Русская пляска
Шрифт:
Радовал и придавал уверенности парню и родной Сталинград, город, о котором иностранцы говорили, что в нём невозможно будет жить из-за колоссальных разрушений, предлагая построить его в другом месте. Но город вопреки прогнозам восстал из руин и строился непрерывно. На северной окраине уже вырисовывались здания и плотина гидроэлектростанции, рядом на правом берегу заканчивалось строительство алюминиевого завода, на южной окраине трудился Волго-Донской судоходный канал, был введён в строй нефтеперерабатывающий завод. Дымили и гудели, приглашая на смену рабочих, тракторный, «Баррикады», «Красный Октябрь», строились больницы и дворцы культуры, новые школы и детские сады. Кинотеатры зазывали на новые фильмы,
В институте для Олега многое было новым и в первую очередь сам учебный процесс, отличавшийся от школьного. Преподаватели, солидные учёные, умудрённые опытом научной и практической работы, так интересно вели занятия, что всё время хотелось продолжения, и оно было в лекциях, книгах, которых в библиотеке вуза было великое множество.
Студента Родина учёба захватила, да к тому же у него появилась возможность иметь свою комнату. В их домике освободилась десятиметровая комната, дед похлопотал перед заводским начальством, и Родиным разрешили её заселить. Теперь студент мог чертить и читать до поздней ночи, не мешая маме отдыхать. Олег был приятно удивлён, когда староста группы пригласил его получить стипендию. Триста рублей – это было богатство для семьи, ибо мама, работая больше чем на ставку, получала всего четыреста. Жить стало лучше, хотя и расходы увеличились, приходилось до института добираться на трёх трамваях. Но и это не беда: оформил льготный проездной билет, а в студенческой столовой на три-четыре рубля можно было неплохо пообедать.
Учёба учёбой, а комсомол всегда был рядом. Олега уже на второй неделе учебы пригласили в комитет ВЛКСМ.
– Так, товарищ Родин, член Сталинградского горкома комсомола, уже неделю отучился, а в институтский комитет ни ногой. Как это понимать?
По крайней мере, это неуважение, не по-товарищески ведёшь себя. Ну да ладно, на первый раз прощаю, присаживайся, поговорим, – пожурил секретарь комитета комсомола института.
Олег виновато склонил голову, присел на стул.
– Так, Олег Павлович, – продолжил секретарь, – мы рассмотрели все дела комсомольцев вашего курса и не нашли ни одного равного тебе по опыту комсомольской работы. Есть предложение рекомендовать тебя в комсомольские секретари первого курса. Как ты к этому относишься?
– Я согласен, – без колебаний ответил Олег.
Через три дня первокурсник факультета промышленно-гражданского строительства Олег Родин был избран комсомольским вожаком у своих однокурсников.
На демонстрации 7 Ноября Родину доверили идти с флагом впереди институтской колоны. Шеренги трудящихся, ветеранов войны и труда, молодежи и студентов под бравурные марши шли нескончаемым потоком по площади Павших борцов. Страна праздновала 40-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Народ ликовал, свободный народ свободного государства.
После демонстрации в комитете ВЛКСМ института был накрыт стол, каждый принёс кто что мог. Впервые присутствующий на таком вечере Олег по-настоящему познакомился со всем комсомольским активом, здесь велись весёлые разговоры с мечтами о будущем, пелись общие комсомольские песни и сольные песни под гитару. В этот раз Родин впервые услышал песню Владимира Высоцкого «Если друг оказался вдруг…» и познакомился с Васей Головкиным, дружбу с которым они пронесли через всю жизнь.
Первый курс пролетел быстро, студент и глазом моргнуть не успел, а всё потому, что был сосредоточен на учёбе и комсомольской работе. Дни быстро сменяли ночи, недели месяцы, летняя экзаменационная сессия была, как и зимняя, сдана на «отлично». А сталинградское лето припекало ярким солнышком, звало отдохнуть и расслабиться.
Дед предложил Олегу поехать с ним и его супругой в Сочи, но внук отказался, он не хотел долго находиться в компании с Калерией Петровной: отношения у них не заладились ещё в детстве, потому что при первой встрече мальчик назвал новую жену деда бабушкой. Та аж почернела от злости и строго сказала:
– Никогда не называй меня бабушкой, мальчик! Какая я тебе бабушка? По крови не бабушка, по возрасту я ровесница твоей матери, а выгляжу даже моложе неё.
Олег от отчаяния чуть не заплакал, ему было очень обидно за маму, намного больше, чем за себя. Несмотря на возраст, мальчишка понимал, что его мамочка, пережившая ад Сталинграда и тяжесть повседневной физической работы, не может выглядеть, как эта холёная тётенька с накрашенными бровями и ногтями.
Студенту конечно же хотелось увидеть тёплое море, искупаться в нём, но он решил хотя бы месяц поработать на стройке и купить в дом новые стулья, самодельные табуретки уже уходили в прошлое. На работу устроиться было проще простого. Сталинград строило около десятка мощных трестов, но Металлургстрой был ближе к дому, специалисты его работали в Краснооктябрьском районе, возводя жилые и промышленные здания, дворец культуры, школы и магазины. Олег за двадцать пять рабочих дней не только заработал на стулья, но и приобрёл первый опыт общения со строителями, научился месить раствор, делать простую кирпичную кладку и хорошо накачал мышцы.
Остаток каникул Родин проводил в лагере комсомольского актива на острове Сарпинском. Лагерь располагался в местной школе, здесь отдыхали студенты всех вузов Сталинграда, а работники обкома и горкома комсомола проводили семинары и дискуссии по организации спортивно-массовых мероприятий, работе студенческих клубов, профкомов. В свободное время все купались, загорали, ловили рыбу, навели порядок на школьном дворе, отремонтировали забор. Когда же наступали тихие тёплые вечера конца лета, были и песни у костра, и печёная картошка, и конечно танцы.
Новых знакомств завелось много, но однажды Олег поймал на себе взгляд черноглазой стройной девушки, поймал и сделал вид, что ничего не заметил, и только на следующий вечер пригласил её танцевать. Познакомились. Алла Саблина училась на факультете иностранных языков в педагогическом, тоже перешла на второй курс. Она была легка и быстра в танце, от её тела исходил приятный аромат, а взгляды, брошенные на парня, обладали какой-то магической силой. После танцев студенту-строителю не хотелось прощаться с девушкой, он пригласил её погулять, она не отказалась, и они долго бродили по лесу. Полная луна не только хорошо освещала дорогу, но и колдовала, сближая молодых, которые почти всё о себе рассказали друг другу. Вечерние прогулки продолжались и частенько уходили за полночь. Однажды Алла оступилась, Олег подхватил ее и привлёк к себе. В порыве страсти парень обнял и поцеловал подругу, потом ещё, ещё, она отвечала ему, но вдруг вырвалась из объятий и убежала. Олег опешил, попытался её догнать, но она скрылась за дверями девичьей комнаты.
На следующий день Алла подошла к Родину сама.
– Олег, ты прости меня за вчерашнее.
– Это ты прости. Может, я поспешил?
– Нет, мне хорошо с тобой, но я боялась за себя, боялась переступить порог.
– Да ты же умница моя! – Олег обнял девушку. Теперь уже днём, на виду у ребят, поцеловал её скромно, в щёчку.
Дружба молодых людей продолжалась и после возвращения в город.
Встречались в основном по выходным да праздничным дням. Алла жила в новом доме на Аллее Героев, здесь всё рядом: и театры, и кино. Ходили друг к другу на институтские вечера, откровенничали, доверяли друг другу тайны, сердца их пели в унисон.