Русалка на суше
Шрифт:
— И давно он так вел себя? — спросила я, нервно кусая губы.
— Примерно дней десять, как выяснилось, — вздохнул тяжело Оларг.
— И никто из взрослых не заметил странностей? Молодцы, ничего не скажешь, — заметила я.
Сидящий напротив меня в карете Зэрас дернулся, как от удара. Ну, да, он только на этой неделе уезжал на дежурство в Империал, прошлую-то был в городе и мог заметить странности в поведении пасынка. В эмоциях его царили беспокойство и чувство вины.
Подростки всегда скрытны, за ними невозможно уследить, они агрессивно реагируют на попытки влезть в их личные
Они должны были заметить, что что-то не так, они же семья! Я на них детей оставила, а они… сами как дети безалаберные!
Тут мы как раз подъехали к храму, и я поспешила пересесть в свое кресло, как только Зэрас поставил его перед дверцей кареты. Хорошо, что храмы тут открываются с рассветом, священник уже был на месте, а кроме него — никого, никаких свидетелей.
— Вы что-то хотели? — осведомился он растерянно, увидев посетителей.
Я сделала одно движение рукой, и вода из притороченного к креслу бурдюка стремительно рванула вперед и сорвала медальон со священным символом с шеи служителя Стихий.
— Что вы творите?! — вскричал он.
Я сжала руку в кулак, и вся вода в его теле подчинилась мне. Я была права, только старинный кулон мешал мне прежде влиять на него. Смяла сопротивление его мышц, заставив замереть на месте, кровь заскользила медленнее, словно нехотя, по жилам, дыхание стало быстрым и поверхностным:
— Отвечай быстро и честно, если не хочешь жить и остаться не инвалидом. Соврешь — станет очень больно, промедлишь — можешь стать овощем. Это понятно?
— Что вы хотите? — в его эмоциях удивление уступило дикому ужасу.
— Мальчик-маг из моего дома пропал вчера. Где он? Кому ты его продал?
— Что?! Нет! — вскричал жрец, — я ничего не делал!
Когти впились в подлокотники кресла, кровь и лимфа прилили к рукам священника. Он удивленно наблюдал, как пальцы стремительно краснеют и опухают.
— Что происходит?! — закричал жрец в панике.
— Вода в вашем теле подчинена мне. Сейчас она прилила к вашим рукам. Если я не пущу ее дальше по кровотоку, то сперва образуются синяки, затем тромбы, потом… вы можете лишиться рук, — закончила скомкано, — они просто отомрут без кровоснабжения. Вы хотите этого или ответите мне на поставленные вопросы?
— Я отвечу на что угодно. Пожалуйста, остановитесь! — взмолился он в панике.
— Кому вы продали Дзэса?
— Я никого не продавал! Я ничего не делал, клянусь!
В эмоциях его была лишь паника, но что она означает: он не знает о произошедшем или боится, что правда раскроется? Почему я не читаю мысли?
Вспомнила наш последний разговор:
— Ну, да, конечно, вы не продаете детей, лишь подыскиваете им новый более богатый дом. Так и произошло с Дзэсом?
— Я ничего подобного не делал, — повторил он еще раз, на этот раз более
Я нахмурилась. Мне казалось, что он говорит правду.
— Но вы кому-то рассказывали о появлении нового талантливого мага-ребенка в вашей пастве? Кому-то, кто нуждается в талантливом приемном ребенке?
— Послушайте, госпожа, поверьте, что никто из меценатов моего храма не желал никогда взять под опеку ребенка-подростка. Такое усыновление производят очень-очень редко.
— Почему? — я даже растерялась. — Разве способности более точно и четко не становятся видны именно в подростковом возрасте во время Представления Стихиям?
— Да, конечно, но это уже взрослые дети. Они помнят родителей и не желают в основном уезжать из родного дома. Только в редких случаях, когда семья действительно очень плохая, ребенок готов сам уехать. А, если нет, то он будет рваться домой, сбегать из нового дома и доставлять разные неприятности приемным родителям. Этого никто не желает, все усыновители хотят взять в семью младенца и воспитывать его самостоятельно, чтобы скрыть его происхождение. В крайнем случае берут ребенка до двух-трех лет, который сможет со временем забыть о прежней семье и жить в семье нормально, но скрыть тот факт, что он приемный, тогда куда сложнее.
Я нахмурилась, растерянно оглянулась на полуорков и Оларга, которые замерли вокруг меня. Полуорки смотрели за моими действиями хмуро, Оларг — с ужасом. Постепенно течение крови по конечностям жреца возобновилось, сердце его забилось увереннее.
— Но, если так, кому мог понадобиться подросток со способностями мага? Быть может, есть какая-то семья, которой так нужен ребенок, что они готовы пойти на все описанные риски? — я припомнила, — например, семья Сроув?
— Я слышал, что младший брат господина Сроув женился на вдове, имеющей двоих одаренных детей-мальчиков, которую привез откуда-то с севера и стал наследником состояния своего дяди, — рассказал священник.
— Но если господин Сроув усыновит еще мальчика…
— Дядя его уже умер, наследство получено, новый ребенок уже ничего не изменил бы.
Я растерянно оглянулась на полуорков:
— Кто же тогда мог похитить Дзэса? И зачем?
Глава 66
Я задумалась, а жрец тем временем отряхнул свою рясу и, приняв гордый вид, хоть поджилки его все еще тряслись, осведомился:
— Раз вы больше меня не подозреваете, не могли бы вы покинуть храм? И верните амулет пожалуйста, он передается от священника к священнику в нашем приходе уже много лет.
Я только теперь обратила внимание на амулет, который все еще сжимала в руках. Старинная вещь. Вроде бы простой серебряный кругляш толщиной с монету с элементарным рисунком в виде четырехлистника с символами стихий на каждой четвертинке.
— А этот храм давно существует? — спросила задумчиво.
Жрец явно растерялся, но потом опять попытался изобразить гордый вид:
— Наш храм один из древнейших в Империи, — он протянул руку, собираясь забрать амулет, но я отъехала чуть назад.