Русалки. Хамелеон
Шрифт:
Я задумалась, мысленно перебирая гардероб. Потом с сожалением покачала головой:
— Давай я сегодня подумаю и скажу тебе завтра.
— Главное, не забудь.
— Не забуду, — уверенно сказала я и направилась на второй этаж, где располагалась наша с Алиной комната. Тетя Лена же свернула в один из коридоров, ведущих к преподавательским апартаментам.
Асавен
Когда дверь за русалками закрылась, мерфит и подводноветренник продолжили разбор формул. Немного помолчав, Танрен спросил:
— Это ты научил её формулам?
— Не-а, —
— И я даже догадываюсь, кто именно, — усмехнулся подводноветренник. — Повезло девочке.
— Это смотря с какой стороны посмотреть, — не согласился Асавен.
— Тоже верно. — Следующие несколько минут они разбирали формулу. — Странно, что до неё никто не додумался соотнести те и другие формулы.
— А мне кажется это вполне логично. Физика — молодая наука, так что старшее поколение не особо ей интересуется. И знают её из магов на достаточном уровне разве что мерфитки. Но наша магия отлична от человеческой, так что стандартные формулы нам мало подходят. Да и много ты видел магов, переводящих знаки магических формул на латиницу? Большинство понимает, что надо атлантийский просто выучить: многие заклинания ведь именно на нём. Полагаю, Света просто слишком рано формулы стала учить, вот и привыкла перевод делать.
— А тут ты со своей физикой к ней пристал, — усмехнулся Танрен.
— Удачно, заметь.
— Пожалуй.
Настя
Храмовая магия, по крайней мере, та, что им показывали, мало отличалась от привычной русалочьей. И точно также как с русалочьей у обладающей слишком маленьким резервом девушки возникли с ней проблемы. Прогресса не было и после того как курирующий их группу храмовик объяснил им как можно черпать силу в молитвах.
— Как твои дела с магией? — спросил как-то настоятель после очередного сеанса общения на тему русалочьей школы. На этот раз, видимо, впредверии конца учебного года, обсуждали русалочьи торжества и принятые на них порядки.
— Плохо, — вздохнула девушка и обрисовала ситуацию.
— Ты пришла в Храм за силой, а не потому что веришь. Поэтому тебе так тяжело, — заметил на это адепт Огненной.
— Но я верю! — с жаром воскликнула она.
— Возможно, — не стал спорить мужчина. — Но только разумом, не душой. Пойдем, я кое-что тебе покажу.
И не дожидаясь её согласия или отказа (высокопоставленные храмовики вообще не привыкли спрашивать мнение нижестоящих), направился к дальней стене кабинета, где был вычерчен стационарный контур портала. Настя поспешила следом.
По ту сторону оказался такой же, но при этом совсем иной Храм. Здесь все было богаче, наряднее, вычурнее: и паркет с узором вместо бетона, и фрески на стенах вместо краски. Идти оказалось недалеко, а её спутник не останавливался, так что девушка мало что успела разглядеть.
— Это зал Богов, — настоятель указал на широкие, украшенные традиционными орнаментами двери. — Уверен, ты уже бывала в подобном в своем отделении. Он одновременно похож на этот зал и непохож.
Опыт предыдущего общения с огневиком побудил её рискнуть задать вопрос:
— Я не понимаю.
— Скоро поймешь, — мужчина толкнул дверь. Когда они прошли в середину, с хитринкой в голосе спросил: — Чувствуешь разницу?
— Дда. — Разница действительно была, но описать её словами Настя бы не взялась. Это было что-то такое аморфное, неуловимое, словно отголосок мелодии или слабый запах.
— Это, — настоятель обвел рукой пустующий в этот час зал, — настоящие предметы, принадлежавшие богиням. Не символы, а реальные артефакты. Один из гребней Подводной Богини, подаренных ей Лесной; осколок трезубца Огненной, которым она убила Подводную и который по легенде сломала Асте, победив мятежную дочь; вуаль Воздушной; локон Асте. Ничего не сохранилось только от Темной. Говорят, она не страдала вещизмом, зато страдала паранойей. Возможно, специфика работы. Она ведь повелевает Парком мироздания, куда уходят для перерождения души умерших.
Подойдя к лежащему на подушке гребню (ей как большинству русалок ближе была именно Подводная богиня), Настя почувствовала запах моря, услышала шум волн и одновременно скрип сосен. Она с трудом сдержала желание дотронуться до артефакта.
— Теперь понимаешь?
— Мне трудно осознать.
— Вот об этом я и говорил, — ничуть не удивился мужчина. — Ты веришь разумом. Можешь к нему прикоснуться, если хочешь, — предложил настоятель, отодвигаясь подальше. Проследив за ним, Настя от щедрого предложения отказалась. — Да не бойся, тебе это не опасно. Это меня Подводная богиня не любит.
— Я всё же не буду.
— Как знаешь.
Оглядевшись, русалка увидела на дальней стене несколько занавешенных картин.
— Это не просто портреты, — заметив её интерес, сообщил отмеченный вниманием Огненной. — Это их прижизненные портреты. Все остальные изображения в Храме лишь репродукции этих.
— А почему они закрыты?
— Это тоже артефакты, причем очень мощные, — ответил настоятель, разглядывая кусочек трезубца Огненной. — Некоторые считают, что Богини могут вселяться в эти изображения. Неподготовленному опасно смотреть на них — слишком непредсказуем результат. А подготовленному не стоит встречаться взглядом с Богиней противоположной стихии. Я могу без страха взглянуть на Огненную, но ни за что не открою портрет Подводной. Так что не советую.
В это было сложно поверить тому, кто родился в двадцать первом веке. Тому, кто родился вне магического мира. Прижизненные портреты, реальные вещи, буквально излучающие древнюю силу, означали то, во что Настя где-то на уровне подсознания отказывалась верить: Имперские богини действительно существовали. Они были реальны. И это потрясало.
Ей потребовалось несколько минут, чтобы разобраться в своих чувствах. Настоятель не торопил.
— Если есть портреты, почему никто не знает их имен? — наконец справившись с эмоциями, спросила девушка. — У них ведь были имена. Подводную ведь никто не называл Подводной тогда, в Атлантиде.
Благословленный Огненной богиней отреагировал на вопрос спокойно, хотя она опасалась, что он разозлиться:
— Конечно, не называли. Но и по имени к ней не обращались, сама понимаешь. Знание имени дает огромное преимущество тому, кто взывает. Имена богинь знали их ближайшие сторонники, но большинство из них погибли вместе со своими повелительницами. А те кто не погиб… До одной поры их передавали внутри Храма, но нигде не записывали, чтобы имена не попали не в те руки. И в какой-то момент они были утеряны. Почему и как уже никто достоверно не скажет: со времен смерти Подводной богини и Краха прошло больше пяти тысячелетий, а это очень много времени даже по меркам долгоживущих рас, вроде русалок.