Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников
Шрифт:
Одновременно с изданием Маркса роман готовился к печати B. Г. Чертковым в Англии, в «Свободном слове», и переводился на иностранные языки, что позволило так оперативно (впервые в жизни Л. Н. Толстого) познакомить с новым романом писателя весь цивилизованный мир. В течение 1899–1900 гг. издательство «Свободное слово» подготовило пять изданий романа «Воскресение», причем огромным тиражом, который полностью разошелся в России. Как установили исследователи, готовившие текст романа «Воскресение» к изданию в Полном собрании сочинений Л. Н. Толстого (так называемом юбилейном), по различным причинам в английское издание романа также попали те или иные цензурные искажения, как правило незначительные (см.: ПСС. Т. 32. С. 521).
После публикации в «Ниве» роман был перепечатан во многих русских издательствах, причем за короткое время в России появилось около 40 изданий «Воскресения», во Франции только за один 1900 год вышли 15 изданий романа, в Германии за два года «Воскресение» было
Во всех других странах, кроме России, самые скандальные сцены романа обычно в первое издание не попадали – так случилось в Германии и США. Так же было и во Франции, так как первоначально текст романа печатался в консервативной газете «Echo de Paris».
1014
См.: ЛомуновК. Н. Лев Толстой о романе «Воскресение» // Роман Л. Н. Толстого «Воскресение»: Историко-функциональное исследование. М., 1991. С. 11.
Итог такой организации издания романа подвела в начале января 1900 г. газета «Россия», которая сообщала о том, что «роман Л. Н. Толстого читали разом, вместо десятков тысяч, сотни тысяч людей. Он проникал в массы небогатых читателей, до которых нередко вести о выдающихся явлениях литературы доходят из вторых рук» [1015] .
Тиражи романа были так велики, что с марта 1899 г., когда роман был впервые (с большими купюрами) издан, до января 1900 г. этот роман прочитали действительно сотни тысяч людей во всем мире [1016] . Россия действительно была потрясена небывалым глумлением над православной верой (гл. 39, 40 первой части) и действительно узнала в Топорове Победоносцева.
1015
ЛомуновК. Н. Лев Толстой о романе «Воскресение». С. 11.
1016
См.: Ломунов К. Над страницами «Воскресения». М., 1979. С. 308–309. При этом анализ рукописей показывает, что кощунства Толстого в черновых вариантах романа были еще грубее (см.: Жданов В. Творческая история романа Л. Н. Толстого «Воскресение». М., 1960. С. 267 и далее).
Отклики на это произведение писателя показывают, что зарубежным читателям романа в первую очередь был близок его антигосударственный пафос, стремление показать тяжелую жизнь тех, кто вынужден своим трудом зарабатывать на хлеб. Но интересно, что резкая антицерковная направленность произведения оказалась неприемлемой даже для лиц, которые считали себя единомышленниками Л. Н. Толстого и не имели никаких симпатий по отношению к православию: здесь можно назвать французского литератора и ученого Ш. Саломона, английского квакера Джона Беллоуза и других [1017] .
1017
См.: Горная В. З. Зарубежные современники Л. Н. Толстого о романе «Воскресение» // Роман Л. Н. Толстого «Воскресение»: Историко-функциональное исследование. М., 1991. С. 107, 114.
Показательно, что наибольшее сопротивление идеи Л. Н. Толстого нашли в Германии, где дело дошло даже до судебного разбирательства: в начале XX в. публицистические и религиозно-философские работы Толстого неоднократно запрещались, а в 1902 г. в лейпцигском суде разбиралось дело переводчика произведений Толстого на немецкий язык Р. Левенфельда и книгоиздателя Дидерикса, издание которыми в Германии сборника «Смысл жизни» рассматривалось как оскорбление Протестантской и Католической Церкви. Сборник был запрещен, «а издатели были привлечены к ответственности «за богохульство» [1018] .
1018
См.: Там же. С. 151.
Прежде чем перейти конкретно к анализу обстоятельств, приведших к появлению синодального определения об отпадении Л. Н. Толстого от Церкви, следует сказать несколько слов по поводу известного утверждения некоторых историков о тотальном якобы всесилии обер-прокуроров, и особенно К. П. Победоносцева, в Синоде. Смысл подобных заявлений заключается в том, чтобы «доказать», что Победоносцев имел реальную возможность подготовить отлучение Л. Н. Толстого от Церкви не только без ведома членов Св. Синода, но чуть ли не без ведома самого императора.
Однако в действительности дело обстояло
1019
См.: Алексеева С. И. Институт синодальной Обер-Прокуратуры и обер-прокуроры Святейшего Синода в 1856–1904 гг. // Нестор. 2000. № 1. С. 295, 306. Следует обратить внимание на полную научную несостоятельность трафаретных утверждений не только о всесилии обер-прокурора, но и о его якобы решающей роли в целом в выстраивании политики так называемых контрреформ, в частности в известной дискуссии по поводу университетского устава 1884 г. (см.: Соловьев А. Л. К. П. Победоносцев и политика контрреформ // Известия Уральского государственного университета. 2003. № 25). А. Л. Соловьев очень убедительно показывает, что К. П. Победоносцев не был ни «главным разработчиком», ни «вдохновителем» принципиальных государственных преобразований 80-90-х гг. XIX в. Это же замечание относится и к утверждению о существовании якобы тайных механизмов, позволявших К. П. Победоносцеву добиваться нужных для себя решений в Синоде. Петербургский исследователь Н. С. Крылов доказывает на основе рассмотрения большого количества архивных дел канцелярии Св. Синода и канцелярии обер-прокурора Св. Синода, что их анализ дает мало оснований для такого вывода (см.: Крылов Н. С. Обер-прокуратура и Святейший Синод (1880–1905) // Константин Петрович Победоносцев: мыслитель, ученый, человек: Материалы международной юбилейной научной конференции. СПб., 2007).
Этот последний вывод можно проиллюстрировать материалами переписки К. Н. Победоносцева с П. А. Тверским. Обер-прокурор указывает, в частности, по поводу истории духоборов, что она приняла столь острый характер только потому, что «за грехи и ошибки администрации по делам сектантским привыкли все ставить в ответ меня и церковное управление и все валить на мою голову. Напрасно: если бы в духоборческом деле не напутала администрация, без участия и ведома церковных властей – не было бы всей этой путаницы <…> Если бы делами сектантов не заведовало министерство внутренних дел, не знающее характера и существа сект, – дело мало-помалу обделывалось бы церковными средствами» [1020] . Тот же мотив звучит в переписке с другим корреспондентом: административные меры по отношению к сектантам (суды, выселения) – только вспомогательное средство; главное – подвиг священника и устроение церковной жизни и прихода [1021] .
1020
Из деловой переписки с К. П. Победоносцевым. 1900–1904 / Публ. П. А. Тверского // Вестник Европы. 1907. № 12. С. 659–660.
1021
См.: Письма К. П. Победоносцева к преосвященному Иллариону, архиепископу Полтавскому // Русский архив. 1916. № 1–3. С. 153.
Известно, что К. П. Победоносцев имел возможность игнорировать свою стесненность рамками нормативных документов синодального ведомства тем, что обращался в подходящий момент непосредственно к императору, без утверждения которого ни одно решение Синода принципиального характера не могло быть актуализировано. Но в случае с Л. Н. Толстым этот «механизм» не мог сработать – слишком важным был вопрос, практически приобретший статус события, значимого не только для внутренней жизни России, но и для ее внешнеполитической репутации.
Таким образом, следует обратиться к истории появления синодального акта 20–22 февраля 1901 г. и проанализировать историю его появления и его содержание.
Смысл и значение синодального акта 20–22 февраля 1901 г.
Переходя к вопросу о непосредственной подготовке акта отлучения Л. Н. Толстого, следует заметить, что в этом сюжете ряд вопросов требует самой детальной проработки – необходимо найти ответ на следующие вопросы:
– Каким было отношение к Толстому со стороны императора Александра III? Кроме того, важно понять: каково было в целом отношение русского правительства к Л. Н. Толстому, насколько церковные санкции против писателя были для власти выгодны и приемлемы?