Русская поэзия XIX века. Том 2

Коллектив авторов

40

И что это, помилуйте, за дом, Куда Попов отправлен в наказанье? Что за допрос? Каким его судом Стращают там? Где есть такое зданье? Что за полковник выскочил? Во всем, Во всем заметно полное незнанье Своей страны обычаев и лиц, Встречаемое только у девиц.

41

А наконец, и самое вступленье: Ну есть ли смысл, я спрашиваю, в том, Чтоб в день такой, когда на поздравленье К министру все съезжаются гуртом, С Поповым вдруг случилось помраченье И он таким оделся бы шутом? Забыться

может галстук, орден, пряжка – Но пара брюк – нет, это уж натяжка!

42

И мог ли он так ехать? Мог ли в зал Войти, одет как древние герои? И где резон, чтоб за экран он стал, Никем не зрим? Возможно ли такое? Ах, батюшка-читатель, что пристал? Я не Попов! Оставь меня в покое! Резон ли в этом или не резон - Я за чужой не отвечаю сон!

<1873>

* * *

Прозрачных облаков спокойное движенье, Как дымкой солнечный перенимая свет, То бледным золотом, то мягкой синей тенью Окрашивает даль. Нам тихий свой привет Шлет осень мирная. Ни резких очертаний, Ни ярких красок нет. Землей пережита Пора роскошных сил и мощных трепетаний; Стремленья улеглись; иная красота Сменила прежнюю; ликующего лета Лучами сильными уж боле не согрета, Природа вся полна последней теплоты; Еще вдоль влажных меж красуются цветы, А на пустых полях засохшие былины Опутывает сеть дрожащей паутины; Кружася медленно в безветрии лесном, На землю желтый лист спадает за листом; Невольно я слежу за ними взором думным, И слышится мне в их падении бесшумном: «Всему настал покой, прими ж его и ты, Певец, державший стяг во имя красоты; Проверь, усердно ли ее святое семя Ты в борозды бросал, оставленные всеми, По совести ль тобой задача свершена И жатва дней твоих обильна иль скудна?»

<1874>

КОЗЬМА ПРУТКОВ

НЕЗАБУДКИ И ЗАПЯТКИ

Басня

Трясясь Пахомыч на запятках, Пук незабудок вез с собой; Мозоли натерев на пятках, Лечил их дома камфарой. Читатель! в басне сей откинув незабудки, Здесь помещенные для шутки, Ты только это заключи: Коль будут у тебя мозоли, То, чтоб избавиться от боли, Ты, как Пахомыч наш, их камфарой лечи.

<1851>

КОНДУКТОР И ТАРАНТУЛ

Басня

В горах Гишпании тяжелый экипаж, С кондуктором, отправился в вояж. Гишпанка, севши в нем, немедленно заснула; А муж ее меж тем, увидя тарантула, Вскричал: «Кондуктор, стой! Приди скорей! Ах, боже мой!» На крик кондуктор поспешает И тут же веником скотину выгоняет, Примолвив: «Денег ты за место не платил!» – И тотчас же его пятою раздавил. Читатель! разочти вперед свои депансы, Чтоб даром не дерзать садиться в дилижансы, И норови, чтобы отнюдь денег не пускаться в путь, Не то случится и с тобой, что с насекомым, Тебе знакомым.

<1851>

СТАН И ГОЛОС

Басня

Хороший стан, чем голос звучный, Иметь приятней во сто крат. Вам это пояснить я басней рад. Какой-то становой, собой довольно тучный, Надевши ваточный халат, Присел к открытому окошку И молча начал гладить кошку. Вдруг голос горлицы внезапно услыхал… «Ах, если

б голосом твоим я обладал,- Так молвил пристав,- я б у тещи Приятно пел в тенистой роще И сродников своих пленял и услаждал!» А горлица на то головкой покачала И становому так, воркуя, отвечала: «А я твоей завидую судьбе: Мне голос дан, а стаи тебе».

<1851>

ЧЕСТОЛЮБИЕ

Дайте силу мне Самсона; Дайте мне Сократов ум; Дайте легкие Клеона, Оглашавшие форум; Цицерона красноречье, Ювеналовскую злость, И Эзопово увечье, И магическую трость! Дайте бочку Диогена; Ганнибалов острый меч, Что за славу Карфагена Столько вый отсек от плеч! Дайте мне ступню Психеи, Сапфы женственный стишок, И Аспазьины затеи, И Венерин поясок! Дайте череп мне Сенеки; Дайте мне Вергильев стих – Затряслись бы человеки От глаголов уст моих! Я бы с мужеством Ликурга, Озираяся кругом, Стогны все Санктпетербурга Потрясал своим стихом! Для значения инова Я исхитил бы из тьмы Имя славное Пруткова, Имя громкое Козьмы.

<1854>

РАЗНИЦА ВКУСОВ

Басня [95]

Казалось бы, ну как не знать Иль не слыхать Старинного присловья, Что спор о вкусах – пустословье? Однако ж раз, в какой-то праздник, Случилось так, что с дедом за столом В собрании гостей большом О вкусах начал спор его же внук, проказник. Старик, разгорячась, сказал среди обеда: «Щенок! тебе ль порочить деда? Ты молод: всё тебе и редька и свинина; Глотаешь в день десяток дынь; Тебе и горький хрен малина, А мне и бланманже полынь!» Читатель! в мире так устроено издавна; Мы разнимся в судьбе, Во вкусах и подавно; Я это басней пояснил тебе. С ума ты сходишь от Берлина; Мне ж больше нравится Медынь. Тебе, дружок, и горький хрен малина; А мне и бланманже полынь.

95

В 1-м издании (см. журнал «Современник», 1853) эта басня была озаглавлена: «Урок внучатам»,-в ознаменование действительного происшествия в семье Козьмы Пруткова.

<1854>

ПИСЬМО ИЗ КОРИНФА

Древнее греческое

Посвящено а. Щербине

Я недавно приехал в Коринф. Вот ступени, а вот колоннада. Я люблю здешних мраморных нимф И истмийского шум водопада. Целый день я на солнце сижу. Трусь елеем вокруг поясницы. Между камней паросских слежу За извивом слепой медяницы. Померанцы растут предо мной, И на них в упоенье гляжу я. Дорог мне вожделенный покой. «Красота! красота!» – все твержу я. А на землю лишь спустится ночь, Мы с рабыней совсем обомлеем… Всех рабов высылаю я прочь И опять натираюсь елеем.

<1854>

ЮНКЕР ШМИДТ

Вянет лист. Проходит лето. Иней серебрится… Юнкер Шмидт из пистолета Хочет застрелиться. Погоди, безумный, снова Зелень оживится! Юнкер Шмидт! честное слово, Лето возвратится!

<1854>

ЖЕЛАНИЕ БЫТЬ ИСПАНЦЕМ