Русская фантастика – 2018. Том 2 (сборник)
Шрифт:
– К чему такой официоз, Юль? – удивился доктор. – Всё-таки мы муж и жена. Я понимаю, что на людях надо выдерживать тон, но без свидетелей…
Он недоуменно пожал плечами.
Девушка положила перед начальником толстенькую пачку бумаг и сказала сухо:
– На работе я не жена, а врач-психотерапевт. Фамильярные отношения расслабляют и мешают сосредоточиться.
Она повернулась к выходу.
– Юлия Фёдоровна, а не подскажете, как там поживает наш малыш? – окликнул босс.
Врач-психотерапевт взялась за ручку двери, обернулась и неожиданно улыбнулась, непроизвольно погладив живот.
– Малышу всего два месяца. Передаёт папе привет, – юница засмущалась и быстро вышла.
– Ну, Юлька! – в восхищении воскликнул Андрей Васильевич. – Какая она всё же… Ну-Юлька!
Табличка на памятнике извещала, что Барин Артём Михайлович прожил тридцать пять лет, два месяца и четыре дня. Интимным кружком над могилой стояли четыре человека: вдова Ириша, Халюкин с Алисой, Бутербродов. Сентябрьская пятница хмурила небо и дышала сыростью. Синяя легковая машинка очкарика парковалась в ста метрах, за кладбищенской оградой.
– Пусть те земля будет пухом, – сказал очкарик, полил могилку водкой и плеснул в стаканчики. Четверка выпила. Закусывать было нечем, да и незачем. Закурили.
– Ровно год, – задумчиво процедил прокурор.
Никто не поддержал реплику, поддакивать очевидности на кладбище банально и пошло.
Заморосил дождик.
– Поедем ко мне, – попросила Ириша. – Сядем, помянем хорошо… Кстати, Андрей, а почему жена не пришла?
– Юлька у меня принципиальная и вдумчивая. Сказала, что её приход будет неэтичным, и она не желает мешать горю близких покойного. – Бутербродов усмехнулся.
– Глупости, – обронила Ириша и заспешила прочь, с подругой под ручку. – Мальчишки, догоняйте нас.
Прокурор прислонил полупустую бутылку к памятнику. Мужчины молча кивнули, закурили ещё по одной и потихонечку двинулись вслед за женщинами.
– Кот не нашёлся? – вдруг спросил Халюкин.
– Нет. А нового не хочу заводить.
Прошли десяток метров молча, а потом доктор почему-то обернулся. Замер. Толкнул очкарика.
– Смотри.
Когда одни стены растут, другие неизбежно рушатся. Такова диалектика выживания. Проще говоря, в каждой истории есть герой, которому надо умереть, без этого драматургия потеряет смысл. Также кого-то обязательно надо влюбить и женить, а иногда и посадить…
– И сколько дали этому Терпилову? – вопрошала Алиса.
– Двадцать лет, – ответила Ириша. – Неуплата налогов, смерть пациентки в клинике. Её мать как раз злодея и судила, так что накрутила по полной.
– А твоя сестра, Рита, она как?
– Ритка развелась ещё во время следствия. Продаёт квартиру в Питере, хочет переехать сюда, ко мне в усадьбу. Я и рада, одной очень тоскливо…
Жизнь – абсурдная штука, и потому веселая. Пока девочки шли к машинке, двое верных друзей разглядывали оборванца, возникшего у могилки Барина. Бомж жадно пил оставленный шнапс. Драный пиджак, сизый нос…
– Буль-Буль-Буль, – половина бутылки «улетела» в горло за несколько секунд. Мужичок занюхал рукавом, громко то ли рыгнул, то ли пукнул, и подошёл к друзьям.
– Дайте закурить, ребята, – вымолвил он хриплым голосом.
Бутербродов не среагировал, опустив задумчивый взор под ноги. Пачку сигарет протянул Халюкин.
– Я возьму пару штук, – утвердительным тоном произнес оборванец и высыпал себе в руку полпаки. Опустил сигареты в карман штанов и сказал просто:
– Плохо кончил Барин.
Он сдвинул кепку на затылок и двинулся в глубину кладбища.
Андрей Васильевич взглянул на его расхлябанную, но абсолютно твёрдую, трезвую походку, и грустно сказал:
– Очкарик, я знаю алкаша. Это тот крендель, что продал мне гусака. По-моему, у нас начинаются проблемы. Буду очень рад, если ты убедишь меня в обратном.
Прокурор отбросил пустую табачную коробку, отряхнул чистые руки.
– Думаю, нас уже не коснётся. Ведь два раза подряд не умирают.
– Быть может… – без интонации протянул доктор.
Андрей Ангелов
Дама пик
Из цикла «Рассказы о дьяволе»
История из 1723 года
Как-то раз гончар Игнат возвращался домой. Шел он из соседней деревни, где был по случаю крестин дочери Ванюшки Боровицкого. По законам жанра светила полная луна и чуть погромыхивал гром. Дождя пока не ощущалось. Гончар слегка покачивался от выпитого вина, усмехаясь своим незатейливым думам.
Вдруг невдалеке от дороги он приметил огонек.
– Странно, – размыслил гончар. – Откуды ж тут взяться огню.
Он даже остановился, но сколько ни размышлял – не мог понять, что за такой огонь. Место то находилось посредине между деревней Ванюшки и хутором Игната и исстари было не заселено. Болтали, правда, что в незапамятные времена где-то здесь жила распутная девица, в гости коей захаживал дьявол в образе красавца барина, но сейчас на сем месте была сыра земля, и всё. Никого и ничего.
Огонек мерцал ярко, маня. Игнат поёжился, и ноги сами понесли его на свет. Так и есть: изба, по виду типичный шинок.
– Эвона! – произнес гончар вслух. – Вполне, что Сенька Удалой поставил сруб под кабак. Он ж давныть хотел.
Опрокинуть лишнюю чарку никогда не грех, и гончар уверенно ступил на ладное крыльцо. Миновал полутемные сени и очутился в собственно избе. Обычный шинок: добрый целовальник протирает стаканы, группа мужичков за дальним столиком играет в карты, на одинокой лавке жеманно гылится девица в соку. Сценку освещает сотня свечек.
Игнат взял кувшин вина и сел невдалеке от компашки игроков. Осушив чарку, он тоже захотел сыграть. Да так, что хучь плачь! И тут один из игроков, по виду барин, встал. Смёл кучу выигранных монет в дорогую шапку и сказал весело: