Русская поэзия XIX века. Том 2

Коллектив авторов

<70-е годы>

* * *

Мне не жаль, что тобою я не был любим,- Я любви недостоин твоей! Мне не жаль, что теперь я разлукой томим,- Я в разлуке люблю горячей; Мне не жаль, что и налил и выпил я сам Унижения чашу до дна, Что к проклятьям моим, и к слезам, и к мольбам Оставалася ты холодна; Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови, Мое сердце сжигал и томил,- Но мне жаль, что когда-то я жил без любви, Но мне жаль, что я мало любил!

<70-е годы>

ПАМЯТИ ПРОШЛОГО

Не стучись ко мне в ночь бессонную, Не буди любовь схороненную, Мне твой образ чужд и язык твой нем, Я в гробу лежу, я затих совсем. Мысли ясные

мглой окутались, Нити жизни все перепутались, И не знаю я, кто играет мной, Кто мне верный друг, кто мне враг лихой. С злой усмешкою, с речью горькою Ты приснилась мне перед зорькою… Не смотри ты так, подожди хоть дня, Я в гробу лежу, обмани меня… Ведь умершим лгут, ведь удел живых - Ряд измен, обид, оскорблений злых… А едва умрем – на прощание Нам надгробное шлют рыдание, Возглашают нам память вечную, Обещают жизнь… бесконечную!

<1886>

СУМАСШЕДШИЙ

Садитесь, я вам рад. Откиньте всякий страх И можете держать себя свободно, Я разрешаю вам. Вы знаете, на днях Я королем был избран всенародно, Но это все равно. Смущают мысль мою Все эти почести, приветствия, поклоны… Я день и ночь пишу законы Для счастья подданных и очень устаю. Как вам моя понравилась столица? Вы из далеких стран? А впрочем, ваши лица Напоминают мне знакомые черты, Как будто я встречал, имен еще не зная, Вас где-то, там, давно… Ах, Маша, это ты? О милая моя, родная, дорогая! Ну, обними меня, как счастлив я, как рад! И Коля… здравствуй, милый брат! Вы не поверите, как хорошо мне с вами, Как мне легко теперь! Но что с тобой, Мари? Как ты осунулась… страдаешь все глазами? Садись ко мне поближе, говори. Что наша Оля? Все растет? Здорова? О, господи! Что д amp;л бы я, чтоб снова Расцеловать ее, прижать к моей груди… Ты приведешь ее?… Нет, нет, не приводи! Расплачется, пожалуй, не узнает, Как, помнишь, было раз… А ты теперь о чем Рыдаешь? Перестань! Ты видишь, молодцом Я стал совсем, и доктор уверяет, Что это легкий рецидив, Что скоро все пройдет, что нужно лишь терпенье… О да, я терпелив, я очень терпелив, Но все-таки… за что? В чем наше преступленье?… Что дед мой болен был, что болен был отец, Что этим призраком меня пугали с детства,- Так что ж из этого? Я мог же наконец Не получить проклятого наследства!… Так много лет прошло, и жили мы с тобой Так дружно, хорошо, и все нам улыбалось… Как это началось? Да, летом, в сильный зной, Мы рвали васильки, и вдруг мне показалось… Да, васильки, васильки… Много мелькало их в поле. Помнишь, до самой реки Мы их сбирали для Оли. Олечка бросит цветок В реку, головку наклонит… «Папа,- кричит,- василек Мой поплывет, не утонет?!» Я ее на руки брал, В глазки смотрел голубые, Ножки ее целовал, Бледные ножки, худые. Как эти дни далеки… Долго ль томиться я буду? Всё васильки, васильки, Красные, желтые всюду… Видишь, торчат на стене, Слышишь, сбегают по крыше, Вот подползают ко мне, Лезут все выше и выше… Слышишь, смеются они… Боже, за что эти муки? Маша, спаси, отгони, Крепче сожми мои руки! Поздно! Вошли, ворвались, Стали стеной между нами, В голову так и впились, Колют ее лепестками. Рвется вся грудь от тоски… Боже! куда мне деваться? Всё васильки, васильки… Как они смеют смеяться? Однако что же вы сидите предо мной? Как смеете смотреть вы дерзкими глазами? Вы избалованы моею добротой, Но все же я король, и я расправлюсь с вами! Довольно вам держать меня в плену, в тюрьме! Для этого меня безумным вы признали… Так я вам докажу, что я в своем уме: Ты мне жена, а ты – ты брат ее… Что, взяли? Я справедлив, но строг. Ты будешь казнена. Что, не понравилось? Бледнеешь от боязни? Что делать, милая, недаром вся страна Давно уж требует твоей позорной казни! Но, впрочем, может быть, смягчу я приговор И благости пример подам родному краю. Я не за казни, нет, все эти казни – вздор. Я взвешу, посмотрю, подумаю… не знаю… Эй, стража, люди, кто-нибудь! Гони их в шею всех, мне надо Быть одному… Вперед же не забудь: Сюда никто не входит без доклада.

<1890>

* * *

Все, чем я жил, в чем ждал отрады, Слова

развеяли твои… Так снег последний без пощады Уносят вешние ручьи… И целый день с насмешкой злою, Другие речи заглушив, Они носились надо мною, Как неотвязчивый мотив. Один я. Длится ночь немая. Покоя нет душе моей… О, как томит меня, пугая, Холодный мрак грядущих дней! Ты не согреешь этот холод, Ты не осветишь эту тьму… Твои слова, как тяжкий молот, Стучат по сердцу моему.

<1892>

К. СЛУЧЕВСКИЙ

ПРИДИ!

Дети спят. Замолкнул город шумный, И лежит кругом по саду мгла! О, теперь я счастлив, как безумный, Тело бодро и душа светла. Торопись, голубка! Ты теряешь Час за часом! Звезд не сосчитать! Демон сам с Тамарою, ты знаешь, В ночь такую думал добрым стать… Спит залив, каким-то духом скован, Ветра нет, в траве роса лежит; Полный месяц, словно очарован, Высоко и радостно дрожит. В хрустале полуночного света Сводом темным дремлет сад густой; Мысль легка, и сердце ждет ответа! Ты молчишь? Скажи мне, что с тобой? Мы прочтем с тобой о Паризине, Песней Гейне очаруем слух… Верь, клянусь, я твой навек отныне; Клятву дал я, и не дать мне двух. Не бледней! Послушай, ты теряешь Час за часом! Звезд не сосчитать! Демон сам с Тамарою, ты знаешь, В ночь такую думал добрым стать…

<1858>

* * *

Я видел свое погребенье. Высокие свечи горели, Кадил не проспавшийся дьякон, И хриплые певчие пели. В гробу на атласной подушке Лежал я, и гости съезжались, Отходную кончил священник, Со мною родные прощались. Жена в интересном безумье Мой сморщенный лоб целовала, И, крепом красиво прикрывшись, Кузену о чем-то шептала. Печальные сестры и братья (Как в нас непонятна природа!) Рыдали при радостной встрече С четвертою частью дохода. В раздумье, насупивши брови, Стояли мои кредиторы, И были и мутны и страшны Их дико блуждавшие взоры. За дверью молились лакеи, Прощаясь с потерянным местом, А в кухне объевшийся повар Возился с поднявшимся тестом. Пирог был удачен. Зарывши Мои безответные кости, Объелись на сытных поминках Родные, лакеи и гости.

<1859>

* * *

Ночь. Темно. Глаза открыты И не видят, но глядят; Слышу, жаркие ланиты Тонким бархатом скользят. Мягкий волос, набегая, На лице моем лежит, Грудь, тревожная, нагая, У груди моей дрожит. Недошептанные речи, Замиранье жадных рук, Холодеющие плечи… И часов тяжелый стук.

<1860>

НЕВЕСТА

В пышном гробе меня разукрасили,- А уж я ли красой не цвела? Восковыми свечами обставили,- Я и так бесконечно светла! Медью темной глаза придавили мне,- Чтобы глянуть они не могли; Чтобы сердце во мне не забилося, Образочком его нагнели! Чтоб случайно чего не сказала я, Краткий срок положили – три дня! И цветами могилу засыпали, И цветы придушили меня…

<1874>

* * *

Каждою весною, в тот же самый час, Солнце к нам в окошко смотрит в первый раз. Будет, будет время: солнце вновь придет,- Нас здесь не увидит, а других найдет… И с терпеньем ровным будет им светить, Помогая чахнуть и ничем не быть…

<1875>

* * *

За то, что вы всегда от колыбели лгали, А может быть, и не могли не лгать; За то, что, торопясь, от бедной жизни брали Скорей и более, чем жизнь могла вам дать; За то, что с детских лет в вас жажда идеала Не в меру чувственной и грубою была, За то, что вас печаль порой не освежала, Путем раздумия и часу не вела; Что вы не плакали, что вы не сомневались, Что святостью труда и бодростью его На новые труды идти не подвизались,- Обманутая жизнь не даст вам ничего!