Русь против варягов. «Бич Божий»
Шрифт:
Мы же будем исходить из того, что Сфангел-Сфенкел выжил. У византийских авторов немало ошибок наблюдалось и до этого. К тому же, чтобы подчеркнуть всю полноту своей победы над русами, им нужна была достойная жертва.
Как погиб Святослав, знают все, себе не припишешь, как умер его брат и за что, тоже не тайна. Вот Свенельд – другое дело. Для них он хоть и значимая, но не настолько важная фигура. К тому же византийцы могли решить, что воевода сгинул вместе со Святославом на порогах, что заметно упрощало дело и поднимало престиж имперских войск, уничтоживших одного из главарей атакующей орды северных скифов.
Однако именно под Великим Преславом удача навсегда оставила стареющего варяжского воеводу и уже не вернулась никогда, видимо полюбив кого-то моложе и удачливее.
Но до
Пока же базилевс вместе с гвардией («бессмертными») выступил в поход против сильно нервировавших империю русов. Иоанн Цимисхий решил нанести свой первый удар по болгарской столице и только после этого заняться Святославом. Около 30 тысяч отборного ромейского войска, усиленного осадными и другими необходимыми машинами, двигалось вперед, чтобы размолотить «северных скифов». Больше всего греки боялись встретить сопротивление в горных проходах, через которые им предстояло пройти. В горах легко застрять, их легко оборонять. Узкие горные проходы не способствуют численному превосходству. Если наткнуться здесь на препятствие, то, во-первых, пропадает эффект неожиданности, а во-вторых, боевые действия начинаются не совсем тогда, когда бы хотелось византийским стратегам. Но в этот раз ромеям явно повезло: их войска прошли через горы легко и без сопротивления. «Перейдя через Гем, император внезапно вступил во враждебную страну и разбил лагерь поблизости от города Великой Преславы, где находился дворец болгарских царей» (Л. Диакон).
Свенельд, который находился в городе во главе семитысячного отряда русов, прошляпил выдвижение ромеев и их переход через ущелья. Видимо, впав в благостное состояние, старый воевода не выставил дозоры и не перекрыл горные проходы, тем самым значительно облегчив врагу задачу. Из-за этой преступной беспечности, халатности или, если хотите, попустительства враг смог подойти к Великому Преславу совершенно незамеченным. Оказаться в пределах видимости от города и нанести удар, который стал роковым для всего дела Святослава на Балканах. Единственным непонятным моментом, вызывающим легкое удивление, остается то, что Свенельд, даже в относительно спокойное время муштровавший до седьмого пота своих бойцов, не позаботился о контроле горных проходов.
Вот во время этих учений и появилась на равнине перед городом кавалерия империи: «Поднялся невообразимый шум: эхом отдавался в соседних горах гул тимпанов, звенело оружие, ржали кони и громко кричали люди, подбадривая друг друга, как всегда бывает перед битвой» (Л. Диакон).
Ромеи уже не таились, а русы по-прежнему ничего не подозревали.
Для русов приход византийского войска был явно неприятным, а для многих и смертельным сюрпризом. Как пишет Лев Диакон, тавроскифы «были поражены неожиданностью». Явилась беда, которой не ждали.
«Императорское войско сосредоточилось между тем на равнине перед городом и неожиданно напало на врага, не ожидавшего ничего подобного: вне городских стен было застигнуто около восьми с половиной тысяч мужей, которые производили военные упражнения» (Иоанн Скилица). Вряд ли количество русов завышено, поскольку Великий Преслав находился на стратегически важном направлении, и в обязанности Свенельда входило не только охранять горные проходы, но и приглядывать за болгарским царем Борисом, чей двор был в том же Преславе. Мало ли что взбредет болгарскому царю в голову. И поэтому в распоряжении Свенельда должен был быть мощный воинский контингент. Другое дело, как воевода этими силами распорядился. И если Борис II так и не сподобился ни на какие провокации, то охрана проходов через горы закончилась полным фиаско.
Дальше Лев Диакон, которому бравурно вторит Скилица, ведет повествование в духе лучших агиток: «Их (руссов) охватил страх, и они почувствовали себя беспомощными». Однако в этом случае Лев выдает желаемое за действительное, ибо буквально тут же он сам противоречит своим же собственным словам.
Русы быстро перешли из положения тренировки в боевое построение. Они спешно похватали оружие и выстроились «стеной щитов». Выставив вперед
У Диакона русы почти всегда чем-то устрашены и куда-то все бегут, а потом вдруг внезапно выясняется, притом из того же текста, что «ни та, ни другая сторона не могла взять верх». Только фланговый удар «бессмертных» переломил ситуацию. Атаку тяжелой византийской кавалерии сдержать не удалось, поэтому воевода отвел свое поредевшее воинство за городские стены.
«Опасаясь, видимо, уже за судьбу города, запер ворота, обезопасив их засовами». Так бы сделал любой грамотный военачальник. Отдав территорию за городскими стенами, русы приготовились к осаде. Помешать движению войск Цимисхия вокруг Преслава они не могли никаким образом. Их и так было намного меньше, и еще раз принимать бой в чистом поле было бессмысленно, а за стенами шанс удержать город многократно возрастал.
Таким образом, греки со всех сторон окружили Великий Преслав, где командовал гарнизоном воевода Сфенкел. Довольно быстро к ромеям подошли остальные силы и подтянулись осадные машины. Без них идти на приступ не рискнули.
Первый штурм гарнизон Преслава отбил. Свенельд лично руководил обороной города, большую часть времени проводя на стенах и ободряя бойцов. Что такое Преслав для Святослава, он понимал лучше других. Его задачей было выстоять любой ценой. Атаки ромеев продолжались беспрерывно с утра и до самого вечера, но не дали ощутимого результата. Хотя в этот день ромеи сражались как черти. Воодушевленные первым успехом, они надеялись захватить крепостные стены с ходу. Со стен на них летели тяжелые камни, дротики и стрелы, множество греческих воинов было убито и ранено, но и воинам Свенельда пришлось нелегко. Воеводе явно не хватало бойцов, чтобы надежно перекрыть весь периметр стен. Слишком много храбрых воинов легло под стенами Преслава за день до этого. Однако сегодня отчаянная храбрость ромеев разбилась о холодную несгибаемую отвагу русов. Ночь развела противников по своим лагерям. Для византийцев день закончился тем, с чего и начинался, развить успех не получилось.
Утром следующего дня «Иоанн Цимисхий свернул лагерь, расставил фаланги в несокрушимый боевой порядок и с пением победного гимна устремился на стены, намереваясь первым же приступом взять город» (Лев Диакон). Обратим внимание вот на какой момент. Говоря о том, что византийский базилевс «расставил фаланги», ученый Лев не имел в виду, что Цимисхий построил войска классической фалангой Александра Македонского. Будучи сугубо штатским человеком и не разбираясь в тонкостях военного дела, византийский историк под этим термином подразумевал лишь воинское подразделение имперской армии, и не более того. С другой стороны, Диакон мог просто слепо подражать великим историкам античности Полибию и Титу Ливию, для которых построение фалангой было в порядке вещей. Отсюда и фаланги на полях сражений в X веке.
Но вернемся к осаде Великого Преслава.
Цимисхий был излишне самоуверен, но его самоуверенность базировалась на том, что в этот раз он подстраховался и пустил в дело осадные машины, которые должны были внести свой весомый вклад в победу. Ромеи начали активно обстреливать стены, сметая с них все живое и не давая возможности выглянуть из-за зубчатого парапета никому из русов. В то же время византийцы пустили в ход другое свое смертельное оружие и стали забрасывать в город горшки с «греческим огнем». Надеясь, что разгоревшийся пожар отвлечет русов от стен и заставит их заниматься иными заботами.