Русская Ницца
Шрифт:
Н. Н. Юденич, как свидетельствуют все те же современники, вообще весьма неохотно занимался правительственными делами. Главным он считал вооруженную борьбу с большевизмом, поэтому почти все его распоряжения касались только Северо-Западной армии.
28 сентября 1919 года армия генерала Н. Н. Юденича перешла в наступление на Петроград и сумела захватить Гатчину и Красное село. До Петрограда оставалось всего двадцать километров, и уже виден был золоченый купол Исаакиевского собора. Однако дальше произошло непонятное — беспорядочное отступление и фактически разгром.
Сам
Он не мог тогда знать, что по приказу Л. Д. Троцкого в городе шли расстрелы всех, кто мог быть заподозрен в симпатиях к Юденичу. Поступать аналогичным образом в отношении большевиков Н. Н. Юденич категорически запрещал. Уже в эмиграции многие обвиняли его в излишней либеральности. Генерал А. П. Родзянко с горечью отмечал в своих воспоминаниях:
«Большевистская агитация росла и росла. Никаких серьезных мер против нее не принималось, и красные агенты обнаглели до того, что не только открыто поназывались на улицах, но и спокойно завтракали и обедали в ресторанах. Настроение становилось все более нервным».
Войскам Н. Н. Юденича не удалось перерезать Николаевскую железную дорогу, обеспечивавшую большевиков продовольствием и вооружением. Финны и англичане не оказали наступавшим эффективной помощи. Усилились трения с эстонцами, которых отпугивали великодержавные устремления генерала и которым большевики пообещали значительные политические уступки.
В довершение всего в армии генерала Юденича стала падать воинская дисциплина, усилилось дезертирство. Некоторые полки порой по два дня оставались без хлеба, не хватало боеприпасов, не было автомобилей, и на вооружении состоял всего один танк. Сдержать в таких условиях контрнаступление красных генерал не мог. Измученная беспрерывными боями, его армия начала отступать. Командиры полков устроили совещание и попросили графа Палена передать Н. Н. Юденичу общее требование: уйти в отставку.
Генерал не сопротивлялся. 1 декабря 1919 года он назначил нового главнокомандующего Северо-Западной армией — кавалера ордена Святой Анны генерала П. В. Глазенапа.
Именно ему Н. Н. Юденич и передал все оставшиеся деньги на борьбу с большевизмом — более двухсот тысяч фунтов стерлингов. Бывший глава Белого правительства на северо-западе России вручил при свидетелях подписку об отсутствии у него других средств. Об этом в тот же день написали газеты. Такой поступок лучше всего характеризует генерала Юденича. Георгиевский кавалер, он всегда дорожил своей честью, чего, к сожалению, нельзя сказать о некоторых других офицерах Северо-Западной армии.
В конце концов войска Северо-Западной армии были прижаты к границе и перешли на эстонскую территорию, где были разоружены своими бывшими союзниками.
Уже находясь в отставке, генерал Юденич был арестован в ревельской гостинице своими бывшими соратниками. За происходящим, кстати, молча наблюдали трое эстонских полицейских. Н. Н. Юденича хотели судить за провал наступления на Петроград.
Давний противник Н. Н. Юденича генерал А. П. Родзянко так отзывается о нем:
«Этот дряхлый старик не имел права брать на себя ответственность. Преступники те, кто выдвинул эту мумию на такой важный пост».
Несколько иную характеристику генералу Н. Н. Юденичу дает знаменитый русский писатель А. И. Куприн, добровольно вступивший в ряды Северо-Западной армии в качестве военного корреспондента и редактора газеты «Приневский край». В одном из своих рассказов он пишет:
«Формальный глава армии существовал. Это был генерал Юденич, доблестный, храбрый солдат, честный человек и хороший военачальник».
События под Петроградом А. И. Куприн описывает следующим образом:
«Генерал Юденич только раз показался на театре военных действий, а именно тотчас же по взятии Гатчины. Побывал в ней, навестил Царское Село, Красное и в тот же день отбыл в Ревель. Конечно, очень ценно было бы в интересах армии, если бы генерал Юденич, находясь в тылу, умел дипломатично воздействовать на англичан и эстонцев, добиваясь от них обещанной реальной помощи. Но по натуре храбрый покоритель Эрзерума был в душе — капитан Тушин, так славно изображенный Толстым. Он не умел с ними разговаривать, стеснялся перед апломбом англичан и перед общей тайной политикой иностранцев… Единый вождь в этой особенной войне должен был бы непременно показываться как можно чаще перед солдатом. Солдат здесь проявлял сверхъестественную храбрость, неописуемое мужество, величайшее терпение, но безмолвно требовал от генерала и офицера высокого примера».
А. И. Куприн во многом прав. Армия должна постоянно ощущать присутствие своего командующего. Нужно жить ее жизнью, понимать ее проблемы, разделять славу ее успехов и горечь поражений. Н. Н. Юденич не появлялся на фронте осенью 1919 года и не водил войска за собой в атаки, как это делали те же А. П. Родзянко и граф Пален. Но можно ли упрекнуть его за это? Безусловно, пребывание генерала Юденича в тылу диктовалось насущной необходимостью, и дипломатическая работа, участником которой ему пришлось стать, требовала от него не меньшей самоотдачи, чем руководство операциями на фронте. Стоит также отметить, что Н. Н. Юденич, абсолютно чуждый интриг и конфликтов, полностью доверял своим подчиненным командирам корпусов и дивизий.
Н. Н. Юденич хотел перебросить остатки своей армии на юг, к Деникину. Для этого он выбивал из союзников транспортные суда, однако все его усилия оказались тщетны. В результате перед генералом оставался, по сути, единственный выход — роспуск армии.
После ареста в ревельской гостинице «Коммерс» генерала препроводили на вокзал, посадили в вагон и увезли по направлению к Тапсу. Вскоре, правда, он был освобожден и переехал в помещение английской военной миссии.