Русалки. Невеста Третьего Лорда
Шрифт:
— Я не знаю. А ты? Что бы сделала ты на моём месте?
— То, что и сделала в итоге. Ушла, — у неё тоже было время подумать. Но сколько она не прокручивала ту ситуацию в голове, каждый раз приходила к одному решению. Да и было ли другое, учитывая вражду между их народами? Было ли у их отношений будущее в принципе? Даже просто как у русалки и Охотника, а не как у наследницы Марианского и главы Охотничьего управления? Да, Василий возглавил управление спустя много лет после её ухода, но, достаточно хорошо его зная, она понимала, что это в принципе было вопросом времени, слишком уж он был ответственным. Ему было не плевать.
— Мужчина, которого мы встретили
Она вдохнула, словно бросаясь в омут с головой, и подтвердила уже очевидное:
— Да.
Встав, мужчина отошёл к окну. Илина следила за каждым его движением. И не могла не отметить, что Охотник ничуть не потерял с возрастом.
— Сорок лет…! — произнес он потеряно. Несколько минут молча смотрел в окно, потом все же не выдержал. Да и кто бы на его месте выдержал? — Дьявол, Илина! Сорок!!! При том, что он человек! Большая часть его жизни! Он же уже совсем взрослый! У него уже свои… — начал было он и тут же осекся: — Боги…! Света…?
— Его дочь, — закончила за него директриса. — Наша с тобой внучка.
Василий закрыл лицо ладонями и ещё несколько минут сидел так. Наконец, когда она уже совсем извелась, спросил:
— Как его зовут?
— Валерий, — без просьб она по памяти сотворила иллюзию. — Он… похож на тебя.
— Именно его мы видели в полуреальности, — констатировал Охотник. — На пару лет младше, но так один в один.
Она снова вздрогнула:
— Что он там делал?
— Зашёл на спор, — криво усмехнувшись, заметил Василий. От возмущения Илина едва нашла слова. — И он был магом.
— Наш сын — не маг, — в такой формулировке это звучало… странно.
— Уверена?
— Думаешь, я бы оставила его, будь это так? — забывшись, возмутилась она.
И вот сейчас Василий действительно не на шутку разозлился:
— Ты не только не сказала мне о моём сыне, но ещё и бросила его?! — взгляд был полон гнева. — Если не хотела или не могла воспитывать сама, могла бы отдать его мне! Я бы смог его вырастить!
— Ты бы сделал его Охотником, — отрезала директриса. Она сама думала об этом и не раз.
— Против его воли я никогда бы не стал! — возмутился экс-глава управления.
Илина покачала головой:
— Вырастя рядом с тобой, он бы сам захотел стать таким же, как ты. А Трансформация бы его убила. Или ещё раньше убили твои коллеги. Как собственно и попытались, ещё когда он был младенцем! — Взгляд мужчины стал настолько требовательно-жестким, что она непроизвольно поглубже вжалась в кресло. Разозлилась на себя и, вскочив, переместилась к окну. Чтобы уже оттуда в нескольких предложения пересказать ту историю, которую Свете показывала. С Василием, если она хотела, чтобы он по-настоящему понял её мотивы, это тоже было бы куда лучшим выходом, чем краткий рассказ, однако она не без оснований опасалась того, что ещё он сможет прочесть в её мыслях и воспоминаниях. Например, её чувства по отношению к себе. А этого ей было совершенно не нужно. Эти вновь проклюнувшиеся ростки она собиралась безжалостно выполоть, как когда-то уже вырвала из сердца влюбленность. Ради будущего. Ради русалок. Ради сына. Вряд ли Света, сам Валера или Василий были способны оценить те жертвы, на которые пошла будущая директриса тогда, сорок лет назад. А она ведь пошла: отказалась от любви, от семейного счастья, от радости материнства. Да, возможно, у Валеры не было нормального детства, но зато у него были и юность, и зрелость. У него было то будущее, которое едва ли было бы, не сумей Илина отказаться от сына.
Света
Когда следующим утром я соизволила проснуться (если бы не голод, спала бы дальше), первым делом получила нагоняй от недремлющей совести в лице Эржебет. С трудом заставив себя умыться и одеться — чувствовала я себя так, словно по мне пробежался табун — поползла, иначе не скажешь, в столовую. Встретившаяся в холле Анастасия от моего появления была в шоке:
— Ты зачем встала?! — ужаснулась целительница, оперативно подхватывая меня под локоть. За что я, надо сказать, была ей весьма благодарна.
Вздохнула. Мне и самой это было уже интересно. Но не сдаваться же было на полпути? А тем более сейчас, когда от столовой отделяют какие-то метры?
Призналась:
— Есть хочется. — Желудок подтвердил это утверждение громким бурчанием.
— А попросить свою гвардию тебе принести? — уже уверенно ведя меня к кабинетам, проворчала прабабушка. Как оказалось, целью нашей был ближайший, труда. Учитывая, что из него был выход на кухню, выбор вполне логичный. Следующий взгляд достался Эржебет: — А вы и сами могли бы сообразить!
— Остановишь её, как же, — проворчала на это телохранительница. Но как-то пристыженно, что ли?
Классы в школе часто не закрывали, так что ничего удивительного в том, что и этот оказался открыт, не было. На стул я буквально упала, понимая, что похоже, свои силы все-таки переоценила.
Анастасия на это только головой покачала. Но магию использовать не стала, вместо этого скрылась за дверью. Вернулась минут через пять, леветируя заставленный разнообразной едой поднос.
— Ты когда последний раз ела? — строго поинтересовались у меня, когда я набросилась на еду, словно не ела давным-давно.
Впрочем, если подумать, так и было.
— В полуреальности Лининой заначкой перекусывала. А до этого в школе обедала.
Больше дурацких вопросов прабабушка не задавала. Только проворчала что-то на тему хамелеонов и регулярного питания. Мне, если честно, в этот момент было все равно. А вот Эржебет поёжилась, хотя выговаривать ей целительница не стала. Или не считала себя вправе, или знала, что вины телохранительницы в том, что я в очередной раз «удачно» погуляла, нет.
Посмотрев, как убывает еда, целительница ещё раз сходила на кухню, чтобы вернуться с пирожками, горячим чайником и парой чашек. В одну засыпала содержимое перенесенного пакетика и, залив, придвинула мне. Запахло травами. Себе бултыхнула в кипяток самый обычный человеческий чайный пакетик и устроилась рядом, вроде на меня и не глядя, но все же рассматривая. Причем, судя по кое-каким признакам, магическим зрением.
В том, что по окончанию завтрака меня ожидает разговор, я даже не сомневалась, поэтому, утолив первый голод, вполне сознательно не спешила. Но рано или поздно все хорошее, включая вкусную еду, заканчивается. Я переставила пустую посуду обратно на поднос, в несколько глотков ополовинила чашку, стараясь не морщиться от противного привкуса восстанавливающего резерв сбора, знакомого ещё по лету, и встретилась взглядом с голубыми глазами.
— Спасибо.
Родственница коротко кивнула, не став уточнять, за что именно я благодарю. Вместо этого поинтересовалась: