Русалочьи сказки
Шрифт:
— Нет, — говорит Василиса, — за кота замуж не пойду; дай мне жениха настоящего.
Подумал овинник, походил по овину, — мыша походя сожрал. Вдруг подскочил к ржаному снопу, заурчал, облизал его, чихнул три раза и сделался из снопа — человек.
— Получай жениха, — говорит Василисе овинник. — Смотри — от сырости береги, а то прорастет.
Василиса взяла человека за руку и вывела его из подлаза, из овина на лунный свет. И встал перед ней молодой жених в золотом кафтане, в шапке с пером. Глядит на Василису и смеется. Василиса поклонилась ему в пояс — и они пошли в избу.
Прошло с той поры много дней. Лег снег на мерзлую землю, завыли студеные ветра, поднялись
Соломенный жених живет у Василисы, похаживает по горнице, поглядывает в окошечко и все приговаривает.
— Скучно мне, темно, холодно…
И стала Василиса замечать, что жених ее портится, позеленело у него на кафтане и на сапожках золото, ночью стал кашлять, стонать во сне. Раз утром слез с кровати, подпоясался и говорит:
— Уйду, Василиса, искать теплого места.
— А я-то как же?..
— Ты меня жди.
И ушел, только снег скрипнул за воротами.
Жених идет, весь от инея белый. Кругом него мороз молоточками постукивает — крепко ли закована земля, не взломан ли синий лед на реке; по деревьям попрыгивает, морозит зайцам уши.
Хочет жених от мороза уйти, а молоточки все чаще, все больнее постукивают, — по жилам, по костям. Остудился жених, а степь бела кругом, ровна.
И повисло над степью, над самым краем солнце, красное и студеное. Жених к солнцу бежит, колпаком машет:
— Погоди, погоди, возьми меня в зеленые луга.
И добежал было. Вдруг выскочил из-под снега большой, косматый, крепколобый волк, доскакал большим махом до солнца, обхватил его лапами, прижался пузом, — с одной стороны, с другой приловчился и вонзил клыки в алое солнце.
Завизжали, застучали ледяные молотки, потемнела степь, завыл мертвый лес. Соломенный жених бежать пустился, упал в снег и не помнит, что дальше было.
Василиса, когда одна осталась, пораскинула бабьим умом и пошла к старому овиннику. А чтобы он не очень сердился, сунула под нос ему пирог с творогом и говорит:
— Жених от меня убежал, должно быть, замерз, очень жалею его.
— Ничего, — отвечает ей овинник, — жених твой в озимое пошел.
— А я-то как же?
— Найдешь ты жениха в чистом поле, ляг с ним рядом, а что дальше будет — сама увидишь.
Пошла Василиса в поле, долго шла, не день и не два. Видит — большой сугроб. Разрыла его руками, видит — лежит под снегом жених.
Упала на него Василиса, омочила лицо его слезами; жених не шевелится.
Тогда легла она с ним рядом и стала глядеть в зимнее белое небо.
Снег Василису порошит, молоточки в сердце бьют, обручи набивают на тело, и говорит Василиса:
— Желанный мой.
И чудится ей — голубеет, синеет небо, и из самой его глубины летит к земле, раскаляясь, близится молодое, снова рожденное солнце.
Заухали снега, загудели овраги, ручьи побежали, обнажая черную землю, над буграми поднялись жаворонки, засвистели серые скворцы, грач пришел важной походкой, и соломенный жених открыл сонные синие глаза и привстал.
Проходили мимо добрые люди, сели на меже отдохнуть и сказали:
— Смотри, как рожь всколосилась, а с ней переплелись васильки цветы…
Душисто…
СТРАННИК И ЗМЕЙ [18]
Багряное солнце садилось над мерзлым бурьяном, скрипели журавли колодцев, вдова Акулина пела у окошка горемычную песню, а по деревне проходил странник. Полушубок на нем древний, из дыр овчина торчит, лыковая котомка за плечами.
Ни молод странник, ни стар, а взглянешь на него — под усами умильная улыбка, глаза серые, ласковые, смешливые.
18
Значительной правке и сокращению подверглось в сборнике «Приворот» и в новой редакции включено в издание ГИЗ и Недра. Первоначальная редакция песни странника близка народным песням о горе:
Снега, снега глубокие, Поля, поля широкие, Моря, моря далекие… А горе, что песчинка, И стонет сиротинка, Снега пройдет, и горе с ним, Моря пройдет, и горе с ним… Эх, есть от стужи — печь. На злое дело — меч. От зноя — в травы лечь, А горе, что песчинка, И стонет сиротинка.Подходит он к Акулининому двору, шапку снял и говорит ласково:
— Скучно тебе, милая?
Увидала странника Акулина, кинулась за ворота.
— Странник божий, взойди, сделай милость.
Взошел странник, сел на лавку. Угощает его вдова, а сама пытает откуда да куда, не слышал ли про счастье: лежит, говорят, оно в океане, под горючим камнем.
Странник наелся, напился, ложку положил и спрашивает:
— Ну, а ты, милая, все — маешься?
Забилась Акулина на лавке.
— Такая маета — сказать не можно: сушит змей [19] белое мое тело, сосет сердце, ночи до утра глаз не смыкаю, а в полночь свистнет над крышей, рассыплется искрами и встанет на дворе — не зверь, не человек…
Улыбается странник, светятся глаза его.
— Силен враг, Акулина, трудно тебе, трудно. А ведь свистнет — опять побежишь?
Заголосила Акулина:
— Страшно мне, ночь придет, сама ко врагу потянусь, а днем руки бы на себя наложила.
Погладил ее по голове странник, и затихла молодая баба.
19
…Сушит змей… — Писатель воспользовался мотивом народных быличек о любовной связи вдов с летающим змеем.
— Тетенька Акулина, — позвал в окно девичий голосок, — на посиделки тебя кличут, пойдешь?
А там поглубже заглянул любопытный глаз.
— Ты и странника приводи, сказку скажет!
Рассмеялась и убежала, а странник говорит:
— Что же, Акулина, пойдем, куда зовут.
Акулина ушла за перегородку прибираться, а странник у окна запел:
Ходила во синем море, Ходила белая рыба, Ходила, била плесом По тому ли синю морю: Ты раздайся, синее море, На две волны, на два берега. Ты выплесни, выкини Алатырь, горюч камень. [20]20
…Алатырь, горюч камень. — Алатырь-камень упоминается в сказках, песнях и особенно часто в заговорах как предметная деталь магического мотива.