Русь эзотерическая (Учителя и М-ученики)
Шрифт:
Хотел он книгу написать,
Мечтал он гениальным стать -
Таков сюжет.
Она ж умела колдовать,
Она умела танцевать,
Она легко скользила ввысь,
И вы куда-то вознеслись,
И растворились вне времён -
Таков был сон...
Но вот приходит новый день,
И на лицо сплошная тень
Тебе спустилась; ты сказал:
Прости, я должен быть один -
Она ж - растаяла, как дым...
И понял ты, что не скалой,
Отнюдь, не гирей весовой,
Воздушным шариком была -
Она...
Земля уходит из-под ног,
И сам себе ты - царь и бог.
Таков итог.
– Ну... Вот! Таков сюжет, - после небольшого молчания, виновато сказал Гера.
– Это, так сказать, альтернативный вариант развития событий.
– Спасибо, - сказала Наталья.
– Кстати, твоё амплуа, Гера, я и без таблицы назову: магия восприятия, развитие души, мыслитель... Трубадур! А, с некоторых пор, надо добавить: странствующий трубадур!
Гера театрально поклонился.
– И нищий, как драный кот! Наверное, такова участь всех трубадуров, - добавил он.
* * *
Наталья и Сергей решили побыть ещё немного на берегу. Быть может, Наталья хотела узнать, куда это Сергей собрался её потащить; весь этот пассаж стал для неё весьма неожиданным. Вдруг, Сергей расскажет теперь, в чем тут дело. Впрочем, можно и просто еще раз искупаться.
Поэтому Андрей и Гера от реки к лагерю возвращались только вдвоём. Идти пришлось вначале по камням, потом - по недавнему прокосу с остатками колючего бурьяна. Гера по забывчивости даже не обулся и нёс кеды в руках. Он постоянно наступал на колючки, но продолжал идти босиком.
– Что, такая она колючая - твоя жизнь?
– шутливо усмехнулся Андрей.
– Такая колючая, что просто сил нету, - неожиданно серьёзно ответил Гера.
В это время они, наконец, вышли на ровную гладкую дорогу, которая сворачивала в лес.
– А сейчас, здесь, тебе нравится?
– спросил Андрей.
– Да. Здесь хорошо. Чудо, как хорошо! Т-так бы и остался тут навсегда. Завел бы козу, корову, в лес по грибы стал бы ходить. Хотя, я пока опят от мухоморов не отличу... Умывался бы здесь, даже зимой, водой родниковой. Здоровье здесь, радость. Я, кажется, тут даже з-заикаться перестаю... Но... знаю, конечно, что нужно будет возвращаться в город. К своей никому не нужной жизни, непонятной своей судьбе, нелепой и несуразной. За какие такие грехи несу я эту ношу? Тоскливо...
– Есть люди, пришедшие на землю работать, писать, рисовать, учиться мыслить или общаться. Есть пахари, плотники, рыбаки... Есть ищущие взаимопонимания, доброты, правды. Есть негодяи и разбойники, убийцы и клятвопреступники. Но не о них речь. Ибо есть здесь действительно люди, пришедшие сюда с миссией. Не обязательно - великой. Просто миссией. Той или иной. Не всякая из этих миссий понятна и прозрачна. Например, есть люди, чья миссия впитывать в себя события жизни, быть лакмусовой бумагой... Это - свидетели. Они приходят сюда, чтобы потом свидетельствовать о мире и отчитываться о том, кем они в нём не стали, имея массу талантов. Они - накопители, собиратели мирового зла, ханжества и бескультурья, проступков и унижений. Они свидетельствуют о мире и показывают, не перевесилась ли уже чаша весов. Все мы, свидетели, будто идём мимо жизни, сквозь жизнь; со стороны иногда кажется, что мы прозрачны и незаметны, не имеем плотной формы. Мы -- лишь свидетели... И посланы, чтобы свидетельствовать.
Не все мудрецы-свидетели становятся мудрецами, не все трубадуры-свидетели - трубадурами; если условия мира не благоприятствуют их раскрытию, они сохраняют лишь функцию свидетельствования. Но это, в то же время - наивысочайшая из миссий. Чем ближе к концу мира, тем больше свидетелей. Они очищают мир и кристаллизуют его самооценку. Изнутри.
Впрочем, всё это - лишь сказка. Сказка о свидетеле...
...Я видел тысячи солнц,
поглощенных тьмою,
Я видел тысячи лиц,
Убитых горем,
Я видел разрушенные города,
Уведённых в плен рабов;
Я видел человеческие жертвоприношения,
Я видел море слёз,
Я видел матерей, онемевших от горя,
Я видел детей, разучившихся смеяться,
Я видел насилие и ложь,
Я видел попрание души и тела,
Я видел попрание законов,
Земных и небесных;
Я видел самое худшее из зол,
Известных в мире -
Я видел несправедливость.
Я видел,
И не мог помешать.
Застыли мои руки,
И мои губы не слушались меня,
И я не мог ничего,
Ибо не дано мне право -
Быть мечом карающим,
Быть Калки Аватаром на белом коне,
Ибо я - лишь свидетель.
Я пришел,
Чтобы свидетельствовать.
Я пришел,
Чтобы сохранить память о том,
Что было и есть,
Сохранить повесть об этой Вселенной.
Я пришел,
Чтобы написать о ней книгу
В своём сердце.
Эта книга - крик моей души.
Эта книга - крик боли о помощи.
Ибо дела неправедные
Давно превысили сотворение.
Я свидетельствую об этом,
И я желаю возмездия.
Все мои чувства распяты на кресте,
Все мои братья предали меня.
Я был послан Отцом на землю,
Как любой из ныне живущих.
И я вновь воскресну в духе,
Чтобы вновь быть посланным.
Моя роль - лишь роль свидетеля.
Не защитник и не обвиняемый,
Я прохожу сквозь века и земли
С одной лишь целью:
Сгореть на огне и остаться цельным,
Пройти сквозь мир и остаться чистым,
Склонить весы в сторону правды.
Когда творится суд небесный,
Заклинаю вас именем того, кто придёт,
Остановить беззаконие!
Тихо, в повисшем молчании, Андрей сказал Гере:
– Иди... И свидетельствуй!
Глава 22. Диана.