Русь неопалимая
Шрифт:
– Ты ошибаешься, княгиня, ежли бы князь меня возжелал, он бы давно приехал, но я уже давно не видела его у себя в тереме, а теперь и вовсе не жду. У него молодая жена и ему не до нас, – сказала Рогнеда, не поворачивая головы.
Рядом с Владимиром стояла Анна Багрянородная, молодая, стройная, красивая, гордая. Она на его жён не обращала внимания, потому что они вскоре должны разъехаться по выделенным их сыновьям уделам. Князю, теперь крещёному, нельзя иметь более одной жены, и он распустил их, наделив сыновей уделами. Владимир услышал ответ Рогнеды княгине Мальфриде, и у него чаще забилось сердце. «Змеюка строптивая!» – Он думал только о ней, о её красоте и страстности и злился на неё, да и на себя тоже. Владимир думал, что отселит её в Изяславль,
– Я не потерплю твоих многочисленных жён и наложниц, князь, предупреждаю! – голос Анны вернул Владимира на землю, он изломал бровь, посмотрел на неё и отвернулся, устремив взгляд на берег реки, где священники закончили крещение и теперь только надевали крестики и показывали, как надо креститься.
Анна происходила из Македонской династии, представители которой правили страной более двух столетий. Её отец император Роман II умер молодым, оставив двух несовершеннолетних сыновей Василия и Константина и
дочь Анну. Говорили, что он умер от «изнурения плоти
позорнейшими и сластолюбивыми поступками». Мать
Анны – Феофано была незнатного рода. По отзыву летописца Льва Диакона, эта «наиболее прекрасная, обольстительная и утонченная женщина своего времени, одинаково выделявшаяся своей красотой, способностями, честолюбием и порочностью», была дочерью константинопольского шинкаря, в заведении которого работала проституткой. Обольстив молодого наследника престола Романа, она в итоге стала царицей. Мать Анны царица Феофано была провозглашена регентшей своих малолетних сыновей. Вскоре императорским престолом овладел командующий войсками Востока Никифор II Фока, сразу женившийся на Феофано.
Спустя всего шесть лет против сурового Никифора образовался заговор, во главе которого стала Феофано и её любовник, сподвижник Никифора, Иоанн Цимисхий. Никифор был зверски убит, а Цимисхий овладел престолом.
Однако вопреки ожиданиям Феофано, Цимисхий не женился на ней, а отправил в изгнание, куда вместе с матерью, последовала и шестилетняя Анна. Только после смерти Цимисхия повзрослевшие братья Анны стали править сами, сделавшись императорами-соправителями. После восшествия старших братьев на престол Анна стала завидной невестой, чьей руки добивались правители соседних стран. После захвата руссами греческого города Корсунь (Херсонес) в Крыму, русский князь Владимир Святославич потребовал у византийских императоров руки их сестры, грозя в случае отказа взять приступом Царьград. Испуганные этим требованием, Василий и Константин согласились на брак, но при условии принятия князем христианства, чтобы сестра вышла за единоверца. Получив согласие Владимира, византийцы прислали в Корсунь сестру со священниками. Царевна Анна с большою неохотой отправилась морем в Корсунь, где находился великий князь. Анна говорила своим братьям:
– Иду, как в полон, лучше бы мне здесь умереть.
Владимир вместе со своей дружиной прошёл обряд крещения. В крещении Владимир принял имя Василий, в честь правящего византийского императора Василия II, согласно практике политических крещений того времени, после чего совершил церемонию бракосочетания и вернулся в Киев, где сразу же повелел опрокинуть языческих идолов.
Жёны князя друг друга не любили и только что не таскали одна другую за космы. Владимир смотрел на них с улыбкой, когда они собирались в трапезной за обеденным столом вместе, его забавляла их ревность. Но сегодня, в такое историческое событие для Киева, они собрались все вместе около него со своими детьми и, даже, разговаривают между собой, потому что муженёк-то их общий, Владимир Святославич, себе новую жену привёз, так обсудить надобно её, перемыть косточки напоследок. Видимо их примирило то, что они разъезжаются по разным уделам и уж больше не увидят друг друга и все дружно исполчились против Анны. Когда Владимир вернулся из Византии и привёз её с собой, сразу предупредил своих жён, чтобы забыли его, он с ними не венчан, значит, они ему незаконные жёны.
– Ха! Незаконные! До сих пор были законные, Рогнеда всегда была водимой женой, куча детей вокруг него бегает, а теперь оказывается, мы незаконные! – возмущалась Мальфрида, когда узнала, что Владимир назвал своих жён незаконными. – Да вы только посмотрите на эту законную! – продолжала возмущаться Мальфрида, – тоже мне красавица нашлась! Что он в ней нашёл?
– Грудь! – коротко ответила Рогнеда.
– Грудь? А ну да…, наверное…, так у нас у всех… грудь, – Мальфрида наклонила голову, осмотрела свою грудь и даже потрогала, как будто хотела убедиться, что она на месте.
– А ты видела её лицо, когда она пришла сюда с князем, особенно глаза? – злилась Рогнеда, – по ней же было видно, что она только что из-под мужика и как ей было хорошо и сладко! На лице же все написано – когда, с кем, и сколько! А я уже и забыла, когда он был на моём ложе!
– Стоило из такой дали везти сюда эту гордячку! – изрекла Мальфрида.
Бывшая боярыня, а потом жена Владимира, княгиня Мальфрида в своё время обманом увлекла его в опочивальню, где их и застал её отец, после чего князь на девице женился.
– Ты совсем, Мальфридка, тёмная? – Рогнеда перевела взгляд с Анны на Мальфриду, – это же государственное дело! Мы замирились с Византией и теперь, пока Анна будет здесь жить, не будет войны между нами. Она же царевна, сестра императоров Константинополя.
Рогнеда объясняла своей бывшей сопернице, почему их муж Владимир Святославич женился на Византийской царевне, забыв, что совсем недавно космы рвали друг другу за счастье завлечь Владимира в свою опочивальню, пока князь не отселил Рогнеду, хотя она не много потеряла от этого. Князь очень часто её навещал. Анну трогать они не решались. А Мальфрида боялась, что князь исторгнет её вместе с сыном из своего терема, как Рогнеду.
– Мы ему уже не подходим, царскую кровь подавай! – гневливо сказала Мальфрида.
Княгиня-гречанка слушала их молча и не поддерживала разговора, потому что, во-первых, Владимир не был её супругом в общеизвестном смысле, а во-вторых, до того как Святослав, отец её убитого супруга Ярополка, взял её в полон, она была монашкой. Он привёз её в Киев и подарил своему сыну Ярополку, который долгое время не обращал на неё внимания, а потом разглядел, да и женился.
– Батюшка! Смотри! Там двое уходят от крещения через реку! – потеребил Владимира за рукав Святополк.
– Ничего, догонят и окунут!
– А я слышал, во дворе сказывали, что ночью многие ушли в лес, – сказал Святополк, пытаясь заглянуть отцу в глаза и обратить его внимание на себя.
– Не могли они уйти, на всех воротах всю ночь стража стоит, не выпустили бы их. А и ушли бы, так долго не просидят в дебрях, достанем и окунём, а ещё и накажем, плетьми высечем до руды, чтобы неповадно было не слушаться указа князя, – ответил Владимир, по-прежнему, не глядя на сыновца.
А на воде дружинники догнали беглецов, схватили за чубы, затащили в лодийку и повезли к священникам на крещение.