Русская Амазонка
Шрифт:
– Ты, что опять отчудила?
– Немного поиграла в русалку, а они любят затаскивать в омут.
– Ты о чем, солнце мое?
– Я решила наградить Трешмена, чтобы наказать.
– Как-то слишком сложно.
– Более просто чем кажется. Наградила его поцелуем за спасение, а наказала диким желанием, которое ведет к болезненному сухостою.
– Ну ты, хитрая лиса!
– Нет, всего лишь Амазонка, а ты Бешеный слон, зачем ты полез в драку?
– Ну так ведь мы договаривались?!
– Давай перекуем мечи на орала и пусть он пашет наше поле.
– Объясни мне глупенькому, что ты задумала?
– Я хочу влюбить его в себя, чтобы он бегал за мной, как собачка на привязи, а с тобой мы должны быть, для всех в ссоре. Понял?
– Смутно… А если ты в него влюбишься?
– Сережка! Прекрати этот детский лепет.
– Ладно, ладно замолкаю. Иди, оденься и пойдем к гостям, а то все шампанское попьют.
– А можно я одену новое платье?
– Королевы?
– Ну не совсем…
– А у тебя есть новое платье?
– Скажи, что ты не будешь сердиться?
– Хорошо, не буду…
– Тогда жди, и учти, что я вновь начну заигрывать с Трешманом.
– Иди быстрее!
– С Ричардом заигрывать?
– Одеваться, все б только к словам придиралась.
Вихрем ворвалась в свои комнаты. Вытянула из-под кровати картонную коробку и извлекла покупку: это было платье из черного не то капрона или дедерона, а может газа, короче прозрачное. Воротник стойка откинут на стороны, от манжет плотно облегающих запястья шли пышные рукава, на уровне бедер платье было присборено и заканчивалось пышным бантом, прикрывающим мое лоно, а длиной оно было ровно по ягодицы. На ноги я одела сандалии в виде шнурков, которые подчеркивали стройность икр. Украшения были из золотых цепей с монетками, которые свисали почти до пояса и лишний раз заставляли остановить взгляд на моей точеной груди. Такой же был пояс по сборкам платья и на правом запястье блестели звенья. Косметики ни какой, а вместо ридикюля длинная сабля с золотой рукояткой и сияющим клинком.
– Ого! – только и вырвалось у Сергея, когда он меня увидел. – Это еще круче чем совсем без ничего. Мне кажется надо прихватить крупнокалиберный пулемет, чтобы отстреливаться от твоих ухажеров.
– И не вздумай. Они должны стелиться у моих ног. Все человеческое им не чуждо. Мы еще посмотрим кто кого накажет. Пусть слюной изойдут, а утереться я им не дам.
– Ну, ты и стерва, однако, Настена?!
– А ты только узнал. Своим телом надо уметь пользоваться.
– Мне-то хоть останется?
– Оно все твое. Все, тихо – выходим, – я легонько оттолкнула его в тень, а сама вышла в круг света и остановилась, чуть звеня концом сабли по мрамору.
Гул за столами стих. Постепенно все взоры обратились в мою сторону. Наступила тишина, нарушаемая только малиновым звоном клинка. За каждым столом сидели дамы. Я держала паузу. Дзинь, дзинь, дзинь… Текли секунды. Заминка становилась неловкой. Скрежет отодвигаемого стула раздался, как гром среди ясного неба. ОН СДАЛСЯ. Сам Ричард Трешмен шел ко мне с бокалом шампанского.
– Как Ваше самочувствие, мисс Стаси? – он протянул мне искрящийся напиток. Не удостоив его ответом в нависшей тишине, выпила все до капли и разбила фужер, вроде бы случайно выронив.
– Представьте меня, – мой взгляд был настолько вызывающим, что он невольно сглотнул. Мы были одного роста, а если надеть каблуки? Коротышка…
– Леди и джентльмены, – он откашлялся, – позвольте вам представить – мисс Стаси.
Не знаю почему, но все стали аплодировать. Он сам взял мою левую руку и повел за свой столик. Краешком правого глаза я заметила Стрента и Розена. Первый, прикрывая рот рукой, ехидно хихикал, а второй сидел с невозмутимым видом.
– Я не понял, что произошло в бассейне? – начал Трешмен, чуть наклоняясь в мою сторону.
– Вы предъявили нам такие условия, что я просто решила утопиться.
– Как можно, Стаси?
– О! Мы уже на "ты"?
– Извините.
– Как это бывает, Вы видели, камень на шею и вперед.
– Сознайтесь, что это была шутка?
– А Вы в состоянии просидеть под водой пять минут ради хохмы?
– Да, но… пожалуй Вы правы. Тогда я должен признать, что Вы решительная женщина.
– А разве Вам об этом не доложили?
– Кто?
– А тот корреспондент, которого я раздела. Он получал подобное указание.
– Нет, я не в курсе.
– Очень жаль. Знай Вы подобное, остался бы жив тот охранник, царство ему небесное.
– Мне кажется это цепь сплошных недоразумений.
– Хорошее слово – не-до-разума.
– Почему Вы такая колючая?
– Не я, а жизнь такая. Мне приходится только подстраиваться. Но ведь меня можно гладить и по шерстке, а не против, – я взяла его руку и спрятала у себя под бантом. Легкая испарина покрыла его лоб. Я почти физически ощутила, как у него заболела поясница от нестерпимого желания.
– Кстати, мистер Трешмен, говорить за столом о делах считается плохим тоном, может, сменим пластинку?
– А где Ваш нервный друг Серж?
– Тяжелый случай, мы поссорились. Он почему-то решил, что я его собственность, а свободной женщине не нужна клетка. Тем более кошке, которая гуляет сама по себе. Вы знаете как я умею мурлыкать?
– О! Мисс Стаси! Вы ставите меня в неловкое положение.
– Ошибаетесь, я могу только положить. А вот он может, – моя рука мягко проутюжила его оттопыренную ширинку.
– Ох! Проказница, – он натянуто улыбнулся. Наживку он заглотил, а уж сорваться с крючка я ему не позволю.
По моей поднятой руке подошел Хао.
– Пусть играют, – сказала ему по-русски. Зазвучала музыка.
– Стаси, Вы искусительница. Не откажите в танце.
Мы встали. Он был настолько возбужден, что все время сбивался с такта.
– Стаси, Вы любите море?
– Странный вопрос, если вспомнить сколько я прожила на острове.
– Ночной пляж, звезды, легкий бриз…