Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).
Шрифт:
По удалении Черторизского Псков вошел в прежнее отношение к великому князю и получал от него князей в значении великокняжеских наместников. Но раз от разу отношения эти становились для Пскова зависимостью. Тотчас по отъезде Черторизского прибыл от великого князя сын его, Юрий, с боярами во Псков. Псковичи приняли его с честью, посадили на стол в церкви св. Троицы, но послали просить у великого князя другого сына, Ивана Васильевича. Кажется, что псковичи переменили одного брата на другого единственно для того, чтоб удержать свое старое право избрания: Юрий приехал во Псков неизбранный. Уступая желанию великого князя, чтоб во Пскове был наместником его сын, они по крайней мере из сыновей его хотели указать себе князя сами, а не принимать назначенного без спроса о их желании. Так псковским князем сделался в 1460 г. Иван Васильевич, тот самый, который впоследствии, ставши великим, нанес удар вечевой свободе в Северной Руси. В следующем году он отправился к родителю вместе с посольством от Пскова — просить защиты против врагов немцев, чтобы великий князь печаловался своей отчиной, и не оставлял мужей своих псковичей, "добровольных людей". Псковичи хотели этим титулом напомнить, что если они и подчиняются великому князю, то по своей доброй воле, а не по нужде.
В 1462 г. псковский князь по смерти отца сделался великим, а во Псков на его прежнее место послан Владимир Андреевич, — не по
Послы воротились, и вече избрало Ивана Александровича, князя звенигородского. Иванова подручника. Великий князь утвердил выбор. Псковичи посадили нового князя у св. Троицы. В 1466 г. он уехал добровольно. Псковичи, как видно, после того уже и сами между собой не поладили в выборе князя; посольство их отправилось в Москву с именами двух кандидатов: Ивана Стриги и Федора Юрьевича. От великого князя зависело послать им того или другого. Он дал им Федора Юрьевича. Первый раз в истории Пскова случилось подобное, и этот случай, естественно, сам собой вел к большей подчиненности великому князю. Князь Федор был во Пскове и тогда, когда Псков помогал великому князю в войне против Великого Новгорода, в 1471 году.
Неприятные отношения к Новгороду скоплялись год от году. В 1463 г. псковичи воевали с немцами: новгородцы не хотели помогать псковичам, сколько те ни просили. Умер Евфимий, умевший несколько ладить со Псковом; преемник его Иона был нетерпим псковичами. В 1464 г. псковичи начали у великого князя хлопотать об отдельном владыке; — их домогательства не удались, но озлобили новгородцев: последние побуждали великого князя послать во Псков войско усмирять псковичей. Великий князь сдеражл тогда вражду двух городов, не потакая ни тому, ни другому. Новгород, защищая права своего архиепископа, роптал, что псковичи отнимают церковные имущества, в противность священным правилам. Псков упрекал своего старшего брата за то, что он покидает меньшого в беде, и не помогает против немцев. Мы, — говорили псковичи, — с новгородцами заодно постановили с немцами перемирье; стало быть, когда немцы не додержали его, так новгородцы заодно со псковичами должны сесть на коня и воевать против немцев; а вы, новгородцы, не только что не хотите знать, что есть наше перемирье, а еще с немцами соединяетесь, чтоб вам с немцами заодно стать против нас, псковичей, свою братью молодшую обижаете!" На жалобы новгородцев, что Псков захватил владычные земли, псковские послы оправдывали в этом своих именно тем, что новгородцы не помогают псковичам в войнах против немцев. Наконец, после долгих споров псковские послы сказали: "Вот вам, братья, наша старейшая, и воды, и земли владычния, и все оброки с земель по старине; а что мы два лета собирали хлеб с этих земель и в водах рыбу ловили, так мы тем кормили силу великаго князя; а мь! должны были призывать ее к себе, потому что вы нам не помогали на немцев". Много было отом истомы, — замечает летописец, — наконец обе стороны целовали крест и присягнули быть во едином братстве; и владыка благословил тех и других.
Вы 1469 году духовенство Пскова покусилось было отложиться от владыки и управляться само собой. Покушение не удалось: митрополит не одобрил его. Владыка Иона преследовал своих недоброжелателей и требовал особого побора от священников. Это озлобило псковичей против него, а вместе с тем против новгородцев, всегда державших сторону своего владыки.
Тогда присоединилась другие причины неудовольствий: В Новгороде задержали псковских купцов и их товары. В таких отношениях находился Псков с одной стороны к великому князю, с другой — к Новгороду,когда великий князь подвигнул псковичей на войну против Новгорода в 1471 году.
Как только Иван Васильевич сладил с Новгородом, тотчас и псковичи начали сильнее чувствовать на себе его тяжелую руку. Начались тогда же стеснения вечевых прав, предвозвещавшие, что рано или поздно Псков должен будет совсем расстаться со своей стариной. До тех пор хотя великие князья и утверждали избранных псковичами князей, но псковичи считали себя вправе изгнать своего князя и выбрать другого: так делалось; и великие князья, не вступая в разбирательство, — как и почему, — утверждали того, кого город вновь избирал. Теперь Иван Васильевич сам предупредил псковичей и объявил их послам, что если у них князь станет чинить насилье, или вообще псковичи за что-нибудь будут недовольны своим князем, пусть не бесчеству-ют его сами; пусть принесут на него жалобу великому князю, а великий князь пожалует свою отчину. Так и случилось в 1472 году. Псковичи поехали в Москву жаловаться на своего князя Федора Юрьевича и просить себе другого — Ивана Стригу. Великий князь не дал им желаемого князя, и приказал, чтобы псковичи указали на другого. Псковичи тогда представили имена двух кандидатов: Ивана Бабича и Ярослава, брата князя Стриги. Великий князь утвердил последнего. Уже эти князья начали считать себя не зависящими от Пскова, подобно прежним князьям, а уполномоченными того, кто претендовал на верховную власть надо Псковом: они дозволяли себе оскорбительные своевольства, возбуждавшие всеобщую досаду.
Между тем, псковичи до решения дела, пока их послы были в Москве с жалобой на князя Федора, не смели сами прогнать этого ненавистного для них князя, как поступили бы их деды и отцы в таком случае. Этот князь, видя, что его уже чересчур не терпят, решился уехать сам, и несмотря на свою злобу к нему, псковичи должны были, почитая в нем великокняжеского наместника, провожать его с почестью, наделили его хлебом, вологой и медом. Князь этот не заплатил такой же вежливостью Пскову; напротив, как только переехал за рубеж, — ограбил посадников, н сотских, и подвойских, провожавших его, и отпустил их чуть не нагими домой. Желая угодить великому князю, Псков оказал самый радушный прием невесте великого князя, Софии Палео-лог, проезжавшей со своей свитой в 1473 году. Но на следующий же год Псков еще раз испытал, как страшно, хотя и необходимо, покровительство сильной Москвы. Завязалась у Пскова война с немцами. Государь прислал ратную силу; Новгород, уже подручный ему, поневоле должен был прислать свои вспомогательные силы; немцы должны были просить мира; оборона для Пскова от великого князя была действительна. Вслед затем в Москву поехал послом Григорий Умыл-Бородка, бить челом на жалованьи и печаловаться, тоесть благодарить великого князя. Этот посол, воротившись назад, привез соотечественникам не-любье и гнев великого князя. Великий князь был недоволен тем, что послы, которые прежде приезжали просить у него вспомогательной силы, не были большие послы. Это, как видно, у московского государя был только предлог. Ему хотелось беспрестанно придираться то к тому, то к другому; такой путь был выбран, чтоб мало-помалу обратить псковичей из добровольных в недобровольных. Сам псковский князь, а с ним три посадника, да несколько посадничьих детей и бояр, поехали в Москву и повезли великому князю поминка сто рублей. Великий князь не пустил их к себе на глаза и не принял поминка, даже не указал им подворья: они простояли пять дней в поле и воротились ни с чем. Летом Псков отрядил опять посольство и отправил с ним великому князю уже не сто, а сто пятьдесят рублей поминка. Великий князь на этот раз принял посольство, и дал такой ответ: "Я рад свою отчину держать в устроении; положите предо мною пошлинныя граматы прежних великих князей". Это значило: начинался пересмотр свободных прав вольного города.
Возвратившись из посольства, наместник князь Ярослав Васильевич, конечно ободренный великим князем, стал превышать свою власть и суд, в противность прежним обычаям, удвоил судные пошлины, а именно: езду на ссылку, т.е. езду по свидетельству истца или ответчика вдвое; его наместники сбирали по пригородам княжую продажу и наместничьи деньги [43] Псков отрядил двух посадников с грамотами, которые требовал великий князь, и вместе послал жалобу на Ярослава. Великий князь пересмотрел грамоты и сказал: "Эти граматы не великих князей; вы исполняйте то, чего у вас просит князь Ярослав". Но, видно, требования Ярослава казались нестерпимы. Опять псковичи послали просить великого князя удалить его. На этот раз великий князь задержал послов и сказал: "О всех управах я пошлю своего посла к вам, в свою отчину".
43
Княжая продажа имати обоя и наместничьи деньги (Пск. Л., I, 2 5 0 ) ; в другом списке вместо обоя — от боя.
После этого великий князь отправился в Новгород. Узнав, что он там, псковичи снарядили к нему еще раз посольство: четырех посадников, и по два человека бояр с каждого конца. Они поднесли Ивану Васильевичу поминка пятьдесят рублей и били челом, чтоб великий князь держал свою отчину Псков по старине. Великий князь, приняв поминки, сказал: — "Коли у меня здесь будет князь Ярослав, тогда я вас отпущу". Послы дожидались в Новгороде три недели; наконец, прибыл требуемый князь и привез от Пскова, а не от себя, двадцать рублей. Против обвинений на него он стал обвинять псковичей и жаловаться на посадников и на весь Псков. Тогда великий князь отвечал псковским послам так: — "Я отпускаю вас теперь; а с князем Ярославом приедут мои послы рассудить вас в срочные дни". Через несколько дней после того, 1-го января 1476 г., возвратился во Псков Ярослав, а с ним приехали великокняжеские послы, которые должны были разбирать дело. Суд решен был заранее в расчете великого князя; он считал нужным укротить псковскую вольность, и потому непременно оправдать своего наместника. Послы говорили на вече: "В чем вы преступили пред князем Ярославом, добейте ему челом, давайте ему, что он потребует: наместничью деньгу, двойную езду, княжия продажи наместникам его по городам, пивные суды по старине, судить всякия копныя дела [44] , изгородное прясло (работы по городу), коневыя валища; а если вы не учините этого, то знайте: ваш государь, великий князь, прислал нас к вам с князем Ярославом, чтоб мы в пять дней съездили сюда и назад воротились". Посадники, проиграв свое дело, дали от имени всего Пскова князю Ярославу па вече 130 рублей, как бы пени, и сверх того обещались великому князю исполнять все, что приказано князю и его наместникам по пригородам.
44
Копы — народные собрания с целью суда, известные во всей Западной и Южной Руси. Вероятно, такой смысл имеет и здесь выражение "копныя дела". Московская политика, уничтожая древнюю свободу, хотела подчинять великокняжескому наместнику это свободное учреждение.
5-го января Ярослав опять отправился к великому князю с его послами; Псков также послал своих послов просить, чтоб великий князь содержал свою отчину по старине. Иван Василь-еич отвечал: — "За то, что вы обещаете мне и вашему князю, я тем жалую мою отчину и хочу вас держать по старине; а кого к вам ни пришлю о своих делах, вы того и слушайте, и верьте ему, как мне, великому князю, или моей грамате". С таким ответом возвратились послы домой.
Таким образом, московский государь подтверждал, что он будет держать Псков по старине, и в то же время с каждым шагом надламывал эту старину. При пересмотре грамот он признавал действительность только таких грамот, которые были даны великими князьями, —- следовательно, уничтожал важность местных постановлений; заставил Псков против его воли отбывать в пользу местного князя такие поборы, которых не было прежде; оправданием своего наместника показал, что местный князь может быть не удален, вопреки желанию Пскова, даже и с докладом великому князю, тогда как в старину не был необходим самый доклад, а вольный город сам собой мог удалять князя; наконец последним приказанием — верить словам всякого, кого он пришлет без грамоты, он подрывал значение самобытного государственного тела и хотел подчинить Псков условиям владельческого имения,где хозяин может делать распоряжения по своему произволу безо всяких правил, заранее начертанных, когда захочет и как захочет. Ярослав ободрился, начал мстить своим противникам, делать разные вымогательства и насилия; наместники его по пригородам и волостям вели себя необузданно и притесняли народ; в противность старым правам — никого не брать под стражу без суда, они хватали людей единственно за то, что князю или его наместнику в пригороде показалось грубым какое-нибудь слово. Псковичи не вытерпели и еще раз послали к великому князю с жалобой на князя Ярослава и умоляли, чтоб великий князь дал вместо него Пскову другого князя. Но каждое посольство, как будто, должно было служить московскому государю предлогом к еще большему стеснению и уменьшению свободных прав города. Великий князь отвечал: — "Я пошлю в мою отчину, Псков, творить суд не по старинам, как мои прародители держали свою отчину, Псков, а по моим засыльиым граматам". Тут явно показывалось, что великий князь хочет уничтожить всякое право, освящаемое стариной, и вместо него поставить господствующим началом управления и суда свою личную волю.