Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников

Ореханов Протоиерей Георгий

3. Информация о посещении в марте 1892 г. Ясной Поляны архим. Антонием (Храповицким), ректором МДА.

4. Проект отлучения Л. Н. Толстого от Церкви, составленный архиеп. Амвросием (Ключаревым) в ноябре 1899 г. Об этом документе речь пойдет подробнее ниже.

5. Письмо митр. Антония (Вадковского) К. П. Победоносцеву, датируемое 11 февраля 1901 г., с предложением составить и опубликовать синодальное постановление о Л. Н. Толстом 17 февраля (в субботу первой недели Великого поста), т. е. в канун Недели православия. Однако соответствующее постановление Синода от 20–22 февраля было опубликовано только через неделю, 24 февраля, в «Церковных ведомостях», а 25 февраля перепечатано всеми газетами. Г. Петров высказал в связи с этим важнейшим документом предположение о том, что инициатива отлучения исходила от митр. Антония, текст был написан Победоносцевым, а затем митр. Антоний с другими членами Синода его отредактировал [964] .

964

См.:

Там же. С. 27.

Отметим две публикации М. Н. Курова. В них содержатся следующие документы:

1. Письмо К. П. Победоносцева С. А. Рачинскому от 26 апреля 1896 г. (ОР ГПБ. Ф. 631), в котором говорится о предположении в Синоде объявить Толстого отлученным от Церкви во избежание недоразумений в народе, который понимает, что вся интеллигенция поклоняется Толстому.

2. Публикация материалов из фонда СПбДА (ОР ГПБ. Фонд СПбДА. № А 1-289), содержащих документы из личного архива митр. Антония (Вадковского), а именно многочисленные письма, полученные им в связи с отлучением Л. Н. Толстого [965] .

965

См.: «Вы, смиренные в митрах, опозорили себя и Россию» / Публ. М. Н. Курова // Наука и религия. 1978. № 9. С. 30.

Предыдущая публикация была М. Н. Куровым расширена и дополнена [966] , однако и в новом виде признать удовлетворительным издание писем митр. Антонию не представилось возможным (в основном из-за эпизодичности выдержек: в публикации М. Н. Курова выбирался, как правило, самый «горячий» материал), поэтому автором данной диссертации была предпринята новая публикация части этого материала [967] .

В целом вторая статья М. Курова представляет собой публикацию документов из следующих архивов: РГИА, ОР РНБ, НИОР РГБ и ИРЛИ АН СССР (Пушкинский Дом). Она включает в себя первое издание некоторых писем К. П. Победоносцева С. А. Рачинскому, имп. Николаю II, а также письма митр. Антонию (Вадковскому). К сожалению, в статье М. Курова повторяется ряд традиционных штампов, имеющих отношение к личности К. П. Победоносцева, в том числе утверждение, что тот «категорически был против печатания «Крейцеровой сонаты» [968] , а также совершенно ошибочный, как мы увидим далее, тезис о том, что по вопросу об отлучении Толстого от Церкви ожидать разногласий «между обер-прокурором и членами Синода не приходилось, так как высший орган по управлению Русской Православной Церковью назначался царской властью и давно превратился в безгласный чиновничий аппарат при всесильном обер-прокуроре <…> Воля обер-прокурора была законом для Синода. Никто не осмелился поднять голос в защиту Толстого. Единомыслие было полное» [969] .

966

См.: Новые материалы об отлучении Л. Н. Толстого (к 150-летию со дня рождения) / Публ. М. Н. Курова // Вопросы научного атеизма / Академия общественных наук при ЦК КПСС. Институт научного атеизма. Вып. 24. М., 1979.

967

См.: ОрехановГ., свящ. Новые материалы по поводу отлучения Л. Н. Толстого от Церкви // Исторический архив. 2005. № 3.

968

См.: Новые материалы об отлучении Л. Н. Толстого (к 150-летию со дня рождения) / Публ. М. Н. Курова // Вопросы научного атеизма. Академия общественных наук при ЦК КПСС. Институт научного атеизма. Вып. 24. М., 1979. С. 264.

969

Там же. С. 265–266.

Самым важным документом, который присутствует во второй статье М. Курова, является полный текст письма митр. Антония (Вадковского) К. П. Победоносцеву по поводу возможного отлучения Толстого от 11 февраля 1901 г. (РГИА. Ф. 797. Оп. 94. № 133. Л. 1–2 об.). К сожалению, в публикации письма присутствует грубейшая ошибка: публикатор зачем-то решил «расшифровать» имя известного Санкт-Петербургского священника, прот. Философа Орнатского, как Философ[ов], отождествив его, таким образом, с Д. В. Философовым, единомышленником Д. Мережковского и З. Гиппиус.

Письмо, опубликованное М. Куровым, имеет принципиальное значение, так как можно с большой вероятностью предполагать, что именно оно дало толчок к подготовке синодального акта 20–22 февраля 1901 г. В письме, в частности, идет речь об очень значимом событии – «выходке» свящ. Г. Петрова, т. е. об эпизоде, имевшем место 6 февраля 1901 г.

В этот день Д. С. Мережковский делал в Санкт-Петербургском философском обществе доклад о Л. Н. Толстом, в ходе обсуждения которого свящ. Г. Петров выступил с апологией писателя, что было полной неожиданностью для священноначалия. Митр. Антоний сообщает своему корреспонденту, что 10 февраля долго беседовал с о. Григорием Петровым «по поводу выкинутой им глупости в философском обществе». Личность свящ. Г. Петрова характеризуется митр. Антонием в письме следующим образом: «О. Григорий еще формирующийся человек, мысли его не перебродили еще и не пришли к мирному, гармоническому

течению. Против него начинают сильно вопиять как против толстовца, и некоторые готовы прямо воздвигнуть на него гонение <…> я посоветовал пока молчать, потому что не вижу в нем упорства, и потому полагаю пока достаточным воздействовать на него путем пастырского попечения и убеждения» [970] . Характерно, что публикатор письма М. Куров не обратил внимания на эту характеристику и на то обстоятельство, что большая часть письма посвящена именно свящ. Г. Петрову, выступление которого автором письма фактически поставлено в прямую связь с деятельностью Л. Н. Толстого.

970

Новые материалы об отлучении Л. Н. Толстого (к 150-летию со дня рождения) / Публ. М. Н. Курова // Вопросы научного атеизма. Академия общественных наук при ЦК КПСС. Институт научного атеизма. Вып. 24. М., 1979. С. 271.

Таким образом, можно сделать следующий вывод: исследователями была проделана большая работа по выявлению, систематизации и изданию документов, связанных с отлучением Л. Н. Толстого от Церкви. Фактически в 60-80-е гг. XX в. в научный оборот были введены важнейшие материалы, связанные с темой данного раздела работы.

Цель дальнейшего текста – показать, что выявлены были не все документы, позволяющие восстановить историческую правду об отлучении. Кроме того, даже выявленные документы, по причине антицерковных установок исследователей, как правило, интерпретировались предвзято: общая картина страдала односторонностью, неполнотой, а в некоторых случаях была просто ошибочной.

К. П. Победоносцев и Л. Н. Толстой

Вопрос об отношении русского правительства и Православной Церкви к учению и деятельности Л. Н. Толстого неоднократно рассматривался в предшествующих исследованиях. Главные выводы, к которым приходят историки, заключаются в следующем:

A. Проводником антитолстовской правительственной политики был всесильный обер-прокурор Св. Синода К. П. Победоносцев.

Б. Именно он был главным инициатором отлучения Л. Н. Толстого от Церкви, а сам акт отлучения был его личной местью (при первой представившейся возможности) за роман «Воскресение» и его героя – чиновника Топорова.

B. Синодальный акт 1901 г. был крайне расплывчатым по содержанию и крайне неудачным по времени издания и был единодушно отвергнут всей прогрессивной Россией, которая выразила бурную поддержку своему кумиру – Л. Н. Толстому.

Задача данного раздела – рассмотреть эти утверждения и дать им соответствующую научную оценку.

Когда речь заходит о выдающихся исторических деятелях, историку следует стремиться избежать того, что прот. Г. Флоровский вслед за Дж. Коллингвудом называет субстанциональностью историографии: живые люди изображаются в виде исторических типов в характерных позах. Так рождаются исторические стереотипы, которыми переполнена не только старая советская научная литература, но часто и литература новейшего периода, претендующая на статус «научной». Стремясь к созданию синтетического образа, заботясь о целостности восприятия изучаемого исторического персонажа, историки превращают живых людей в «типы» и «характеры», которые, как роботы, лишены свободы воли и на страницах исторических трактатов вынуждены поступать только «типично» [971] . Историки, к сожалению, часто забывают, что «в суждениях о большом человеке самое страшное – общее место» [972] .

971

Флоровский Г., прот. Положение христианина-историка // Флоровский Г., прот. Догмат и история. М., 1998. С. 58–59.

972

Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М., 1999. С. 273.

К сожалению, именно такой ходульный образ был создан из К. П. Победоносцева. В определенном смысле иначе и быть не могло: в великом противодействии двух идей русской истории – идеи консервации, сохранения верности традиции и преданию, почвенности, наконец, «заморозки» и идеи обновления жизни, политического прогресса, новых общественных институтов, представительства – К. П. Победоносцев часто противостоял всем или почти всем. И несколько позже эти «все» жестоко ему отомстили, создав театральный портрет «живого трупа», Торквемады, «Великого инквизитора», колдуна, простершего свои крыла над Россией.

Победоносцев был обвинен во всех грехах: в «зоологическом консерватизме» (П. А. Зайончковский), в невольном содействии грядущей революции (тем, что сорвал планы группы Лорис-Меликова в марте и апреле 1881 г.), в установлении режима контрреформ, в преследовании любого свободомыслия и широкого культурного творчества, в распространении идей абсолютной религиозной нетерпимости, в противодействии планам созыва Церковного Собора и возрождения патриаршества и даже в дворцовых интригах.

К сожалению, К. П. Победоносцеву исторически не повезло, как не повезло всем современникам страшной смерти императора Александра II: слишком жестокой была рана, нанесенная сознанию русского человека взрывами 1 марта 1881 г. В представлении современников это событие было настолько ужасным, что очень немногие люди сумели сохранить трезвость и не потеряться в вихре самых разных, подчас противоположных по направлению тенденций.