Русская Америка. Слава и боль русской истории
Шрифт:
И как же тогда быть с давним английским влиянием на континенте? С пресловутым английским принципом «баланса сил», когда английская политика была направлена на то, чтобы ни одна держава в Европе не приобретала потенциала доминирования, угрожающего доминированию в Европе Англии?
Так что с мотивами Англии всё ясно.
Но ведь и у Соединённых Штатов Америки к началу XIX века имелись серьёзнейшие стратегические мотивы не просто желать смерти Павла, но готовить эту смерть.
Русская Америка, к перспективам которой деятельный российский монарх проявлял живейший и подчёркнутый интерес, означала в перспективе российский Тихий океан, возможно даже – до тропических широт!
Могла ли политическая и имущая элита в одночасье возникших Соединённых Штатов спокойно относиться к «американскому» и тихоокеанскому интересу Павла? Могла ли элита США не предпринимать свойственных ей самых энергичных и беззастенчивых мер противодействия этому интересу?
Конечно же, она не была пассивной, и одного знания о сути «Плана договоров» достаточно для выдвижения системно корректной версии о не то что косвенном участии агентуры США в заговоре с целью устранения Павла, но о самом прямом таком участии в полном согласии с петербургской агентурой Лондона.
Вопреки утверждению академика Болховитинова относительно того, что Фрэнсис Дейна и Джон Куинси Адамс годами в Петербурге затворничали, они не могли не вести в России разведывательной деятельности в обоих её аспектах – как собирая информацию, так и создавая резидентуры и насаждая агентуру. Дейна покинул Петербург в 1783 году, а Ледьярд появился в нём через четыре года – в 1787 году, и появился при содействии Томаса Джефферсона, бывшего тогда посланником США в Париже. Не пользовался ли Ледьярд в Петербурге в 1787 году – кроме услуг однозначно имевшейся там английской агентуры – ещё и услугами той агентуры, которую насаждал в 1782–1783 годах в русской столице Дейна? К слову, как и Дейна, Ледьярд был родом из Массачусетса.
Напомню также, что в 1793 году конгресс США выделил на покрытие расходов по сношениям Соединённых Штатов с иностранными государствами один миллион долларов при общем федеральном бюджете меньше 10 миллионов долларов. Сумма огромная, и немалая её часть не могла не расходоваться на шпионаж, подкуп, политические диверсии, а при необходимости – и на физическое устранение неугодных Америке фигур.
И не вливалась ли в английские миллионы, выделенные Лондоном на антипавловский заговор, часть того миллиона, который выделил на внешнюю работу в Европе конгресс США? Это ведь более чем вероятно! Да и непосредственно американские толстосумы могли принять в английском проекте устранения Павла существенное «долевое» участие.
С 1790-х – ещё екатерининских, а потом и павловских – годов присутствие Америки в России постоянно усиливалось за счёт развития торговли. За одно лишь десятилетие с 1791 по 1800 год в Кронштадт пришло 368, а по некоторым данным – даже более 500 судов Соединённых Штатов, то есть примерно по судну в неделю. Кроме прочего, это ведь означает, что по улицам Петербурга практически ежедневно бродили десятки американских купцов и моряков. И – только ли купцов и моряков?
К началу XIX века не такими уж эпизодическими были и общественные (назвать их культурными будет преувеличением) связи российского общества со Штатами. К американской «революции» сочувственно относились Александр Радищев (1749–1802) и просветитель Николай Новиков (1744–1818), а знаменитая княгиня Екатерина Воронцова-Дашкова уже в 1781 году встречалась в Париже с Бенджамином Франклином и потом обменивалась с ним письмами. Это – то, что осталось на страницах писаной истории, но есть же и неписаная история, которая всегда шире той, что попадает в хроники и монографии. И насколько широко агенты США внедрялись в среду рядовых просвещённых петербуржцев (да и не просвещённых – тоже), остаётся лишь гадать.
Несколько забегая вперёд, но не отклоняясь от темы масштабов влияния США в России уже в начале XIX века, сообщу, что американский бизнесмен М. Фишер-мл. в августе 1811 года оценивал свои сделки по ввозу и вывозу товаров в Россию и из России суммой не менее чем 2 миллиона 500 тысяч долларов. Не забудем, что речь – о тогдашних долларах, цена которым была на порядки выше, чем нынешним.
Объём деловых оборотов торгового дома Дж. Люиса в России составил в 1815 году, по официальным русским данным, 2 899 614 рублей, а спустя 10 лет достиг 11 897 975 рублей. Американский консул в Петербурге А.П. Гибсон сообщал в январе 1822 года, что стоимость ввезенных Соединёнными Штатами только через Петербург товаров составляла 2 223 600 долларов. Официальная же статистика весь экспорт США в Россию оценивала всего в 628 894 доллара. Эта жульническая «двойная бухгалтерия» тоже стоит того, чтобы обратить на неё внимание и учитывать как любопытный фактор.
Подводя итог сказанному, можно уверенно утверждать, что ликвидация Павла была – хотя и по разным причинам – не только выгодна, но и настоятельно необходима не одной лишь многовековой имущей и политической элите Британии, но и молодой имущей элите Америки. При этом в одном пункте неприятия Павла сходились обе элиты, и этим пунктом была как раз Русская Америка.
Умеющие играть в политические шахматы лощёные бритты – с одной стороны… С другой стороны – наглые, нахрапистые, откровенно хищные янки, среди которых было немало выходцев из низов, что обуславливало особую беззастенчивость и безжалостность методов и привычку к пренебрежению условностями… Из этого двойного англосаксонского геополитическо-экономического «сплава», похоже, и была отлита золотая табакерка Петра-Людвига фон дер Палена, которая обрушилась на висок императора Павла 11 марта 1801 года.
Через девять лет сын убийцы Павла – Фёдор фон дер Пален уедет за океан представлять в Америке Россию Александра I – отцеубийцы. И одним из первых действий Палена как российского посланника станет посредничество в заключении соглашения между Российско-американской компанией и пушной «Америкен фер компани» Астора относительно их взаимоотношений в Северо-Западной Америке.
Случайность?
Возможно…
Но, как говаривал товарищ Сталин, если случайность имеет политические последствия, то к ней не мешает присмотреться.
СМЕРТЬ Павла могла серьёзно затормозить, а то и свести «на нет» русское державное движение в Америку. Однако – не затормозила, здесь англосаксонский удар пришёлся в воздух. Многое в постпавловской России после гибели сына Екатерины изменилось тогда круто, но – не отношение молодого императора Александра к Российско-американской компании. Напротив, весной 1802 года он вступил в число акционеров РАК вместе с вдовствующей императрицей Марией Фёдоровной (1759–1828). Относительно последней надо заметить, что мать нового императора и вдова Павла – урождённая принцесса Вюртембергская София-Доротея-Августа-Луиза была не просто крупным акционером Российско-американской компании, но вообще успешно занималась коммерцией, пользуясь поддержкой не только сановников, но и финансистов. Расчётливая обрусевшая немка последовательно поддерживала тенденцию к развитию Русской Америки при расширении экспансии в сторону Калифорнии и Сандвичевых (Гавайских) островов. Пожалуй, положительное влияние Марии Фёдоровны на развитие Русской Америки было даже большим, чем об этом обычно говорится…
Стали акционерами РАК и новый морской министр адмирал Николай Семёнович Мордвинов, а также министр коммерции, сын графа Румянцева-Задунайского – Николай Петрович Румянцев, создатель Румянцевского музея, будущий министр иностранных дел и председатель Государственного совета. Список можно продолжить, но и так ясно, что фактически РАК постепенно оказывалась делом государственным. В секретном наставлении директоров РАК Главному правителю Александру Андреевичу Баранову от 18(30) апреля 1802 года рекомендовалась следующая линия поведения: