Русская Прага
Шрифт:
Хотя творчество писателя и подвергалось критике со стороны Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, М. Горького, в дореволюционной России многие знали и любили произведения Василия Ивановича, он был одним из самых читаемых авторов. По утверждению исследователей творческой биографии писателя, его сочинения находились даже в личной библиотеке царя Александра II.
Неудивительно, что фигура писателя, добившегося известности в XIX веке и соприкасавшегося и общавшегося в свою бытность с классиками русской литературы седой старины, вызывала столь смешанные чувства у молодого поколения 20–30-х годов XX века, к которым принадлежал товарищ Василия Ивановича по эмиграции Константин Бельговский.
Воспитанный в семье боевого русского офицера, с детства впитавшего в себя такие понятия, как «долг», «честь», «родина», Василий Иванович не мог себе позволить отсиживаться в библиотеках и редакциях, когда воины-соотечественники защищали честь России на военных фронтах.
Немирович-Данченко стал военным корреспондентом во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Он принимал участие в боевых действиях в Сербии, на Шипке, под Плевной, был ранен, контужен. Василий Иванович храбро сражался и был награжден одной из самых высоких и почетных наград — солдатским Георгиевским крестом. Во время Русско-японской войны 1904–1905 годов он опять отправляется на фронт.
Воюя наравне с русскими солдатами, Василий Иванович ни на минуту не забывал о своих журналистских обязанностях. Его корреспонденция с фронтов регулярно поступала в редакции столичных газет и журналов. Материалы на военную тематику стали основой для издания ряда его книг: «Год войны 1877–1878. Дневник русского корреспондента» в 3-х томах, изданных в Петербурге в 1878–1879 годах; роман «Гроза», изданный в 1880 году; роман «Плевна и Шипка», увидевший свет в 1881 году; роман «Вперед», опубликованный в 1883 году, и другие.
К началу Первой мировой войны Василию Ивановичу было почти семьдесят лет — почтенный возраст, известность, признание, авторитет… Другой бы на его месте спокойно почивал на лаврах и писал мемуары. Но — только не Георгиевский кавалер!.. Он, как всегда, — там, где родине и русскому народу нужна помощь. И писатель отправляется на войну.
К. Бельговский, уже находясь в эмиграции в Праге, оставил свои впечатления об этом факте биографии писателя: «Ясно помнится, как во время мировой войны меня поразило сообщение о том, что Вас. И в. Немирович-Данченко едет снова на фронт в качестве военного корреспондента. Как-то не укладывалось в голове, что человек в возрасте 70 лет может не только переносить тягости войны, но и в то же время работать за десятерых. У многих еще сохранились в памяти обширные, всегда интересные обстоятельные корреспонденции Вас. И в. Немировича-Данченко с театра военных действий мировой войны, печатавшиеся в московском "Русском Слове"…»
Очевидно, закалка, полученная Немировичем-Данченко на фронтах, творчество и активная жизненная позиция позволили Василию Ивановичу не только «держать удар» в сложных ситуациях, но и прожить длинную плодотворную жизнь.
Старый солдат не нашел себе места на полях сражений, затеянных большевистской властью. Представление о России Немировича-Данченко в корне отличалось от того облика и содержания государства, которое строили большевики. Как показало время, Василий Иванович — нет! — не устал, он просто понял бессмысленность своих усилий что-либо изменить или на что-то повлиять. А еще, вполне может быть, свободолюбивая его натура не смогла жить в Советской России под давлением многочисленных циркуляров, распоряжений, указаний. Ведь общеизвестно, что истинный литературный талант невозможно втиснуть зачастую даже в рамки банального так называемого «жанра» произведения…
В 1922 году писатель, под предлогом работы в заграничных архивах, уехал в Германию, но оттуда в Россию уже не вернулся. Как вспоминал К. Бельговский, однажды из Берлина к нему в Прагу пришло письмо от Василия Ивановича, в котором тот «…расспрашивал о жизни в Праге и просил подготовить его приезд в Чехословакии». Бельговский все исполнил и «…с трепетом ожидал на Масариковском вокзале приезда В. И. в Прагу». Они договорились, что для того, чтобы не разминуться на вокзале, Бельговский в качестве опознавательного знака будет держать в руке маленький русский национальный флажок. Однако флажок оказался излишним.
«Разве можно было бы не узнать характерного, известного всей России лица, — писал Бельговский. — В. И. Немирович-Данченко, с пышной раздвоенной бородой. Когда он появился на площадке берлинского вагона — сомнений не было и не могло быть. Только рост его в воображении казался иным — выше!..»
Сразу после переезда в 1924 году в Прагу Василий Иванович, со свойственными ему жизнелюбием и активностью, включился в литературную и культурную жизнь чешской столицы. Ему не нужно было завоевывать популярность среди русских эмигрантов: его окружали представители тех самых поколений, которые выросли на его книгах. Он прибыл в Прагу с колоссальным творческим багажом: местные редакции изданий шли к нему сами и предлагали издаваться. Он пользовался уважением и доверием самого президента Масарика и других влиятельных людей в Чехии.
За годы пребывания в Праге Немирович-Данченко стал одним из самых читаемых, издаваемых и переводимых на другие языки писателей Русского зарубежья. Больше всего его произведений переводили на чешский язык, что обеспечило ему известность и среди местных жителей. Как утверждают исследователи творческой биографии Василия Ивановича, за всю жизнь им были написаны сотни томов литературных произведений — рекордное количество даже для современников.
Писатель стал почетным председателем Пражского союза писателей и журналистов. Его знали и ценили в других европейских странах. Его избрали почетным председателем и участником первого всеэмигрантского съезда русских писателей в Белграде. Коллеги по литературному творчеству почтительно и ласково величали Василия Ивановича «нашим старшиной».
Помимо творческих заслуг, люди уважали и ценили Немировича-Данченко за доброжелательность, терпимость, готовность прийти на помощь нуждающимся, что — ой как немаловажно! — на чужбине!
К. Бельговский отмечал эту сторону широкой натуры никогда не унывающего Василия Ивановича: «…с первых же встреч с ним поражает его удивительное благожелательство к людям и душевное благородство. Он не закрывает глаз на дурные стороны людей, и в своих произведениях, и в своих осуждениях он бичует людские пороки, но к людям В. И. никогда не подходит с предубеждением. Он стремится найти в них прежде всего — лучшие стороны.
Желание сделать людям приятное является основной чертой натуры Василия Ивановича. Он обладает исключительной незлобливостью, и он часто беспокоится и волнуется, когда ему кажется, что кто-либо остается им недовольным…»
Василий Иванович, действительно, многим помогал: за кого — словечко замолвит перед властями, кому — квартиру пособит получить или стипендию выбить за вновь прибывшего родственника, а иного — мудрым советом ободрит и денег даст на первое время… В общем, вскоре у него образовался обширный крут добрых друзей и приятелей, для которых общение с ним было всегда желанным и приятным.