Русская фэнтези-2009. Разбить зеркала
Шрифт:
–Ну я сейчас всем вам…
Кому «вам» и что «сейчас» Пиротехнику расслышать не удалось: конец фразы перекрыло грохотом выстрела и звоном посыпавшегося за Гениной спиною стекла. Это было только начало.
Гене оставалось рухнуть на пол и, считая выстрелы, ждать конца: либо своего, либо обоймы. Так он и поступил.
После шестого выстрела перед Серым неожиданно забрезжил шанс на спасение: девица, очевидно, решила экономить патроны и принялась добивать очередного кроме нее никому не видимого подранка ударами пистолетной рукоятки. Подранок оказался живуч, воительница с головой ушла в свое занятие и Геня, сочтя момент подходящим, рванулся
Не дорвался.
На полдороги он замер как вкопанный, услышав властное «стой!» и увидав нацеленное прямо ему в лицо пистолетное дуло.
–Он у тебя на лбу, – напряженным шепотом сообщила Бэллочка, старательно целясь. – Потерпи секунду, только не шевелись – спугнешь…
…Почтительное, но очень настойчивое потряхивание за плечо спугнуло обволакивающую магию волшебной игры. Как всегда при резком неожиданном выходе он ощутил взаправдашнего себя каким-то выдуманным, ненастоящим. Игровое похмелье – тяжеловатая штука, особенно когда тебе столько лет… Целую вечность тому назад, в молодости, смены реальностей не давались так тяжело… Или тогда творения игроделов не были еще столь увлекательны и совершенны?
–Мудрый, к тебе гонец со срочным известием, – прошелестел над ухом подобострастный голос слуги.
Ну вот, опять рутина, опять постылая суета без капли поэзии… О светлые силы, как же тошно смотреть на дурацкие стрельчатые окна с крикливыми златопурпурными витражами, на изуродованную дурацкой резьбой дурацкую мебель бросового черно-красного дерева… Как тяжело жить, если ты по натуре настоящий легендарный крутой, но только в выдуманной игроделами ложной реальности можешь порадовать глаз волшебным блеском мореного баобаба… Как невыносимо в доподлинной жизни своей зваться не Серым Пиротехником Геней, а…
–Премудрому повелителю праздничновеселых и грознобоевых огней Гендальфу Серому благородный Элронд шлет привет и срочную весть!
Это гонец. Маячит по ту сторону заваленного пергаментами стола (гигантского, как токовище сказочных птиц-самолетов). Завел глаза, будто в трансе, готовится продекламировать вызубренное наизусть послание на Высоком Наречии…
Зачем слушать? Что там у них могло случиться? Очередная ерундовина вроде дракона, озверевшего от склероза, или мага, досамосовершенствовавшегося до полной шизофрении и возомнившего себя очередным Черным Владыкой? Да приеду, приеду. Непременно. Незамедлительно. Эй, кто там! Посох и меч! И взнуздайте-ка мне орла! Гигантского, гигантски вонючего, по-гигантски гадящего орла… На котором, как и на всяком орле, водятся вши и блохи… соответствующих размеров… И это вместо чтоб в недрах Магически-Энергетического Рукотворного Создания (сокращенно – мэрс), сжимая в руке метатель громов небесных, мчаться на героическую стрелку с великим и ужасным Тихоней… Э-эх, на самом интересном месте отвлекли своими глупостями… Весь кайф поломали, волколаки позорные!
Услыхав над ухом сдержанное сопение, он глянул на Магический Шар, увидел в хрустальной глубине поблекший, но вполне еще ясно различимый призрак голой непотребной девки и, опомнясь, торопливо пробормотал перезагрузочное заклятие. Слуги, старательно ничего не заметив, подали хозяину дымчатое походное облачение.
Уже встав и дожидаясь, пока ловкие пальцы красиво расправят на его плечах плащевые складки, он (благо, рядом были лишь простолюдины, не могущие разуметь эпический Высокий Язык) позволил себе негромко затянуть вступление из Саги о Великом Походе:
Мила Коротич
КАЖДОМУ – СВОЕ НА ДОРОГЕ…
Красное на сером – это ярко. Не так однозначно и грубо, как черное с красным. Но ярко, нельзя не заметить. Я утешаюсь этой мыслью, кутаясь в уже совсем не согревающий плащ из лаке пурпурного цвета. Плащ похрустывает, поскрипывает при каждом движении. Дождь стекает струйками по складкам одежд мне в туфли и вытекает оттуда через швы. Я как принцесса на горошине у Андерсена.
Плащ так себе, одно название, но он мне нужен. Под проливным дождем в нем зябко, а мне идти пешком далеко. Да еще и по почти не мощеной дороге. Вот я и надеюсь на свой красный лаке – так проще поймать попутку, ведь меня увидят издалека. Если в это время суток здесь вообще бывают попутки. Автобусы-то точно здесь не ходят уже в десять вечера, а такси по мобильнику я вызвать не догадалась. Торопилась. Забыла трубку в квартире. Здраво рассудить если, то и правильно, что не вызвала: пусть о предстоящем деле знают как можно меньше людей.
Между лужей под названием «дорога» и лужей под названием «тротуар» я иду по тонкой грани. Она «бордюр» называется. Какова ирония-то: я в этой жизни постоянно хожу по таким вот «бордюрам», между чем-то одним и чем-то другим, и не сойти с «дорожки» без потерь. А спроси меня сейчас кто-нибудь: куда это я в двенадцатом часу ночи в гламурненьком плащике китайского разлива горной козой скачу под дождем по редким бетонным камешкам, я отвечу: «В прачечную». Ответ гениальный, правда? Меня никто не подвезет, и даже плащик не поможет. Подумают: «Сумасшедшая». А я ведь чистую правду про прачечную скажу. Вот, снова каламбур получился… И почему я зонтик не взяла? Сама не знаю.
Щели между новыми плитами на мощеной дорожке у той прачечной покрылись молодой зеленой щетиной. Дорожку совсем недавно, кажется в марте, заново вымостили серо-коричневыми восьмиугольниками – с претензией на элегантность. Но делали наспех, как обычно, и уже к апрелю под новыми плитами зачавкала старая землица, изрядно расхлюпанная весенними дождями. Из-под плит пробивается трава, вопреки всему…
Вот и я вопреки всякому здравому смыслу иду под дождем по осколкам бордюра, отставив в сторону левую руку: голосую и поддерживаю равновесие. К полуночи я буду на месте. Должна. В любом случае.
О чудо! Кто-то все же ездит в Ромашевске по ночам! Пусть это даже такая страшненькая колымага, как та, что вывернула из-за поворота. Ну, мой красный плащик, я надеюсь на тебя! Ха, не подвел, родимый! Но мог бы и получше что-нибудь выбрать, чем этот житель свалки, сбежавший от эвакуаторов. Или это его за непристойный внешний вид оттуда выгнали?..
Полуразбитое нечто остановилось прямо возле меня. Искореженная дверца гостеприимно распахнулась. Я шагаю к машине. Туфли окончательно промокли. Это уже просто калоши какие-то. Но с грани между чем-то-не-важно-чем без потерь не сойдешь. Любимые лодочки принесены в жертву их хозяйкой. Заглядываю вовнутрь. Невероятно худой и высокий шофер, такой бледный, что это видно даже в темной кабине, с гладкими как галька глазами, глазами без зрачков, посмотрел на меня. Я слишком поздно опустила глаза, успела хватануть его мыслей. Вот если бы не дождь и не дефицит времени, я ни за что бы со Смертью в одной машине не поехала!