Русская мифология. Энциклопедия

Мадлевская Е. Л.

Потусторонняя природа образов рогатых животных обусловливает их посредническую функцию. Так, в легендах о жертвенных оленях они являются посредниками между посылающим их Богом, или святыми, и людьми. В упоминаемой былине о Василии Игнатьевиче посредничество туров раскрывается иначе: туры-дети оказываются свидетелями чудесного явления Богородицы около Киева, а мать-турица дает истолкование этого явления в связи с событиями, которые должны произойти: плач Богородицы предвещает нападение на Киев несметной силы Баты-ги. Необычность златорогой турицы состоит в том, что она оказывается толкователем, который обладает особым знанием и все-веденьем, позволяющим только ей, единственной, узнать в чудесном явлении образа Богородицы.

Мифопоэтические представления

о причастности рогатых животных к «иному» миру объясняют их негативную символику в некоторых случаях. Так, у восточных славян в толкованиях снов черный бык обычно означает неминуемую опасность, а белый бык — болезнь.

Образы тура, быка, вола, оленя в мифопоэтических представлениях славян наделялись признаком большой силы. Так, тур, частым эпитетом которого является слово «буй», в русской народной поэзии — излюбленный образ, воплощающий силу и храбрость, применительно к князьям и полководцам. В славянских заговорах нередко рисуется картина, как сила рогатого животного направляется против той или иной болезни и уничтожает ее. Вот некоторые сюжеты подобных заговорных текстов:

Приходит «красный» человек с волами и телегой, отвозит болезнь на море, раскидывает ее по морю.

Девица или баба идет по берегу реки или моря, ведет за нитку быка; нитка рвется, и болезнь уходит.

Вол укалывает больного рогом, и болезнь проходит. С гор идут буйволы, буйволицы; они съедают, сметают, бодают болезни.

Олениха лижет больного человека; она слизывает и проглатывает все болезни. В некоторых заговорах особенно хорошо видно, что сила животного связана с наличием у него рогов как показателя биологической зрелости; например: у теленка выросли рожки; он идет искать болезни, загоняет их в угол и натыкает на рога.

В традиционной культуре в образах рогатых животных ярко выражена мужская символика. Так, образ быка или вола нередко появляется в любовных заговорах, выступая как символ мужского начала. В «присушке на девицу», например, используется соответствующее сравнение:

Как быки скачут на корову или как корова на Петровки голову закинет, <хвост залупя>, так бы раба Божия (имярек) бегала и искала меня, раба Божия (имярек), Бога бы не боялась, людей бы не стыдилась, во уста бы целовала, руками об-нимала,< блуд сотворила>. Конкретное применение эта символика находит в заговорах и магических действиях «от плотской немощи», направленных на обретение сексуальной потенции. В одном из лечебников XVIII века встречаются рекомендации по использованию веществ из кости оленя, наделяемых магической силой: «Аще у которого человека михир не встанет и ты вазми аленья мозгу ис кости, изотри и в ваде и даи человеку пити. От того будет михир стояти». В Оренбуржье еще в середине XX века знахарки лечили страдающих «немощью» мужчин, давая им заговоренный настой водки с веществом, содранным ножом с рогов племенного быка.

Как символ мужского начала образ рогатого животного выступает не только в заговорных текстах и лечебной практике, но и в других сферах традиционной культуры. Мотив пробуждения мужского начала через образ оленя присутствует в молодежной игре «Олень». У русских широко было распространено использование маски быка или тура в играх ряженых с ярко выраженным эротическим содержанием. Костромская игра «Говядина» заключалась в следующем:

Вносят в избу совершенно нагого мужчину на стяге (шесте), пропущенном через связанные руки и ноги, наподобие говяжьей туши. К туше зовут девок или если которая прячется, то силом вытаскивают и предлагают кусочки говядины, по большей части срамные. Во многих местностях у русских была известна святочная игра «в быка»: парень с горшком на ухвате и в тканой накидке приходил в избу, где происходили игрища, мычал около девок и махал головой. Его продавали, и после торга кто-нибудь из толпы «убивал» «быка» — бил по горшку, разбивал его, а исполнитель роли убегал из избы. Остальные же парни начинали «бить» девушек заранее приготовленными жгутами и соломы со словами: «С кем быка ела?»

Нарочито

скабрезно-смеховое изображение сексуальных качеств быка присутствует в так называемых загадках «с картинками», загадывание которых практиковалось ряжеными на святочных игрищах: «Бык корову тык. Корова: «Мык! Спасибо, бык!»»

Эротическое содержание прослеживается в обрядовой песне троицкого цикла, в которой молодец называется «туром», а отношения мужского и женского персонажей рисуются как их противоборство:

Ой, Тур, молодец удалой!Он из города большого,Вызывал красну девицуС ним на травке побороться,Ой, Дид-Ладо! побороться

Соответственно отмеченной символике образы рогатых животных в традиционной культуре соотносились с темой брака. Действительно, их брачную символику можно увидеть как в подблюдных, молодежных игровых и хороводных песнях, содержащих свадебные или брачные мотивы, так и непосредственно в свадебных текстах. Например, сопровождающая подблюдное гадание песня: «Бык-дристун / Далеко свистнул!» — предвещала девушке, что она выйдет замуж не в свою деревню, а далеко.

В качестве хороводной и свадебной у русских бытовала песня с образом «оленя-золотые рога», веселящего свадьбу:

По воле оленьЗолотые рога!Мимо ольня, мимо ольняМолодец проезжал.«Я тебя ольня, я тебя ольня,И я подстрелю!»«Не стреляй, добрый молодец <…>Будешь жениться, будешь жениться,На свадьбу приду,Золотыми рогами, золотыми рогамиВесь двор освещу,Песню спою, песню спою —Всех гостей взвеселю,Пуще того, пуще того — я невесту твою».

Непосредственно в свадебном обряде образ бычка используется как метафорическое обозначение жениха. Так, в Ярославской бернии во время сватовства сват заводил иносказательную речь: «Да нет ли у вас продажной телушки? У меня есть бычок».

Образы необычных златорогих животных — оленя и тура — встречаются в эпических жанрах русского фольклора. В сказках олень-золотые рога обычно оказывается связан с изменениями в судьбе сказочного героя и приносит ему удачу.

Восприятие образа рогатого животного в мифопоэтической традиции как символа мужской силы, мужского начала, а также наделение его в народном сознании признаками физической и магической силы, причастности к «иному» миру и космосу объясняет подчас непонятные для современного человека события в фольклорных произведениях, сохранивших древние мифологические представления. Так, например, в былине о «Добрыне и Маринке» богатырь-подросток — ему двенадцать лет — перед тем как прибыть на службу к князю Владимиру, идет к известной в Киеве колдунье Маринке. Героиня предлагает Добрыне жениться на ней, но, получая отказ, превращает его в златорогого тура или оленя:

Рожки у тура да в золоти,Ножки у тура да в серебри,Шерсть на туру да рыта бархату.

Это превращение характеризуется рядом особенностей. Перевоплощение богатыря — временное: в разных вариантах былины — это три дня, шесть месяцев или один год. Оборачивание в тура сопровождается отсылкой его пастись в чистом поле или на берегу синего моря, которые в системе былинного пространства имеют значение границы между «мирами». Пребывание богатыря в облике «гнедого тура» связано с вкушением «нечеловеческой» пищи: «муравой травы» или «ковыль травы» и «во-душки болотной».