Русалка и гламурный пират
Шрифт:
— Говори, — скомандовала я.
— Говорить? — он снова улыбнулся. Так и хочется запустить в него солонкой. Но, боюсь, второй экземпляр «Терраса» мне не простит.
— Ты же их выгнал.
— Попросил.
— Не важно.
— Да, я, действительно, хотел тебе кое-что сказать. Для начала — извини.
— За что?
Вот уж не ожидала такого поворота событий.
— Я был непозволительно груб.
— Не припомню такого.
— Вернее, невнимателен.
— На здоровье. Мне-то что. Слушай, я тоже хотела тебе кое-что сказать. Давай не будем затягивать.
— Что?
— Мне казалось, мы друг друга прекрасно поняли. Зачем ты снова пришел?
— Что значит — снова? Я никуда не уходил.
— Ты уходил.
— Мне очень нужно было поговорить по телефону. Я совершенно не хочу грузить тебя, но сегодня необычный день. Решался важный вопрос. Жизни и смерти.
— Твоей жизни и смерти?
— И моей тоже.
Я уставилась в свой бокал. Меня охватила растерянность. Вопрос жизни и смерти… Так серьезно? А я злилась, что он не уделил должного внимания моему платью. Все усложняется. Я этого не люблю.
— Ты удивительная, — сказал Аркадий.
— Чего?
— И танцуешь потрясно.
— Ты видел?!
Я почувствовала, как мое лицо, до самых корней волос, заливает горячая пунцовая волна.
— Мне, правда, очень понравилось. И всем остальным тоже.
— Каким еще остальным?
— Ну… весь ресторан аплодировал.
Правда, что ли? Я никаких аплодисментов не слышала. Пить надо меньше, вот что! Больше никогда и ни за что! Интересно, я завтра вспомню этот наш разговор?
— Это не я танцевала.
— Коллективный глюк?
— Это во мне танцевали разные напитки. Ты что, не видишь? Я же вдребезги пьяная. Ты у меня в глазах двоишься.
Так и есть. Почти. Аркадий не двоился, но слегка расплывался. Видимо, двоиться он начнет чуть позже.
— Так ты, говоришь, в зюзю? — раздался бас Лаптя.
Они с Ершом, видимо, уже покурили или погуляли, или что они там делали? Может, танцевали фокстрот под звуки спрятанного на балконе клавесина. Сегодня удивительный вечер, еще и не такие чудеса возможны. А на балконе так вообще происходит что-то невероятное. Надо бы навестить это дивное место.
— Точно, — ответил за меня Ерш. — Невооруженным глазом видно — девушка в дрова.
— Странно, — задумчиво произнес Лапоть. — Впервые вижу, чтобы кто-то так пьянел от простой воды.
— Что?! — спросили мы с Ершом и Аркадием хором.
Наше трио уставилось на Лаптя квадратными глазами. Потом мы синхронно перевели глаза на ополовиненный графин с водкой и две пустые бутылки с водой. Аркадий захохотал первым.
— В глазах двоится, говоришь, — еле выговорил он сквозь хохот.
— Но я же помню… — растерянно бормотала я. — Я пришла, ты налил мне водки в бокал, я выпила. Потом ты налил еще. И так много раз.
— Ну да, — кивнул Лапоть. — Водка была. Граммов двадцать. В первый раз. А потом только вода.
Он развел руками. Трясущийся от смеха Ерш сполз со стула, Аркадий последовал за ним. Лапоть оставался невозмутимым. А я вдруг осознала, что трезва как стеклышко. А ведь минуту назад я чувствовала себя абсолютно пьяной. Вот она, сила внушения! С одной стороны хорошо, что я не напилась. Не придется обниматься с белым холодным другом — а ведь я уже на это настроилась. И голова завтра не будет болеть. Но с другой стороны — это как-то глупо.
Я посмотрела Лаптю в глаза, взяла графин, щедро плеснула в свой бокал водки — получилось чуть больше половины — и залпом выпила. Вернее, собиралась залпом выпить. От непомерно большого глотка у меня перехватило дыхание, жидкость пошла не в то горло, мне показалось, что я сейчас задохнусь и умру. Очень глупая будет смерть — на глазах у почтенной гогочущей публики захлебнуться в бокале водки.
Лапоть треснул меня по спине, остатки водки вылетели изо рта и, почему-то, из носа. Я схватила второй бокал, с водой, чтобы погасить пожар, полыхающий в моей носоглотке. Ерш и Аркадий тоже вполне могли пасть смертью храбрых — они задыхались от смеха. Я промокнула лицо салфетками и украдкой огляделась. Люди за соседними столиками, кто с любопытством, кто с раздражением, поглядывали в нашу сторону. Хорошо, что ресторан почти пуст и все посетители сидят довольно далеко. Но все равно — я покрыла себя несмываемым позором.
— Из-за вас я больше никогда не смогу придти в это заведение, — прошипела я, откашлявшись. — А мне, между прочим, тут нравится.
— Из-за нас? — удивился Ерш, уже оправившийся от приступа истерического смеха.
— Да, — твердо произнесла я. — Из-за вас всех. Особенно из-за тебя. — Я строго посмотрела на Лаптя. И из-за тебя тоже, — пришла очередь Ерша получить мой прожигающий железо взгляд.
— Ну а больше всех, конечно, виноват я, — вмешался Аркадий.
— Несомненно.
— По-моему, здесь больше делать нечего, — продолжила я.
— Точно! Мы с Лаптем как раз подумываем пойти в клуб.
— Я не подумываю, — отметил Лапоть.
— Отличная идея, — провозгласила я. — Я на секунду удалюсь.
Пока я искала свой клатч, Лапоть подозвал официанта, тот, кивнув на Аркадия, сообщил, что молодой человек уже закрыл счет. Лапоть возмутился таким произволом, Аркадий произнес что-то примирительное, после этого я ушла.
Зеркало в туалете явило мне потрепанное существо с перекосившейся прической, без помады и со слегка потекшими глазами. Я распустила и расчесала волосы, влажной салфеткой удалила потеки и накрасила губы. Вполне приемлемо. Во всяком случае, теперь я не так сильно похожа на запойную проститутку. Еще бы отыскать свой палантин… Что-то мне абсолютно расхотелось щеголять в развратном платье.
Бравую троицу я застала уже в холле, они продолжали над чем-то посмеиваться. Уж не надо мной ли? Даже не знаю, как относиться к тому, что Аркадий спелся с Ершом и Лаптем. В нормальной ситуации я бы, пожалуй, обрадовалась, но в той, что есть… Нет, это совсем ни к чему. Но что я могла поделать?
Я вернулась к двери, заглянула в ресторан, окинула взглядом холл.
— Что-то потеряла? — спросил Аркадий.
— У меня был палатин.
— Тот кусок ткани, с которым ты устроила стриптиз? Это было великолепно, поверь мне, — восхищенно заявил Ерш.