Русская поэзия XIX века. Том 2

Коллектив авторов

<1855>

* * *

Мое сердце – родник, моя песня – волна, Пропадая вдали,- разливается… Под грозой – моя песня, как туча, темна| На заре – в ней заря отражается. Если ж вдруг вспыхнут искры нежданной любви Или на сердце горе накопится - В лоно песни моей льются слезы мои, И волна уносить их торопится.

<1856>

* * *

«Подойди ко мне, старушка, Я давно тебя ждала». И косматая, в лохмотьях, К ней цыганка подошла. «Я скажу тебе всю правду; Дай лишь на руку взглянуть: Берегись, тебя твой милый Замышляет обмануть…» И она в открытом поле Сорвала

себе цветок И лепечет, обрывая Каждый белый лепесток? «Любит – нет – не любит – любит». И, оборванный кругом, «Да» сказал цветок ей темным, Сердцу внятным языком. На устах ее – улыбка, В сердце – слезы и гроза. С упоением и грустью Он глядит в ее глаза. Говорит она: «Обман твой Я предвижу – и не лгу, Что тебя возненавидеть И хочу и не могу». Он глядит все так же грустно, Но лицо его горит… Он, к плечу ее устами Припадая, говорит: «Берегись меня! Я знаю, Что тебя я погублю, Оттого что я безумно, Горячо тебя люблю!…»

<1856>

НА ЖЕНЕВСКОМ ОЗЕРЕ

На Женевском озере Лодочка плывет - Едет странник в лодочке, Тяжело гребет. Видит он – по злачному Скату берегов Много в темной зелени Прячется домов. Видит – под окошками Возле синих вод В виноградном садике Красный мак цветет. Видит – из-за домиков, В вековой пыли, Колокольни серые Подняли шпили, А за ними – вечные В снежных пеленах Выси допотопные Тонут в облаках. И душой мятежною Погрузился он О далекой родине В неотвязный сон - У него на родине Ни озер, ни гор, У него на родине Степи да простор. Из простора этого Некуда бежать, Думы с ветром носятся, Ветра не догнать.

<1858>

* * *

Признаться сказать, я забыл, господа, Что думает алая роза, когда Ей где-то во мраке поет соловей, И даже не знаю, поет ли он ей. Но знаю, что думает русский мужик, Который и думать-то вовсе отвык… Освобождаемый добрым царем, Всё розги да розги он видит кругом. И думает он: «То-то станут нас бить, Как мы захотим на свободе-то жить…» Признаться, забыл я – не знаю, о чем Беседуют звезды на небе ночном И точно ли жаждут упиться росой Цветы полевые в полуденный зной. Но знаю, о чем тайно плачет бедняк, Когда, запирая свой пыльный чердак, Лежит он, и мрачен и зол оттого, Что даже не смеет любить никого, И зол он на звезды – что с неба глядят, Как люди глядят – и помочь не хотят. Я вам признаюсь, что я знать не могу, Что думает птица, когда на лугу Холодный туман начинает бродить, А солнце встает и не смеет светить. Но знаю, ох знаю, что мыслит поэт, Когда для него гаснет солнечный свет. «Ведь я у цензуры слуга крепостной»,- Так думает он – и, холодной рукой Сдавя свою голову, тихо поет, Когда его музу цензура сечет. Признаться, не знаю, что думает пес, Когда птички крадут в навозе овес, Когда кот пушистым виляет хвостом, Не знаю, что думают мыши об нем, Но знаю, что думают слуги царя, Ближайшие слуги! Усердьем горя, Они день и ночь молят господа сил, Чтоб он взволновать им народ пособил: «Дай, боже! царя убедить нам хоть раз, Что плохо бы было престолу без нас; Ведь эдакий глупый, презренный народ: Как хочешь дразни – ничего не берет».

<1861>

БЕГЛЫЙ

«Ты куда, удалая ты башка? Уходи ты к лесу темному пока: Не сегодня-завтра свяжут молодца. Не ушел ли ты от матери-отца? Не гулял ли ты за Волгой в степи? Не сидел ли ты в остроге на цепи?» «Я сидел и в остроге на цепи, Я гулял и за Волгой в степи, Да

наскучила мне волюшка моя, Воля буйная, чужая, не своя. С горя, братцы, изловить себя я дал – Из острога, братцы, с радости бежал. Как в остроге-то послышалося нам, Что про волю-то читают по церквам,- Уж откуда сила-силушка взялась: Цепь железная и та, вишь, порвалась! И задумал я на родину бежать; Божья ночка обещалась покрывать. Я бежал – ног не чуял под собой… Очутился на сторонушке родной, Тут за речкой моя матушка живет, Не разбойничка, а сына в гости ждет. Я сначала постучуся у окна - «Выходи, скажу, на улицу, жена! Ты не спрашивай, в лицо мне не гляди, От меня, жена, гостинчика не жди. Много всяких я подарков тебе нес, Да, вишь, как-то по дороге все растрёс; Я вина не пил – с воды был пьян, Были деньги – не зашил карман». Как нам волю-то объявят господа, Я с воды хмелен не буду никогда; Как мне землю-то отмерят на миру, Я в кармане-то зашью себе дыру. Буду в праздники царев указ читать… Кто же, братцы, меня может забижать?» «Ты куда, удалая ты башка? Уходи ты к лесу темному пока. Хоть родное-то гнездо недалеко,- Ночь-то месячна: признать тебя легко. Знать, тебе в дому хозяином не быть, По дорогам, значит, велено ловить».

<1861>

ПОЦЕЛУЙ

И рассудок, и сердце, и память губя, Я недаром так жарко целую тебя: Я целую тебя и за ту, перед кем Я таил мои страсти – был робок и нем, И за ту, что меня обожгла без огня, И смеялась, и долго терзала меня, И за ту, чья любовь мне была бы щитом, Да, убитая, спит под могильным крестом. Все, что в сердце моем загоралось для них, Догорая, пусть гаснет в объятьях твоих.

<1862>

* * *

Чтобы песня моя разлилась, как поток, Ясной зорьки она дожидается: Пусть не темная ночь, пусть горящий восток Отражается в ней, отливается. Пусть чиликают вольные птицы вокруг, Сонный лес пусть проснется-нарядится, И сова – пусть она не тревожит мой слух И, слепая, подальше усядется.

<1864>

ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ

«Поцелуй меня… Моя грудь в огне… Я еще люблю… Наклонись ко мне». Так в прощальный час Лепетал и гас Тихий голос твой, Словно тающий В глубине души Догорающей. Я дышать не смел - Я в лицо твое, Как мертвец, глядел - Я склонил мой слух… Но, увы! мой друг, Твой последний вздох Мне любви твоей Досказать не мог. И не знаю я, Чем развяжется Эта жизнь моя! Где доскажется Мне любовь твоя!

<1864>

* * *

Заплетя свои темные косы венцом, Ты напомнила мне полудетским лицом Все то счастье, которым мы грезим во сне, Грезы детской любви ты напомнила мне. Ты напомнила мне зноем темных очей Лучезарные тени восточных ночей - Мрак цветущих садов – бледный лик при луне,- Бури первых страстей ты напомнила мне. Ты напомнила мне много милых теней Простотой, темным цветом одежды твоей. И могилу, и слезы, и бред в тишине Одиноких ночей ты напомнила мне. Все, что в жизни с улыбкой навстречу мне шло, Все, что время навек от меня унесло, Все, что гибло, и все, что стремилось любить,- Ты напомнила мне. Помоги позабыть!

<1864>

* * *

И в праздности горе, и горе в труде… Откликнитесь, где вы, счастливые, где? Довольные, бодрые, где вы? Кто любит без боли, кто мыслит без страха? Кого не тревожит упрек или плач? Суда и позора боится палач - Свободе мерещится плаха… Хоть сотую долю тяжелых задач Реши ты нам, жизнь бестолковая, Некстати к нам нежная, Некстати суровая, Слепая,- беспутно мятежная!…