Русская армия
Шрифт:
Все формы европейниченья, которыми так богата русская жизнь, могут быть подведены под следующие три разряда:
1) Искажение народного быта и замена форм его формами чуждыми, иностранными; искажение и замена, которые, начавшись с внешности, не могли не проникнуть в самый внутренний строй понятий и жизни высших слоев общества — и не проникать все глубже и глубже.
2) Заимствование разных иностранных учреждений и пересадка их на русскую почву — с мыслью, что хорошее в одном месте должно быть и везде хорошо.
3) Взгляд как на внутренние, так и на внешние отношения и вопросы русской жизни с иностранной, европейской точки зрения, рассматривание их в европейские очки, так сказать в стекла, поляризованные под европейским углом наклонения, причем нередко то, что должно бы нам казаться окруженным лучами самого блистательного света, является совершенным мраком и темнотой, и наоборот» [140] .
К категории
140
Данилевский К, с. 287—288.
Одним из самых вредных влияний Запада и Юго-Запада Европы на Россию следует признать увлечение так называемой классической системой образования. В ущерб изучению русского языка, русской истории и географии, в ущерб приобретению полезных для жизни знаний, в ущерб физическому развитию русские дети и юноши затрачивали огромное количество времени на изучение мертвых языков с тем, чтобы, добившись права поступления в университет, за ничтожным исключением, тотчас забыть эти языки. Так как одновременно создалось убеждение в необходимости изучать живые языки, особенно французский, немецкий и английский, то в гимназиях, имевших общеобразовательное значение, преподавали вместе с русским пять языков. А были на Руси и такие гимназии, в которых еще недавно преподавалось семь языков. К таковым относились классические гимназии в Финляндии, где преподавались: латинский, греческий, финский, шведский, французский, немецкий и русский языки. Очевидно, такие учебные заведения, как наши классические гимназии, не могли стать русскими учебными заведениями, в которых главное внимание было бы уделено подготовке будущих русских деятелей на всех поприщах, патриотически настроенных, хорошо знакомых со своим родным языком, русской историей и географией.
П. Милюков в своем труде «Очерки по истории русской культуры» приводит много интересных сведений о том, как такое иноземное растение, как классицизм, явилось на Руси, выросло и какие горькие дало плоды.
Уже во второй половине XVII столетия представители духовенства добились разрешения открыть в Москве две школы для высшего богословского преподавания. В одной из них преподавался латинский, в другой греческий языки. Затем в 1687 году была основана славяно-греко-латинская академия. Выписанные из-за границы два итальянца преподавали все предметы на латинском языке. В начале XVIII века латинский язык проникает и в светскую школу. Петр I еще при жизни задумал открыть университет. Но эта идея осуществилась уже при Екатерине I через год после смерти Петра I. Для открываемого университета выписали немецких профессоров. Но первое время им было нечего делать, ибо студентов, понимающих по-немецки, не находилось. Тогда выписали из-за границы и 8 студентов для примера русским. Для подготовки к университету основали гимназию. Но и туда шли неохотно. Пришлось навербовать солдатских детей и детей разных мастеровых.
В 1755 году в Москве открыли второй университет и при нем две гимназии, одну всесословную, другую — для дворянских детей.
В этой дворянской гимназии главное внимание было обращено на языки. Был введен в преподавание и латинский язык, но русской истории не преподавалось.
В шляхетском кадетском корпусе, с назначением, в век Екатерины II, директором корпуса Бецкого, тоже «излюбленными предметами были иностранные языки и танцы». Бецкой открыто высказывал мнение, что главная цель кадетского корпуса «сделать не искусных офицеров, а знатных граждан».
В XIX веке в начале каждого из четырех царствований русская высшая и средняя школа подвергалась коренному переустройству.
Во второй половине XVIII века Екатериной II были учреждены школы, в которых проведена была непосредственная связь низших со средними.
Приходские школы, уездные училища и гимназии — все в отдельности давали, хотя и небольшой, но законченный курс. «В уездном училище не учили тому, что преподавалось в приходском, а в гимназии предполагали известным то, чему учили в уездном» [141] .
141
Милюков Л. Очерки по истории русской культуры, ч. 2, с. 333.
В конце XVIII века, в 1797 году, значение средней школы было определено следующими замечательными словами: «Целью воспитания и учения в гимназии полагается то, чтобы со временем можно было получить людей, способных более к гражданской жизни и к военной и гражданской службе,
В первых годах XIX столетия последовало коренное изменение этих принципов. Первоначально, при составлении программ для гимназий 1804 года, тоже предполагалось готовить молодежь для жизни, а не для поступления в университеты. Но эти программы были так составлены, что не давали законченного среднего образования, захватывали кусочки университетского курса, а в университетах приходилось проходить часть предметов гимназического курса. Программы эти не могли служить и как средство для подготовки к высшей школе. Дело в том, что в университетах, по глубокому недоразумению, часть предметов преподавалась по-латыни. И вот началась ломка программ гимназий, главным образом с целью дать возможность гимназистам, поступившим в университет, слушать преподавание на латинском языке. С 1811 года классическая школа вводится в России (по плану недоброй памяти Уварова). Гимназии получают семигодичный курс, связь их с уездными училищами разрывается, и преподавание мертвых языков латинского, а затем и греческого получает особое значение. В указе 7 июня 1811 года относительно важности преподавания латинского языка значилось: «знание латинского языка доказывает приобретение глубоких и твердых сведений в словесности вообще, истории, археологии, мифологии и прочих подобных сим науках».
142
Милюков Л. Очерки по истории русской культуры, ч. 2, с. 343.
«Этот аргумент, — справедливо отмечает П. Милюков, — очевидно, мог сохранять свой силу до тех пор, пока русскому студенту приходилось слушать словесность, историю, мифологию и прочие науки и иностранного преподавателя по-латыни» [143] .
Но когда преподавание этих предметов установилось на русском языке, бедные гимназисты все еще продолжали по несколько часов в день долбить бесполезную для них латынь и греческий язык.
Не напоминает ли это случай с часовым, поставленным у склада материалов для охраны их? Материалы убрали, а распоряжения не ставить более часовых не сделали, и много лет после уборки материалов часовой еще ходил по отведенному ему месту…
143
Милюков П., с. 344.
Увлечение латынью и греческим языком было так велико, что даже в Якутске на деньги, собранные с якутов для просвещения их, основали классическую прогимназию с двумя древними языками [144] .
К сожалению, преподавание в университетах некоторых предметов на латинском языке затянулось на долгие годы. При реформе гимназий в 1828 году все еще с этим вредным пережитком западной старины не было покончено. Поэтому хотя при реформе гимназии в 1828 году были высказаны разные хорошие пожелания и основным принципом реформы поставлено, чтобы гимназия работала для подготовки детей к практической жизни, но в составленном все тем же Уваровым проекте этот принцип выдержан не был, и латинский язык был поставлен главным предметом и в новой гимназии. На преподавание латыни во всех классах в неделю было проектировано назначить 70 часов. Вслед за ним второе место было отведено греческому языку назначением в неделю 50 часов. На преподавание этих двух совершенно бесполезных для практической жизни языков, таким образом, предназначалось в неделю во всех классах 120 уроков. На другие предметы в неделю тоже во всех классах было отведено: на математику 44 часа, на русский язык 26 часов, географию —14, естественную историю — 12, физику, рисование, чистописание — по 6; новых языков не полагалось вовсе [145] .
144
Ядринцев Н. Сибирь как колония, с. 121.
145
Милюков П., с. 347—348.
Но такое увлечение древними языками встретило протест среди членов комитета, которому было поручено рассмотрение проекта министерства народного просвещения. Кн. Ливен справедливо указывал, «что дворянство весьма жалуется, что их детей, только малая часть которых идет в университеты, большая же часть приготовляется к военной службе или для занятия сельским хозяйством, мучат не нужними для них древними языками, что похищает у них время для изучения полезнейших познаний» [146] .
146
Милюков П., с. 347—348.