Русь и Орда
Шрифт:
— За Яру!!!
Вновь спрятался за заборолом Андрей — но тотчас поплыл над крепостью гулкий звук княжьего рога, поплыл из Набатной вежи… А потом еще раз, и еще — и тотчас загремел громом Елецкий кром, окутались дымом две проезжие и три глухие башни!
Мгновением спустя по ушам ударил дикий, совершенно животный, жуткий рев боли — особенно громок он у ближних ворот в полуночной стене… Но прежде, чем ротник выпрямился бы, чтобы посмотреть вниз, он услышал клич сотского головы Никиты Рябого:
— Пришло время! Кидай кувшины с маслом — только сперва запалите их!
Простые глиняные кувшины с льняным маслом, чьи узкие горлышки забиты
— Дай!
Андрей, порвавший свой страх в клочья с первым ударом секиры, требовательно протянул руку к ближнему мужику; запал в кувшине последнего уже весело загорелся… Не посмев отказать ротнику с бешено сверкающими глазами и брызгами чужой крови на лице, мужик отдал масло — и тогда Андрей, наконец-то распрямившись, с отчаянной, какой-то лихой радостью швырнул кувшин вниз.
В мостик из сушняка, служащий опорой для штурмовой лестницы поганых…
Ярко полыхнуло масло на татарском щите — кувшин разбился об калкан поганого, угодив в него скорее случайно. Но все же большая часть горючей смеси пролилась под ноги ордынца, мгновенно воспламенив сушняк! Татарин завопил от страха и неожиданности, оступился, рухнул вниз… И заорал куда громче, насадившись на колья, усеявшие дно рва!
А вязанки хвороста меж тем, запаленные еще парой разбившихся на «мостке» кувшинов, занялись уже вовсю, заставив татар спешно бежать… Кто был ближе к бровке рва — тот еще успел спастись. Но остальным, отчаянно верещащим от страха, обратный путь отрезало ревущее пламя! Пламя, вспыхнувшее сразу в нескольких местах и стремительно следующее навстречу друг другу, замкнув с десяток ордынцев в смертельной ловушке… Пламя, что уже облизывает нижние перекладины лестницы, в мгновение ока перекинувшись на одежду поганого, пытавшегося спешно вскарабкаться наверх…
Визг горящего заживо татарина на мгновение заглушил прочие звуки боя — и отвлек внимание ордынца, карабкавшегося по лестнице. Он сильно промедлил, испуганный грохотом тюфенгов и черным дымом, затянувшим мост… Когда же дым развеялся, жуткий вид кровавого месива у ворот там, где ранее стояли нукеры с тараном, буквально парализовал степняка! Да еще несколько мгновений он потерял, заворожено следя за тем, как ширится внизу пламя, отрезая путь назад… И лишь подгоняемый соратниками, уде понявшими, что выход теперь только один, наверх, он все же полез по лестнице. Потеряв, впрочем, всякую лихость и задор… Но стоило ордынцу лишь на мгновение отвлечься на крик горящего нукера, как слева на лицо его обрушился тяжелый удар секиры!
И последним, что услышал степняк в своей жизни, летя на колья, стал яростный крик уруса:
— За Яру!!!
Ак-Хозя не поверил своим ушам, услышав грохот тюфенгов! Но когда клубы черного дыма поднялись у каждой из стен Ельца, ему пришлось поверить… Особенно сильным грохот был у полуденной стены крома — как раз там, где урусы не успели достроить городни, и куда царевич отправил своих лучших нукеров.
Потомок свободных эмиров Волжского Булгара еще по-детски верил и как-то глупо надеялся, что штурм удастся продолжить. Но все надежды его обратило в прах пламя в крепостном рву, вскорости сожравшее и мостки из вязанок хвороста,
— Играйте отступление!!!
Громко грянули барабаны, призывая нукеров отходить — и те принялись спешно откатываться от стен крома, в одночасье потеряв порядок и присутствие духа! А вскоре началась паника и давка — свою лепту в усиливающуюся неразбериху внесли и стрелы, и арбалетные болты, летящие со стен града. Но хуже всего стало, когда тюфенги извергли пламя в третий раз…
Ударив каменным да железным крошевом в самую гущу татар!
Царевич, впрочем, не мог знать, что противник использует картечь — во время обороны Булгара тюфяки били лишь каменными ядрами… Но Ак-Хозя итак смог убедиться, что урусы стреляют чем-то более эффективным, нежели простое каменное ядро!
Огромная, смешавшаяся толпа ордынских нукеров неудержимой волной покатилась вниз, по косогору, безжалостно давя упавших по дороге несчастных… Теперь царевичу стало казаться, что урусы сохранили мост через малую речку вполне сознательно. И более того, он понял, что под бегущими в панике ордынцами бревенчатый настил его наверняка развалится!
— Да если урусы прямо сейчас пойдут на вылазку, они истребят все мое войско!
Царевич озвучил страшную догадку испуганным криком, также потеряв самообладание… Но положение спас Мамлек-бей. Мурза, видя бегущее воинство, повел своих всадников вперед — и прежде, чем замедлившиеся нукеры достигли моста, отборные всадники Синей Орды преградили им путь.
… Что кричал кюган нукерам, Ак-Хозя знать не мог. Возможно, грозил устроить общую казнь по старым монгольским традициям — когда из побежавшего десятка рубят голову одному нукеру, десятку из сотни, сотне из тысячи… Собственно, приказав сыграть барабанщикам отход, царевич как раз и хотел защитить своих людей от подобной участи! Вот только урусы всерьез напугали мокшу и нукеров Тагая неизвестным им оружием… Последние вообще могли предположить, что враг обрушил на них гром и молнию, или какое темное колдовство! Да и не все булгары были знакомы с тюфенгами…
И уж точно никто не знал об их жуткой мощи!
Когда же мурза взлетел на Каменную гору верхом на резвом скакуне, царевич весь аж сжался, предчувствуя самый настоящий разнос! После провала штурма он не мог уже и помыслить о том, что сможет навязать свою волю Мамлек-бею, спасшему полутьму! Нет, теперь он был словно нашкодивший мальчишка перед грозным отцом — и ожидал от того самой настоящей трепки… Какого же было удивление Ак-Хози, когда кюган, спрыгнув с коня и двинувшись к царевичу, не начал на него кричать, а весьма сдержанно заметил:
— Никто не мог знать, что в этом мелком городишке урусов есть тюфенги. Это все меняет!
Царевич осторожно вопросил:
— Будем штурмовать острог у скал?
Но мурза отрицательно покачал головой:
— К острогу очень неудобный, хорошо простреливаемый сверху подход. Кроме того, с башен урусы дотянутся огнем тюфенгов до наших нукеров на подъеме, ударят им в спину… Наконец, в крепости есть и самострелы — они также могут добить до подъема на скалы. Нет, нужны пороки, коими мы разобьем стены крома и уже тогда пойдем на штурм… Но пороков нет, нет и мастеров, способных их изготовить — так что придется возвращаться в Казань, не взяв Ельца до морозов.