметки перепутал структуры, подразумевая все-таки «Объединение друзей». Разразился скандал. В любом случае к тому моменту Юлиус Андрее уже отказался поддерживать официальную линию «Союза борьбы». Именно с этого момента можно было говорить о том, что интересы Юлиуса Андрее и «Объединения друзей» во многом совпадали. Зуфферт был чуток к различного рода «намекам» и «сигналам», а потому в одном из писем, адресованных Андрее, он сообщал, что деятельность «Имперской секции праистории» мота легко кооперироваться с работой «Объединения друзей». В качестве некой приманки Андрее намекали, что он мог бы «как специалист» начать раскопки в Экстернштайне, где могли быть найдены следы стоянок эпохи палеолита и мезолита. Лучшей приманки для археолога нельзя было и придумать.
В самой «Имперской секции праистории» данные известия восприняли весьма возмущенно. Курт Такенберг призвал Рей-нерта устроить Юлиусу Андрее «взбучку», чтобы «впредь подобного более не повторялось». Но возможность сотрудничества с «Объединением друзей» повергла в форменную панику «академистов» из Ганновера. Курт Такенберг, Якоб-Фризен, Шроллер и другие, еще некоторое время назад полагавшие, что медленно, но уверенно отвоевывают позиции у Тойдта, оказались поставлены перед неутешительным фактом — это было не так. Еще больше их добили сведения, пришедшие из Берлина. Оказывается, стараниями приверженцев Тойдта, которые протоптали себе дорожку в министерство образования, рассматривался вариант о предоставлении «престарелому дилетанту» профессорской кафедры в Лейпцигском университете. Сам Андрее не мог не видеть, что ведет достаточно опасную двойную игру. Впрочем, он не мог не видеть, что «Имперская секция праистории» трещала по всем швам. С одной стороны были ганноверцы, которые после многолетней борьбы наотрез отказывалась сотрудничать с Тойдтом. На другой стороне находилась группа Штампфусса, из которой раздавались голоса, что надо было налаживать продуктивное сотрудничество со всеми, даже «дилетантами».
К лету 1933 года Тойдт и его сторонники смогли достигнуть немалых успехов, что было оценено Юлиусом Андрее. Впрочем, это была тактическая, а отнюдь не стратегическая победа. Осенью 1933 года Вильгельм Тойдт вновь встретился с министром Рике. Перед этим издательство «Дидерихс» направило Рике экземпляр «Германских святынь». Во время встречи Тойдт завел разговор о назревшей необходимости превращения Экстернштайна в «национальную святыню». Поскольку для этого требовались определенные земляные работы, то было бы логично, отмечал Тойдт, сначала провести археологические раскопки у скал. Когда возник вопрос, кто мог бы стать руководителем раскопок, Тойдт не раздумывая назвал Юлиуса Андрее. Эта фигура устраивала всех, тем более что некоторое время назад Герман Бартельс (он еще не стал архитектором Гиммлера и куратором Вевельсбурга) сделал запрос относительно Андрее, который был предпочтителен для выполнения данного задания.
После этого Тойдт сделал еще один выгодный с тактической точки зрения шаг. На осмотр Экстернштайна и обсуждение последующего (после окончания раскопок) благоустройства он пригласил не только министра Рике, но и архитектора Шуль-це-Наумбурга. Присутствие этого немолодого зодчего не только должно было гарантировать подобающее фелькише оформление «германской святыни», но и являлось залогом повышенного интереса к Экстернштайну со сторону высокопоставленных чинов рейха. Шульце-Наумбург еще с 20-х годов был известен своими симпатиями к национал-социалистам. Кроме этого (что в данной ситуации, наверное, было самым главным) он считался любимым архитектором Гитлера. В разговорах с фюрером Шульце-Наумбург вел себя как равный, что не позволялось никому в Германии.