Русская фантастика – 2018. Том 2 (сборник)
Шрифт:
Бутербродов впервые видел соседку такой потерянной.
– Нормально, в целом и общем… Лёгкий обморок не причинил мне вреда… – вымолвила ординаторша сомнамбулически и приложила ручку ко лбу.
– Кто же её так, Андрей Васильевич?
– А, один старый сукин сын, – как можно небрежней ответил доктор. Делиться мистикой с психиатром можно лишь если психиатр – это ты сам.
– Один из наших пациентов, да?!
– Нет, – не смог солгать доктор. – Хотя, в психушке ему самое место.
Смерть – это лучший способ решения проблем. Как для покойников, так и для их убийц. Однако, подобный эгоизм выходит боком всему остальному человечеству. Юлька всхлипнула.
– Жалко чрезвычайно. Такая тихая пациентка… была. А иногда мне казалось, что она абсолютно здорова.
Если время отмотать назад, то опыт превратится в ошибку. Иными словами, прежде чем подстричь ногти, почешите спинку…
– Ты давно здесь работаешь? – осторожно спросил Андрей.
– Второй месяц.
– Ирина Юрьевна, расскажите, как тётка… то есть, Тихонова попала к вам? – выспрашивал Халюкин у заведующей больнички.
Худая дама в очках привыкла смотреть на психов, как на говно. По привычке она так же смотрела и на всех остальных людей. Прокурор же, как известно, не человек, поэтому заведующая делала отчаянные попытки быть любезной. Получалось плохо, но и на том спасибо.
– Агафью привезли на «Скорой» около полугода назад, – монотонно сказала заведующая. – Параноидальная шизофрения, ярко выраженный психоз, депрессивность.
– Видела «зелёных человечков»? – предположил Халюкин.
Психиатр пожевала сухими губками, скользя по прокурору вдумчивым взором. Произнесла без эмоций и знаков препинания:
– Привет, я Смерть. Ну и что? Ну и всё.
Мозг Халюкина завис в старом добром охренении. Прокуроры всё-таки люди, со всеми человеческими вытекающими. Если не назло, то вопреки.
– Не смешно, – сама с собой согласилась заведующая.
Она встала, подошла к шкафу и достала папку. Вернулась за стол, открыла скоросшиватель, полистала.
– Вот заявление соседей, – передвинула «Дело» прокурору.
Всегда надо уметь делать правильный ситуационный выбор. Что-то вычеркнуть, а что-то подчеркнуть. Халюкин проглотил матерные слова и ознакомился с бумагой.
– Так-так-так… Ага… Соседи пишут, что Агафье везде мерещатся демоны… чуть не подожгла прохожего старика… неадекватность появилась после убийства бабушки Тарасии.
Двое верных друзей встретились в холле у окна. Перекурили в открытую фортку, обменявшись добытой информацией.
– Читай, Андрюх! – предложил очкарик.
Доктор развернул записку от Агафьи. Оторванная половинка тетрадного листа была исписана чётким мелким почерком.
– Ты пробудил Демона. Он спал последние пятнадцать лет. Демон голоден, он питается душами людей, которых соблазнила блудница в образе книги. Демон убил мою бабушку Тарасию, чувствую, и меня скоро… Если хочешь сохранить тело и душу, ты должен вернуть блудницу Сатане.
Бутербродов смолк, дабы перевести дыхание. Когда в драной бумажке заключены твои жизнь и смерть, такую бумажку ты воспринимаешь Богом, а Господь суеты не терпит.
– Дед Барина пропал без вести ровно пятнадцать лет назад, – нарушил молчание очкарик.
Главное не последовать за ним, ведь выход из неизвестного места втройне неизвестен. Доктор перевернул записочку другой стороной и продолжил:
– Тебе нужно вызвать Демона туда, где он первый раз тебе явился. Якобы хочешь что-то пожелать. Демон коварен и хитёр, но глуп и ни о чём не догадается. Он придёт в образе старца, надо сдёрнуть с его головы капюшон…
Дальнейшее чтение прервал Халюкин, толкнув друга в бок. К парочке подошла Юлька, укутанная в модный плащ. На прекрасной голове ее красовалась забавная шапочка.
– Вы проводите меня до дома, Андрей Васильевич? – беспардонно спросила девица.
– С великим удовольствием, но…
Бутербродов замялся. Половое влечение настоятельно рекомендовало проводить экс-зануду, но инстинкт самосохранения категорически сопротивлялся.
– Прокурор, повлияйте, пожалуйста, на Вашего невоспитанного друга, – попросила прежняя Юлька.
Угум-с. Слухи об экс-занудстве оказались сильно преувеличенными…
– Он поддаётся только вашему влиянию, Юлия Васильевна, – ответил Халюкин, широко ухмыляясь.
– Я попросил присесть, а не привстать, – проворчал доктор в сторону очкарика.
После того, как друзья проводили Юльку, они перешли на другую сторону коттеджа и взошли на крыльцо Бутербродова. Хозяин отворил незапертую дверь веранды и молвил с независимым видом:
– Иди, Антоха. Книга лежит в гостиной на ковре. И поверь, я не трушу, а просто…
– Да не парься, всё пучком, – усмехнулся Халюкин и шагнул в сени.
В течение пяти минут врач искурил пять сигарет. Товарищ не появлялся.
– Очкарик, ау! – позвал Бутербродов, осторожненько вступил в дом и заглянул в гостиную.
Прокурор сидел в кресле спиной к доктору и явно пристально что-то разглядывал.
– Антоха, брось суку на пол! – заорал Андрей Васильевич, из всех сил тряся друга за плечи: второй любовник – это уже групповуха, что усложняет покаяние как этически, так и технически.
– Ай, мля!
Очкарик подпрыгнул в кресле. В руках его отсвечивал револьвер двадцать второго калибра, привезенный доктором из Африки. Такие пушки Антон Петрович видел только на киноэкране, и мимо пройти закономерно не смог. Благо, револьвер валялся на столе…