Русь окаянная

Ачлей Александр

— А кто же?

— Биологический прибор, выполняющий определенную функцию, обладающий определенным диапазоном самостоятельности и снабженный механизмом самоуничтожения, если выйду за рамки этого самого диапазона.

— Кем создан этот прибор? — задал Николай Иванович жуткий вопрос, заранее зная, что никогда и никому «Монстр» не скажет этого даже под пытками.

Рублевский серьезно посмотрел на него и ответил с некоторым сожалением:

— Я могу ответить на этот вопрос, Николай Иванович, но затем сразу же вас уничтожу.

— Скажите, Андрей Иванович, — перевел разговор на другую тему Бардин, нисколько не сомневавшийся, что «Монстр», не колеблясь,

выполнит все, им сказанное, — вы наносили удары по президенту?

— Нет. — На лице Рублевского появилось выражение легкого презрения и даже отвращения. — В этом нет необходимости. Шарх сам уничтожит себя. Но воздействие с моей стороны было. Я несколько ускорил включение механизма самоуничтожения, заложенного в каждого из людей самой природой. При тех низменных страстях, что охватили его высшую психику, было бы непростительным расточительством тратить энергию на такого низкопробного шарха.

Николай Иванович выпрямился, затем его тело слегка подалось вперед в направлении Рублевского. Он впился взглядом в серые бездонные глаза халдея, и вопросы посыпались один за другим.

— Через какой психический центр наносится удар при непосредственном контакте?

— Через шестой, разумеется.

— А на расстоянии?

— Через седьмой.

— Центров всего семь?

— Восемь. Но восьмой центр у обычных людей отключен.

— Вы включаете его при помощи индивидуальной мантры?

— Конечно.

Часть III. Дуэль умов

Глава 1. 1999 год

— Что, на ваш взгляд, должен сейчас предпринять Скуратов?

— Немедленно возбудить уголовное дело по факту препятствия его служебной деятельности и явного давления со стороны Президента. Это надо было делать раньше, когда Ельцин и его свита звонили ему по поводу пресловутой коробки с долларами и запрещали расследовать дело. Но и сейчас не поздно. Затем немедленно опротестовать результаты президентских выборов-96, так как они были сплошь подтасованы. Факты у него есть.

Из интервью А.КоржаковаПарламентская газета, № 61

* * *

Президент умирал. Даже скорее не умирал, а угасал. Угасал неотвратимо, медленно и мучительно. Но муки, которые он испытывал, не были ни физическими, ни нравственными. Здесь было нечто другое. Он достиг вершин власти. Он создал мощную финансовую империю по примеру итальянских семейных кланов. У него были огромные счета и недвижимость за границей. Созданный им финансовый и властный инструмент, позволявший ему бескровно и быстро расправиться с любым противником, который он считал своим высшим достижением, являлся также инструментом удовлетворения его патологически громадных амбиций.

Изобретенный им инструмент, о котором никто, кроме него, не знал и которого до него не имел в своем распоряжении ни один правитель, был особым предметом его гордости, его высшим достижением. Он позволял президенту властвовать до самой смерти, невзирая на отношение к нему народа и прочие анахронизмы типа Конституции. И вот, когда необъятная власть у него в руках, смерть дышит ему в затылок.

Каждый день он чувствовал, как угасают физические силы и как одновременно растет страстное желание жить и властвовать. Каждое утро, когда он просыпался с ощущением неимоверной усталости, только жажда сохранить власть

заставляла его размыкать веки. Сейчас он сидел в объемном мягком кресле. Пушистый клетчатый плед укутывал ноги, несмотря на то, что комнатная температура стабильно держалась на уровне 25 градусов. В руках он держал пульт и периодически переключал телевизионные программы. В последнее время он все больше времени проводил в этом кресле у телевизора, максимально сократив свои встречи с высшими чиновниками государства, которые, впрочем, не очень-то и стремились получить «доступ к телу». Ну-ну. Он хохотнул, представив их лица, когда они получат очередной выкрутас. Думают, он ничего не знает. А этот журналистик, вытащенный из дерьма и до сих пор не привыкший к белой сорочке и галстуку? В джинсах родился, в джинсах и помрет. Заигрывает со всеми потенциальными преемниками. Надеется выцыганить собственную безопасность. Кто его привел в конце восьмидесятых? Память совсем ни к черту стала. Только Рыжий преданность изображает. А преданность-то за океан тянется.

* * *

Губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев обратился к городским депутатам с предложением принять специальный закон о материальной поддержке бывшего члена Политбюро ЦК КПСС, бывшего Первого секретаря Московского горкома КПСС и бывшего Первого секретаря Ленинградского обкома КПСС Льва Зайкова. Ему 76 лет. Он живет в обычной квартире на Петроградской стороне северной столицы и получает пенсию 700 рублей.

Новая газета, 5 марта 1999 г.

* * *

Сейчас, спустя десять лет с того момента, как он вступил на этот путь, он вдруг попытался вспомнить, как все это произошло. Черт его знает. Один он вряд ли ступил бы на путь борьбы за власть. Но и соратников-то было не так уж много. И были они (вплоть до самого его избрания Председателем Верховного Совета РСФСР) какие-то размытые. Вроде бы есть, и в то же время нет. Да, много соратников прошло через Кремль за минувшие годы. Саша-дурачок. Не понял, для чего его служба была создана. Понял бы, не обижался бы на ее ликвидацию и свою отставку. Поставленную задачу он выполнил с блеском. Информация об уголовных преступлениях и счетах всех соратников и противников лежит в сейфе в Швейцарии. Правда, у него, у Саши, тоже кое-что осталось. Ну да ладно, Бог с ним. Тем более что все это ему может очень пригодиться.

Президент на мгновение представил, какая каша заварилась бы, если бы Сашины документы в западной прессе выплыли. Вот рожи бы у соратников вытянулись. Огурцами бы стали. Ей-ей. Он представил вышеозначенные рожи и беззвучно захихикал. «Наш дом — Россия»… Ваш-то он ваш, да только каждый в нем свой угол знать должен. И в чужой не лезть. Предлагают гарантии безопасности после отставки? Знаем мы их гарантии. Проходили на уроках истории в школе. Сашины документы — вот настоящие гарантии. Гарантии и безопасности и власти.

Он поднял пульт и слабеющей рукой нажал кнопку, По шестому каналу шла новая политическая передача. Известный всей стране скандальный журналист Сергей Пидоренко вел беседу с незнакомым человеком, одетым в красный пиджак и синюю рубашку. Красный галстук был победно завязан крупным узлом. Время от времени на экране, в самом низу, появлялись титры:

«Алексей Иванов. Автор книги „Бездна“».

— Ну а возможен ли приход диктатора, наподобие того, что изображен в вашей книге, Алексей Иванович? — спросил ведущий.