Русалочьи сказки
Шрифт:
Над глиняным яром — избушка, в избушке старушка живет и две внучки: старшую зовут Моря, младшую Дуничка.
Один раз — ночью — лежит Моря на печи, — не спится. Свесила голову и видит.
Отворилась дверь, вошла какая-то лохматая баба, вынула Дуничку из люльки и — в дверь — и была такова.
Закричала Моря.
— Бабынька, бабынька, Дуньку страшная баба унесла…
А была та баба — кикимора, что крадет детей, а в люльку подкладывает вместо них полено.
Бабушка — искать-поискать, да, знать, кикимора под яр ушла в омут зеленый. Вот слез-то что было!
Тоскует бабушка день и ночь. И говорит ей Моря:
— Не плачь, бабушка, я сестрицу отыщу.
— Куда тебе, ягодка, сама только пропадешь.
— Отыщу да отыщу, — твердит Моря. И раз, когда звезды высыпали над яром, Моря выбежала крадучись из избы и пошла куда глаза глядят.
Идет, попрыгивает с ноги на ногу и видит — стоит над яром дуб, а ветки у дуба ходуном ходят. Подошла ближе, а из дуба торчит борода и горят два зеленых глаза…
— Помоги мне, девочка, — кряхтит дуб, — никак не могу нынче в лешего обратиться, опояшь меня пояском.
Сняла с себя Моря поясок, опоясала дуб. Запыхтело под корой, завозилось, и встал перед Морей старый леший.
— Спасибо, девка, теперь проси чего хочешь.
— Научи, дедушка, где сестрицу отыскать, ее злая кикимора унесла.
Начал леший чесать затылок…
А как начесался — придумал.
Вскинул Морю на плечи и побежал под яр, вперед пятками.
— Садись за куст, жди, — сказал леший и на берегу омута обратился в корягу, а Моря спряталась за его ветки.
Долго ли так, коротко ли, замутился зеленый омут, поднялась над водой косматая голова, фыркнула, поплыла и вылезла на берег кикимора. На каждой руке ее по пяти большеголовых младенцев — игошей [10] — и еще один за пазухой.
10
Игоша — мертворожденный младенец, уродец.
Села кикимора на корягу, кормит игошей волчьими ягодами. Младенцы едят, ничего, — не давятся.
— Теперь твоя очередь, — густым голосом сказала кикимора и вынула из-за пазухи ребеночка.
— Дуничка! — едва не закричала Моря.
Смотрит на звезды, улыбается Дуничка, сосет лохматую кикиморину грудь.
А леший высунул сучок корявый да за ногу кикимору и схватил…
Хотела кинуться кикимора в воду — никак не может.
Игоши рассыпались по траве, ревут поросячьими голосами, дрыгаются. Вот пакость!
Моря схватила Дуничку — и давай бог ноги.
— Пусти — я девчонку догоню, — взмолилась к лешему кикимора.
Стучит сердце. Как ветер летит Моря. Дуничка ее ручками за шею держит…
Уже избушка видна… Добежать бы…
А сзади — погоня: вырвалась кикимора, мчится вдогонку, визжит, на сажень кверху подсигивает…
— Бабушка! — закричала Моря.
Вот-вот схватит ее кикимора.
И запел петух: «Кукареку, уползай, ночь, пропади, нечисть!»
Осунулась кикимора, остановилась и разлилась туманом, подхватил ее утренний ветер, унес за овраг.
Бабушка подбежала. Обняла Морю, взяла Дуничку на руки. Вот радости-то было.
А из яра хлопал деревянными ладошами, хохотал старый дед-леший. Смешливый был старичок.
ДИКИЙ КУР
В лесу по талому снегу идет мужик, а за мужиком крадется дикий кур.
«Ну, — думает кур, — ухвачу я его».
Мужик спотыкается, за пазухой булькает склянка с вином.
— Теперь, — говорит мужик, — самое время выпить, верно?
— Верно! — отвечает ему кур за орешником…
— Кто это еще разговаривает? — спросил мужик и остановился.
— Я.
— Кто я?
— Кур.
— Дикий?
— Дикий…
— К чему же ты в лесу?
Кур опешил:
— Ну, это мое дело, почему я в лесу, а ты чего шляешься, меня беспокоишь?
— Я сам по себе, иду дорогой…
— А погляди-ка под ноги.
Глянул мужик, — вместо дороги — ничего нет, а из ничего нет торчит хвост петушиный и лапа — кур глаза отвел.
— Так, — сказал мужик, — значит, приходится мне пропасть.
Сел и начал разуваться, снял полушубок.
Кур подскочил, кричит:
— Как же я тебя, дурака, загублю? Очень ты покорный.
— Покорный, — засмеялся мужик, — страсть, что хочешь делай.
Кур убежал, пошептался с кем-то, прибегает и говорит:
— Давай разговляться, подставляй шапку, — повернулся к мужику и снес в шапку яйцо.
— Отлично, — сказал мужик, — давно бы так.
Стали яйцо делить. Мужик говорит:
— Ты бери нутро, — голодно, чай, тебе в лесу-то, а я шелуху пожую.
Ухватил кур яйцо и разом сглотнул.
— Теперь, — говорит кур, — давай вино пить.
— Вино у меня на донышке, пей один.
Кур выпил вино, а мужик снеговой водицы хлебнул.
Охмелел кур, песню завел — орет без толку…
Сигать стал с ноги на ногу, шум поднял по лесу, трескотню.
— Пляши и ты, мужик…
Завертел его кур, поддает крылом, под крылом сосной пахнет.
И очутился мужик у себя в хлеву на теплом назме… [11]
Пришла баба от заутрени…
11
Наземь — навоз.
— Это ты так, мужик, за вином ходил…
— Ни-ни, — говорит мужик, — маковой росинки во рту не было, кур дикий меня путал.
— Хорошо, — говорит баба и пошла за кочергой. Принесла кочергу да вдруг и спрашивает: — Ну-ка повернись, что это под тобой?
Посмотрела, а под мужиком лежат червонцы.
— Откуда это у тебя?
Стал мужик думать.
— Вот это что, — говорит, — кур это меня шелухой кормил… Дай бог ему здоровья…
И поклонились мужик да баба лесу и сказали дикому куру — спасибо.