Русская поэзия XIX века. Том 2

Коллектив авторов

<1909>

В. ФИГНЕР

ЛОПАТИНУ

Нам выпало счастье – все лучшие силы В борьбе за свободу всецело отдать… Теперь же готовы мы вплоть до могилы За дело народа терпеть и страдать!… Терпеть без укоров, страдать без проклятий, Спокойно и скромно в тиши угасать, Но тихим страданьем своим – юных братий На бой за свободу и равенство звать!

<1887>

МАТЕРИ

Если, товарищ, на волю ты выйдешь, Всех, кого любишь, увидишь, обнимешь, Ты не забудь мою мать! Ради всего, что есть в жизни святого, Чистого, нежного, нам

дорогого, Дай обо мне ты ей знать! Ты ей скажи, что жива я, здорова, Что не ищу я удела иного - Всем идеалам верна… Было мне трудно здесь первое время: Страшно разлуки тяжелое бремя… Думала – сломит она. Но не сломила… Теперь не бледнею, Что уж надежды в душе не имею Мать дорогую обнять!… Мать не прошу я любить: сердце чует, Что и без просьб она любит, горюет, Образ мой в сердце хранит. Но пусть не плачет, меня вспоминая: Я весела… я бодра… Пусть родная Горем себя не томит! Пусть лишь в молитвах меня поминает, Пусть лишь крестом издали осеняет – Дочь трудный путь да свершит!…

<1888>

* * *

Пали все лучшие… В землю зарытые, В месте пустынном безвестно легли! Кости, ничьею слезой не омытые, Руки чужие в могилу снесли… Нет ни крестов, ни оград, и могильная Надпись об имени славном молчит… Выросла травка, былинка бессильная, Долу склонилась – и тайну хранит… Были свидетелем волны кипучие, Гневно вздымаются, берег грызут… Но и они, эти волны могучие, Родине весточку вдаль не снесут!

<1897>

А. БАРЫКОВА

У КАБАКА

Я не могу забыть ужасного виденья. Страшней всего в нем то, что это не был сон, Не бред болезненный, не блажь воображенья: Кошмар был наяву и солнцем освещен. Оборвана, бледна, худа и безобразна, Бесчувственно пьяна, но, верно, голодна, У двери кабака, засаленной и грязной, На слякоти ступень свалилася она - Кормилица и мать. Живой скелет ребенка Повиснул на груди иссохшей и грызет Со злобой жадного, голодного волчонка И вместо молока дурман и смерть сосет. Кругом галдит народ на площади базара, И в воздухе висят над серою толпой Ругательства да смрад промозглого товара. Спокойно на углу стоит городовой, А солнце-юморист с улыбкой властелина Из синей пустоты сияет так светло, Лаская, золотя ужасную картину Лучами ясными эффектно и тепло.

<1880>

А. АПУХТИН

* * *

Гремела музыка, горели ярко свечи, Вдвоем мы слушали, как шумный длился бал, Твоя дрожала грудь, твои пылали плечи, Так ласков голос был, так нежны были речи; Но я в смущении не верил и молчал. В тяжелый горький час последнего прощанья С улыбкой на лице я пред тобой стоял, Рвалася грудь моя от боли и страданья, Печальна и бледна, ты жаждала признанья… Но я в волнении томился и молчал. Я ехал. Путь лежал передо мной широко… Я думал о тебе, я все припоминал, О, тут я понял все, я полюбил глубоко, Я говорить хотел, но ты была далеко, Но ветер выл кругом… я плакал и молчал.

<1858>

* * *

О, боже, как хорош прохладный вечер лета! Какая тишина! Всю ночь я просидеть готов бы до рассвета У этого окна. Какой-то темный лик мелькает по аллее, И воздух недвижим, И кажется, что там еще, еще темнее, За садом молодым. Уж поздно… Все сильней цветов благоуханье, Сейчас взойдет луна… На небесах покой, и на земле молчанье И всюду тишина. Давно ли в этот сад, в чудесный вечер мая, Входили

мы вдвоем? О, сколько, сколько раз его мы, не смолкая, Бывало, обойдем! И вот я здесь один, с измученной, усталой, Разбитою душой. Мне хочется рыдать, припавши, как бывало, К груди твоей родной… Я жду… но не слыхать знакомого привета, Душа болит одна… О, боже, как хорош прохладный вечер лета, Какая тишина!

<1859>

АСТРАМ

Поздние гости отцветшего лета, Шепчутся ваши головки понурые, Словно клянете вы дни без просвета, Словно пугают вас ноченьки хмурые… Розы – вот те отцвели, да хоть жили… Нечего вам помянуть пред кончиною; Звезды весенние вам не светили, Песней не тешились вы соловьиною…

<Начало 60-х годов>

* * *

Ни отзыва, ни слова, ни привета, Пустынею меж нами мир лежит, И мысль моя с вопросом без ответа Испуганно над сердцем тяготит; Ужель среди часов тоски и гнева Прошедшее исчезнет без следа, Как легкий звук забытого напева, Как в мрак ночной упавшая звезда?

<1867>

ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ

Кончалось лето. Астры отцветали… Под гнетом жгучей, тягостной печали Я сел на старую скамью, А листья надо мной, склоняйся, шептали Мне повесть грустную свою: «Давно ли мы цвели под знойным блеском лета, И вот уж осень нам грозит, Немного дней тепла и света Судьба гнетущая сулит. Но что ж! пускай холодными руками Зима охватит скоро нас, Мы счастливы теперь: под этими лучами Нам жизнь милей в прощальный час. Смотри, как золотом облит наш парк печальный, Как радостно цветы в последний раз блестят! Смотри, как пышно-погребально Горит над рощами закат! Мы знаем, что, как сон, ненастье пронесется, Что снегу не всегда поляны покрывать, Что явится весна, что все кругом проснется,- Но мы… проснемся ли опять? Вот здесь, под кровом нашей тени, Где груды хвороста теперь лежат в пыли, Когда-то цвел роскошный куст сирени И розы пышные цвели. Пришла весна; во славу новым розам Запел, как прежде, соловей, Но бедная сирень, охвачена морозом, Не подняла своих ветвей… А если к жизни вновь вернутся липы наши, Не мы увидим их возврат, И вместо нас, быть может, лучше, краше Другие листья заблестят. Ну что ж! пускай холодными руками Зима охватит скоро нас, Мы счастливы теперь под бледными лучами, Нам жизнь милей в прощальный час. Помедли, смерть! Еще б хоть день отрады!… А может быть, сейчас, клоня верхушки ив, Сорвет на землю без пощады Нас ветра буйного порыв… Желтея, ляжем мы под липами родными… И даже ты, об нас мечтающий с тоской, Ты встанешь со скамьи, рассеянный, больной, И, полон мыслями своими, Раздавишь нас небрежною ногой».

<1868>

* * *

Сухие, редкие, нечаянные встречи, Пустой, ничтожный разговор, Твои умышленно уклончивые речи И твой намеренно холодный, строгий взор – Все говорит, что надо нам расстаться, Что счастье было и прошло… Но в этом так же горько мне сознаться, Как кончить с жизнью тяжело. Так в детстве, помню я, когда меня будили И зимний день глядел в замерзшее окно,- О, как остаться там уста мои молили, Где так тепло, уютно и темно! В подушки прятался я, плача от волненья, Дневной тревогой оглушен, И засыпал, счастливый на мгновенье, Стараясь на лету поймать недавний сон, Бояся потерять ребяческие бредни… Такой же детский страх теперь объял меня. Прости мне этот сон последний При свете тусклого, грозящего мне дня!