Русь окаянная
Шрифт:
Глава 5. На войне, как на войне
Жестокие избиения демонстрантов московским ОМОНом 23 февраля и 22 июня 1992 г. и 1 мая 1993 г. служили именно этой цели. Расстрел Белого дома 4 октября 1993 г. также был в чистом виде акцией устрашения. Массовые убийства людей 4 октября возродили в душах людей тот генетический страх перед властью, который начал уже понемногу выветриваться за годы перестройки. В итоге победы Ельцина над парламентом был установлен, по оценке венгерского политолога Т.Крауса, «консервативный авторитарный
Палата Центральной клинической больницы, куда поместили Директора ФСБ, была обставлена с роскошью, достойной пятизвездочного отеля. В коридоре перед дверью на кожаном диване расположились два охранника. Еще один, дылда двухметрового роста, прохаживался взад и вперед перед дверью. Несмотря на то что состояние больного не внушало опасений (обычный сердечный приступ), в соседней комнате круглосуточно дежурил врач.
Недомогание Директор ФСБ почувствовал в машине днем раньше, когда направлялся на работу. Ничего необычного в этом не было. Чуть-чуть покалывало в сердце. Но на всякий случай, войдя в свой кабинет на Лубянке, он тут же потребовал врача. Врач, много лет пользовавший высокопоставленных «слуг народа», как и полагалось в подобной обстановке, настоял на срочной госпитализации.
Директор, лежа на широкой кровати, лениво переключал программы. Мозг аналитика со скоростью света перерабатывал получаемую из программ новостей информацию и отмечал высокую квалификацию кадровых дезинформаторов Лубянки, поставлявших последние новости жуликоватым журналистам.
Зазвонила «вертушка». Так же лениво директор снял трубку:
— Алло.
— Ну, как ты там? — раздался голос руководителя Администрации Президента.
— Потихоньку — осторожно ответил директор. — Думаю через пару-тройку дней приступить к работе.
— Давай, не залеживайся. Дел много. Да, кстати, писатель заболел. Ты молодец!
— Стараемся, — хмыкнул Директор. Прошло несколько минут, и в палату вошли врач и молоденькая медсестра со шприцем в руке.
— Как самочувствие? — ласково улыбаясь, спросил доктор.
— По-моему, пора выписываться, — любезно ответил высокопоставленный пациент.
Врач про себя отметил, что вельможи демократической формации в обращении с врачами так же любезны, как и прежние партийные товарищи. Статус статусом, а от доктора зависят все. Послушав сердце, врач сам опустил майку пациента и весело сказал:
— С вами, Владимир Николаевич, работать одно удовольствие. Здоровье отменное.
— Чего же держите? — засмеялся директор.
— У нас, как и у вас, основное направление — профилактическая работа. Давайте витаминчик вколем, и спать.
Снисходительно поглядывая на миловидную медсестру, директор вытянул левую руку. Сестра наложила жгут и быстрым движением ввела иглу в вену. Через несколько минут директор уже спал сном праведника.
Врач пощупал пульс и вынул из кармана голубого халата ампулу. Сестра не менее сноровисто наполнила тот же шприц, и игла вновь вошла
— Какие действия ваша организация осуществляет в связи с предстоящими выборами?
— Мы страхуем переговоры Администрации Президента с лидерами думских фракций.
— Выборы состоятся?
— Нет.
— Какой план у президента?
— За полгода до выборов Дума обратится к президенту с требованием внести поправки в Конституцию.
— Какие поправка будут внесены?
— Будут расширены полномочия Думы, изменена избирательная система и продлен срок полномочий президента до семи лет.
— С какими фракциями уже проведены переговоры?
— С коммунистами, ЛДПР, НДР, со всеми независимыми…
— Они приняли этот план?
— Да.
— Почему коммунисты согласились?
— По двум причинам.
Наступила пауза. Врач некоторое время вопросительно смотрел на директора, затем чертыхнулся вполголоса и посмотрел на часы:
— По каким причинам?
— Первая — электронная система подсчета голосов в наших руках, и они знают, что им никогда не выиграть выборы.
— Вторая? — нетерпеливо спросил врач.
— Им заплачено триста миллионов долларов.
Глаза директора начали закрываться.
— Кто приказал вам ликвидировать Бардина? — торопливо спросил врач.
— Руководитель Администрации Прези… — плохо слушающимися губами прошелестел директор. Его глаза закрылись, и он погрузился в глубокий сон.
Врач неторопливо достал шприц, наполнил его препаратом из ампулы, которую вынул из нагрудного кармана, и сделал укол в вену. После этого он приготовил полиэтиленовый пакетик и аккуратно сложил в него все ампулы и шприцы. Закончив, он пощупал пульс пациента и вышел. Охранники лениво проводили его взглядом.
Через два дня директора выписали из ЦКБ, а еще через неделю в газетах появилось сообщение о том, что на своем рабочем месте от обширного инфаркта скончался директор Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Гроб с телом для прощания был выставлен в Колонном зале Дома союзов, однако посетителей было очень мало.
На даче Романова в маленькой комнате сидели трое: сам хозяин, Николай Иванович Бардин и Константин Павлович Сидоренко. Романов и Бардин, только что выслушавшие доклад Сидоренко, размышляли каждый по-своему о случившемся.
— Скажите, Николай Иванович, — спросил наконец Романов, — а какова вероятность того, что допрашиваемый все же ухитрится сохранить контроль над собой после инъекции вашего препарата?
— Она равна нулю, — твердо отвечал Бардин. — Наиболее хорошо подготовленные в психическом плане личности могут сопротивляться действию препарата, но не более четырех минут.
— Таким образом, приказ о вашей ликвидации был отдан Рыжим. Это точно?
— Абсолютно.
— Теперь необходимо понять, в качестве кого вас собирались ликвидировать. В качестве шефа лаборатории или в качестве члена Совета Партии.