Русь эзотерическая
Шрифт:
У реки, напротив того самого места, которое запомнилось ей раньше своими говорливыми потоками, на камне сидел Сергей. Думая, что он сейчас погружён в себя, Наталья решила не мешать ему и пройти стороной. Но Сергей приподнял голову, повернулся к ней и позвал её. Тогда Наталья подошла и присела рядом.
– Когда ты ушла, мне у костра стала идти информация. Дядя Юра и Николай работали на мандале, а я сидел под навесом и пытался читать. И тут мне такое стало катить... Будто я в фашистской Германии... Учёный, занимающийся экспериментами над людьми... Нет, я не ставил никаких жутких опытов. Я изучал результаты... Опыты проводили
Река бурлящими потоками уносила вдаль фразы; её говорок сливался со словами Сергея, и у Натальи звон стоял в ушах. Потому, она нечетко слышала слова, но осознавала странность, необычность произносимого.
– А работал я в бункере, глубоко под землей, - продолжал Сергей.
– Я уже несколько месяцев не выходил наружу. И долго, очень долго я боролся с собой: делал выбор между гордостью ученого, чье имя останется в веках, как мне показалось... И необходимостью скрыть свои изыскания, важность которых не оставляла сомнений. Я не хотел служить Рейху. Но, в своё время, не смог отказаться от перспективной работы... Ещё и потому, что иначе меня ждала бы военная служба. В качестве рядового. Иногда на меня там, в бункере, начинали накатываться волны безумия... Впрочем, именно их я усиливал и изучал. Я был на сломе, на пределе, в состоянии нервного истощения. Мне жутко хотелось спать. Мне хотелось послать к чертям все мои графики, схемы, исследования, все мои достижения. Меня угнетала бессонница.
Наталья старалась не перебивать Сергея. Потому, что он был в состоянии, похожем на состояние контактёра, проводящего канал. А она уже интуитивно ощущала, что контактёру нельзя мешать, бесполезно задавать вопросы. Надо только слушать и запоминать. Только потом анализировать информацию, если это возможно. И, нередко, сам контактёр, выходя из своего странного состояния, тут же полностью забывал то, что только что сейчас говорил.
– Я вызвал к себе секретаршу - единственного человека, которому я не был безразличен. По-моему, это была ты... Мы с тобой - в гитлеровской Германии... Ужас!
Я попросил у тебя снотворного. Но, в конце концов, сорвался и выложил тебе всё. Ты побледнела. Схватила мою рабочую тетрадь с записями и стала судорожно их просматривать. Потом вдруг вырвала несколько листков и разорвала их - один за другим - на мелкие клочки, и ещё, и ещё... Я смотрел на это спокойно. Мне было уже всё равно... Вдруг в комнату ворвался кто-то из охраны и увидел, как ты уничтожаешь последний лист записей. Он стрелял в тебя, но промахнулся, и не стал повторять вторично, только слегка ранив тебя в руку. Скорее всего, он подумал, что ты смалодушничала, решив, что все мы вот-вот попадем в плен, и стала уничтожать все записи по этой причине. А потому, махнув рукой, он приказал нам выходить наверх. Наверху дул свежий, холодный ветер. Я думал, что нас арестовали, пока не понял, что, видимо, просто собирались взорвать бункер, и потому вывели всех наверх и теперь выносили все записи, какие показались им важными, и аппаратуру. Была ранняя весна. Я впервые за много-много дней увидел пронзительно-синее небо и белые, мягкие облака. Впрочем, уже где-то поблизости воняло гарью и слышались выстрелы. Ближайший отсюда город был взят противником. И почему-то у меня на душе было легко. Хотя я и не знал, что нас ждёт впереди...
Сергей долго-долго молчал. Потом буднично закончил: "Такие вот дела".
Только тогда Наталья отозвалась:
– Странно... Это - что, воспоминание прошлой жизни? Николай говорил, что с ним было здесь такое...
Сергей ничего не ответил. Он подавленно молчал.
Глава 33. Последний общий Магнит.
Общий единый примирительный Магнит с согласия всех лидеров групп назначили на полночь. Закатное солнце в этот вечер тонуло в кроваво-красных облаках и казалось зловещим. По краям предполагаемого места Магнита и в его будущем центре, у большого камня, разожгли огромные костры. Ожидая Магнит, никто не спал, группируясь вокруг костров, постепенно стягиваясь к центру Поляны.
Явился Евграфий. И даже Владимир Сергеевич, одевший по такому случаю белый костюм, решил поучаствовать. Хотя, он раньше не признавал Магниты, участвуя только в теоретических обсуждениях.
– По белым одеждам узнаете их!
– произнёс он, обращаясь к кому-то, и высоко поднял вверх палец.
А Матушка Мария совершила предварительно вечернее омовение в реке... Диана перед самым Магнитом уединилась и крутила в одиночестве пассы. Вадим ушёл на маленькую полянку и сосредоточенно пытался ловить послание с Ориона. На камне, вокруг которого было решено провести Магнит и у которого горел огромный центральный костер, непосредственно перед магнитом зажгли несколько больших свечей. Было обговорено, что на построение всех выводит Вадим, но возглавит Магнит Евграфий. А вместе с ним в центре будут читать молитвы и веления Эльмира и Матушка Мария.
– Мы много ссоримся в последнее время. Понятно, что это происки тёмных. Тем не менее, нам всем следует сплотить ряды и отбросить распри. Это касается и руководителей разных групп, между прочим, - сказал незадолго до Магнита Евграфий.
– Вот и надо посвятить Магнит всеобщему единению и согласию, - предложил Вадим.
– Но, вы же не согласитесь на моё руководство?
– спросил Евграфий.
– Ну... Почему же? Я на всё согласен ради объединения...
Когда все были расставлены Вадимом в три круга, то он сам, закончив построение, стал во внешний, защитный круг. И почти сразу же Эльмира начала читать веления громким, высоким и почти срывающимся на писк голосом:
– Призываем Великих Учителей, элементали, силы Огня и Земли, Воздуха и Воды! Вселенная да услышит наш зов!
– Призываю лучи света, Я-есмь-Присутствие, пронизать меня всю, прочистить все каналы и протоки, уничтожить всё темное, что во мне есть, и заменить светлым!
– продолжила матушка Мария.
И вновь зазвучали веления, призывы, обращения к Учителям... Но даже Гера, лишь второй раз за всё время ставший в Магнит, - во внешний его круг, рядом с Андреем,- почувствовал, что что-то пошло не так. Казалось, что в воздухе застыла некая напряжённость. Тяжело было передвинуться, оторвать ноги от земли, и даже дышать.
Гера всмотрелся, что же происходит в центре Магнита. И увидел прежде всего Евграфия, стоявшего к нему лицом. Он показался ему просто ехидным и глумливым человеком, перепутавшим Магнит с загородным пикником и попавшим сюда волей рокового случая. Евграфий стоял рядом с костром, позади камня. В отличие от Эльмиры и Матушки Марии, повернутых лицом к камню, он вдруг развернулся к участникам. Довольно потирая толстое брюшко, как после сытного обеда, он сейчас откровенно всех разглядывал. Внезапно, неожиданно для себя, Гера "увидел" ...