Русь эзотерическая
Шрифт:
Николай присмотрел там, на берегу, и натаскал к мандале массивные плоские камни, чтобы завершить свою работу, поместил их в нужные места. Потом, устав, подошел к костру и прилёг на лавочку. Витёк, спустившийся к реке, чтобы помыть тарелку, неожиданно воскликнул оттуда:
– Эй! Никола! У нас, кажется, будут гости!
– Что-то не видать! Ах, да, ты ведь их за версту чуешь... Подождем - проверим. Кто бы это?
Через некоторое время на дороге показались две незнакомые Николаю фигуры. Это были Василь и Виктор. Которые, помявшись немного, направились к костру...
– Здравствуйте!
– сказал
– Привет!
– ответил Николай.
– Присаживайтесь, места здесь всем хватит.
Василь скинул рюкзак неподалёку под дерево, а Виктор оставил сумку на плече. Оба присели на лавочку, но чувствовали себя пока неуютно.
"С чего бы беседу начать?- размышлял Виктор.
– Спросить, что ли, куда здесь нынче все группы подевались? Или, что ещё лучше, вы наши, мол, или отдыхающие? Тогда, быть может, спросить ещё, к примеру, как пройти на Шамбалу?"
– Да вы чаек-то будете?
– удивляясь их скованности, спросил Николай.
– Вот кружки. Вот сахарок. Или вам без сахара? Вот сухарики самодельные. Кашу, к сожалению, уже всю съели. Не ждали гостей.
– Как вода в речке?
– спросил Виктор, - Холодная?
– Как всегда. Здесь теплой не бывает, - ответил Николай.
Подошел Витёк. Поздоровавшись, стал развешивать над костром мелкую рыбешку.
– Чтобы прокоптилась,- пояснил он.
Время шло как-то медленно, заторможено, будто замедленную съемку включили.
– А вы не видели здесь... Гм, - решился, наконец, Виктор.
– Ну, ещё людей. Много... С палатками.
– А-а! Этих-то? Эзотериков? Как же, видал, - отозвался Витёк.
– Когда в поселок ходил - наткнулся. Самые первые дня три назад появились. Но это - не здесь, это ниже по течению, километрах в двадцати отсюда. Здесь теперь не собираются. Здесь их Никола распугал, что ли... В радиусе пяти километров - точно никого больше нет. Только вот я ещё. Да ребята из Кропоткина: сейчас они ушли уже куда-то.
– Раньше группы эзотериков именно в этих местах и стояли. Только, левее надо было свернуть от развилки дороги - и попали бы на прежнее место. Но в этом году все расположились на Ромашковой, так поляну одну прозвали, очень большую.
– Это ты, действительно, их всех распугал?
– спросил Виктор.- Как?
– Очень просто. Мы ведь - чо-о-рные!
– нараспев произнес Николай, протяжно растягивая "о".
– Видишь, тут даже перец сушёный висит. Грибки. Травы тоже сушатся.
– Ладно... Пойду я сперва окунусь, - сказал Василь, направляясь к реке.
– Хорошее дело! Только - здесь не сильно впечатляет. Мелковато. А вот чуть выше по течению - замечательная лагунка есть. Пойдем, покажу, - предложил, поднимаясь, Николай.
Пока Василь с Николаем купались в лагуне, Виктор и Витек успели сварить суп и кашу, натаскать дров.
– Надо бы и мне вашу лагуну разведать,- прикинул Виктор.
– А после - и на дольмен ближайший сходить.
– А вообще, ты - как? С нами останешься - или на ту поляну двинешь, где все?
– спросил Витёк.
– Пока не знаю ещё... Быть может, остановлюсь где-нибудь посередине.
– Чтоб ни вашим, ни нашим?
– Нет, чтобы одинаково близко идти было.
– А ты сам - чем занимаешься? Агни-йогой там, или Магнитами?
– спросил Витёк.
– Да, меня, знаешь ли, как-то отовсюду повышибало,- ответил Виктор.
– Ну, есть в нашем городе агни-йоги... Походил я к ним, послушал. Посидел я несколько раз на их сходках, смотрю - информация одна и та же прокручивается, по второму кругу пошло. В общем, плюнул я на это дело. Ещё у нас есть один местный
– А у меня бывал, значит, здесь случай, - решил ответно поделиться Витёк.
– Был тут в прошлом году один типуля... Он с мамой на Поляну ездит, она его и в Магниты втянула. А он, значит, без водки - совсем пропадает. Выпить ему хочется - хоть умри. Ему-то, однако, вообще-то пить совсем нельзя, потом поясню, почему. А я тогда не знал, какой он, когда выпьет. Он не рассказывал. Уломал он, в общем, меня, долго упрашивал, рубашку на груди рвал, придумай, мол, как достать, у тебя контакт есть с местными. А эзотерики, мол, не застукают, придет в лагерь уже трезвый, как стеклышко. Ну и, пошли мы с ним в поселок. А я как раз незадолго до того на грибное место натыкался. Грибов насобирали по дороге - жуть как много. Я до того было хотел эти грибы насобирать одной местной бабе и на продукты у нее сменять, а тут человек просит, трубы у него горят... Местные, кстати говоря, редко кто в лес ходят почему-то. Я часто, значит, им грибы, ягоды притаскиваю. В общем, сменяли грибы наши на самогон. Ну, и напился же он тогда! Жуть!
– Витёк вздохнул. - Я его потом с пыльной дороги сошкрябал, значит, да до лагеря эзотериков пёр на себе. А он всю дорогу соскальзывал, падал и матом ругался. Пёр я его, пёр... Сил, значит, совсем не осталось, но не бросать же парня посреди дороги. Да и жалко его стало...
В общем, стянул я с него весь негатив. На себя: иначе не умею. И чувствую: дерьма во мне теперь сидит - горы. Потом три дня оклематься не мог, всё в себя приходил. Ещё и грустно было до смерти: такая тоска взяла, что хоть ложись да помирай. А ещё и выворачивало наизнанку... А, что тут долго рассказывать - дерьмо оно дерьмо и есть. В общем, полегчало ему резко. Начал песни орать, стихи свои читать - он ещё и поэт, оказывается! В обнимку припёрлись в лагерь: он меня теперь не отпускал никак. Повис у меня на плечах, рукой за нос вцепился... Душу мне всё изливал, плакался. Стал под конец блаженный-блаженный, хоть икону пиши... Меня тогда из их лагеря изгнали с позором. Мол, сбил с пути человека, пьяница! Я, так сказать, не понял: пил-то кто? Он, получилось, без пяти минут святой, а я - совратитель, значит. Запрет наложили, чтобы я в их лагерь носу не казал. Можно подумать - я его с толку сбил, а его - хоть сбивай, хоть не сбивай - всё одно, - закончил Витек и шумно вздохнул.
Думая свою собственную думу и глядя в костер, Виктор продолжил гнуть свою тему:
– Ещё я к другому местному светиле ходил... Там, у себя в городе. Он всех на канал сажать любит. Уши, мол, зажмите, глаза закройте, и так и ходите подольше. Сутками - желательно. Ну, у людей и начинается... Иногда психушка забирает. Особенно, если народ, так сказать, предрасположенный попался. Одна женщина, например, сильно уверовала в свою святость, и было с чего: с Иисусом Христом общалась каждый вечер перед сном. Ну, и общалась бы себе потихонечку, так нет, она же проповедовать пошла...