Русская корлева. Анна Ярославна
Шрифт:
— Поднимите витень, — велела Анастасия. Когда же бадья была наверху, она взялась за ее край и попросила: — Помогите мне забраться в нее. Я посмотрю, что там.
— Только этого и не хватало, — возразил Анастас.
Он легко отстранил Анастасию, забрался в бадью и дал знак опускать его в колодец.
— Берегись, любый. Два камня в бадью и сам туда же, — успела сказать Анастасия.
— Так и будет, — ответил Анастас.
Ворот заскрипел, и бадья пошла вниз. Вот и последний оборот. Потянулось томительное ожидание. Наконец Анастас дернул веревку, и его быстро подняли. В бадье
— Там чисто. Только запах смолы, — сказал он.
И ушел вниз следующий воин. И вновь удачный подъем. А вскоре открылось дно колодца, и воин, который складывал в бадью камни, опять всполошил своим криком всех, кто рыл наверху. Стремительно закружился ворот, четверо воинов работали слаженно. И вот уже голова воина показалась над землей. На лице у него был дикий страх.
— Чего испугался? — спросил Анастас. — Ишь лихоманка колотит!
— Там кости! — выдохнул воин. — Я как поднял камень, а под ним — череп. Ух, страсти!
Анастасия, которая стояла рядом с Анастасом, приникла к его плечу и воскликнула:
— Господи, хвала тебе, что проявил к нам милость! — И сказала Анастасу: — Любый, теперь ты сам достань последние камни и больше ничего не трогай, ни к чему не прикасайся. И к колодцу никого из чужих не подпускай. Я же иду во дворец. Княжна Анна и французы все должны увидеть воочию.
— Иди, светлая головушка. Я все исполню, как велено.
Анастасия появилась в большом зале дворца, когда Миндовг и его гости сидели за трапезой. Анна первая увидела Анастасию, подошла к ней, догадываясь по ее сияющему лицу, с какой вестью та пришла. Положив руку на плечо, спросила:
— Ты на щите?
— Да, и можешь открыться.
— Спасибо, судьбоносица. — И Анна обняла и поцеловала Анастасию.
Она вернулась к столу, села, рядом посадила Анастасию и сказала:
— Наместник великого императора, славный Миндовг, спасибо тебе за доброту и терпение, за заботу о нас. Мы завершаем пребывание в Корсуни, потому как нашли мощи святого Климента.
Эта весть, словно гром среди ясного неба, оглушила всех, кто был в зале. И ни у кого не оказалось слов, чтобы выразить удивление или спросить о чем-либо, в глубинах душ у людей еще таилось сомнение в том, что свершилось чудо. А оно было налицо. И первым обрел дар речи Миндовг:
— Я хотел бы убедиться, что сказанное есть правда. Думаю, экзарх Петр склонен к тому же.
— Это мой святой долг, — отозвался экзарх, вставая. — И я хочу убедиться, что кто-то здесь не вошел в заблуждение.
— Да, безусловно, ваше желание идет от законов церкви. И мы готовы его исполнить. Ибо вам утверждать истину. — Анна встала, взяла Анастасию за руку. — Все идите за нами. — И покинула зал.
Однако в чудо пока еще никто не верил, и трапезники покидали стол с обильными яствами неохотно. Когда же все вышли из дворца и увидели, что Анна и Анастасия убегают к кладбищу, греки и французы ускорили шаг и кое-кто даже побежал трусцой.
Глава двенадцатая. Смерть Миндовга
«Все позади, все позади!» — монотонно проплывали эти два слова в полудремной голове княжны Анны. Вкупе с этими словами стучали колеса о мерзлую землю. Анна
Все началось со слов Анастасии: «Ты можешь открыться. Мощи найдены». А если бы она не произнесла этих слов и они вместе с французами попытались бы вывезти мощи из Корсуни тайно, не произошло бы того жестокого несчастья, которое так потрясло Анну. Но теперь уж ничего не изменишь, и нужно было мужественно пройти адов круг терзаемой совести.
На кладбище в тот час все прибежали как оглашенные. И возле колодца толпилось множество горожан, которые словно пытались в него прыгнуть. Прихлынули все, кто принимал участие в поисках мощей две недели назад, и теперь, не пугаясь окриков Миндовга, рвались заглянуть в колодец. И тогда Миндовг встал на кромке ствола и грозно закричал:
— Не подходите! Никто не подходите! Это собственность императора Константина Мономаха! Это честь Византии! — Миндовг вспомнил слова вельможи Амфилогия, сказанные им в Сугдее: — Кто посягнет на мощи, тому смерть! — Миндовг был похож на рехнувшегося умом. С его красного лица стекал пот, седые волосы взлохматились, глаза гневно сверкали, он продолжал кричать на корсунян, а потом заревел и на Анну: — И ты, княжна россов, сей же миг уведи своих воинов отсюда! Сей же миг! Кто посягнет на мощи, тому смерть! — повторил Миндовг.
Анна опешила. Она не была готова к такому повороту событий и попыталась подойти к Миндовгу, чтобы вразумить его, но не успела. В этот миг сквозь толпу пробился пожилой, но еще крепкий горожанин-ремесленник, похоже кузнец, и потребовал:
— Правитель, дай глянуть!
— Эй, Полиен, Полиен! Воинов сюда немедленно! — закричал Миндовг.
— Да полно, каких воинов! Дай же глянуть, что я там искал две недели! — Горожанин схватился за бадью, потянул ее к краю колодца.
Все остальное случилось в мгновение ока. Миндовг с силой оттолкнул горожанина, бадья вырвалась из его рук, ударила Миндовга по ногам, и он упал в колодец.
Толпа ахнула. Взлетел в небо последний крик несчастного. И наступила мертвая тишина. У Анны, которая стояла в полутора саженях от колодца, помутилось в голове, и, не будь рядом Анастасии, она не удержалась бы на ногах.
Оцепенение у толпы прошло. Все что-то кричали. Кузнеца, о которого «споткнулся» Миндовг, греки толкали в колодец, и только чудо спасло его от гибели: он успел ухватиться за стойку, на которой крепился ворот. Гвалт продолжался. Многие именитые горожане слали проклятия на голову княжны Анны и ее спутников, обвиняя их в гибели наместника. Даже экзарх Петр крикнул канонику-канцлеру Анри д’Итсону: