Русская семерка
Шрифт:
– Ладно… Хрен с тобой, поедем! Я же счастливый – значит, проскочим! Только как это замастырить? Допустим, я вас на Чикманском повороте подберу – проколю себе шину, чтоб от колонны отстать. Но трое суток в кузове – как пацан это выдержит? Вы двое ладно, не будете ничего жрать – и в сортир ходить не надо. Но пацан? Ему горшок хоть нужен…
– Серега для него снотворные таблетки достал…
– Сухарь – он все предусмотрит, по науке! Небось, у врача консультировался…
Джуди крепко зажмурила глаза. Спать перехотелось. Слова Алексея все еще звучали в
25
Держа на коленях рюкзак, Алексей расстегнул его и стал доставать пачки денег.
– Пересчитай! – хмуро бросил он Сергею.
– Не волнуйся. Я по виду могу определить, сколько в пачке десяток! – Сергей весело улыбнулся. – Кстати, за детскую метрику – еще два куска. Дешевле, потому что без фотографии.
Алексей мрачно посмотрел на него и, ничего не сказав, достал еще две тысячи. Они расположились в густых зарослях дикого шиповника в пяти метрах от Чикманского поворота горной дороги, о котором Павел говорил ночью Алексею. Муслим, которому час назад дали четверть таблетки снотворного, сладко спал на одном из двух огромных чемоданах с одеждой – контрабандном товаре Сергея.
Дорога была видна из-за густых кустов, только если встать в них в полный рост. Сейчас, на рассвете, она была пуста, лишь стоял, приткнувшись носом в камнях, голубой «Москвич» Сергея с поднятым для маскировки капотом и разбросанными на земле отвертками и гаечными ключами. В глазах любого случайно проезжающего мимо шофера это должно было выглядеть как заурядная мелкая поломка машины в дороге. Но за те двадцать минут, которые они уже провели здесь, никто по дороге не проехал – сразу за Чикманским перевалом начиналась закрытая пограничная зона, никто кроме военных, туда не ездил.
– Павлуша, конечно, от денег отказался?! – сказал Сергей.
– У нас с ним о деньгах и разговора не было…
– Я и говорю – чокнулся парень. Но что-то в этом мистическое есть – уже восемь месяцев из любых передряг целым выходит! Ни царапины!
– Сплюнь! – приказал Алексей.
Сергей охотно сплюнул трижды через плечо, затем аккуратно сложил пачки денег в свой чемоданчик-атташе, широко улыбнулся Джуди:
– Ну, прощайте, американская леди! Простите, если что-то неправильно понял. По русскому обычаю надо на прощанье поцеловаться три раза…
– Кончай! – грубо оборвал его Алексей.
– Эх ты, князь! Такой момент портишь! Ну, ладно, старик, чего ты вызверился, пошутил я! Не буду я с ней целоваться! С тобой тоже! Бывай, старик! Наслаждайся Западом! Я бы и сам… Только у меня там бабули-княгини нету! Да! Чуть не забыл! Медали снимай… – он сам отколол медали от рубахи Алексея. – А то афганцы тебя за эти медали – знаешь?! Кстати, если у тебя еще деньги есть, может, ты их мне на хранение оставишь? На Западе наши рубли не хиляют…
Алексей хмуро молчал.
– Ну, ладно! Твое дело! Бывай!! – Сергей хлопнул Алексея по плечу и, не оборачиваясь, помахивая чемоданчиком-атташе и легко опираясь на свою палку, пошел, прихрамывая, к машине. Зашвырнув чемоданчик в салон, собрал с земли гаечные ключи и отвертки, захлопнул капот, сел в машину. Сильно газанув, лихо развернул «Москвич» на узкой дороге и, выставив на прощанье левую руку в окно, быстро покатил на север. Через минуту клубы пыли за ним осели, дорога снова была пуста.
Алексей и Джуди, не глядя друг на друга, молча сели на второй чемодан. Алексей снял с себя рубашку, накрыл ею затылок спящего Муслима – солнце уже поднялось высоко и припекало голову мальчика. За все время с того момента, как Джуди дала Алексею пощечину в бассейне, они умудрились не сказать друг другу ни слова. Впрочем, они не были с тех пор наедине даже минуты. Но теперь, после того, что Джуди невольно подслушала ночью…
– Алексей… – сказала она как можно мягче.
– Ну, что еще?! – тут же грубо оборвал он, не поворачивая к ней головы. – Еще три дня и избавишься от меня! Потерпи уж!
– Да подожди ты… – не обращая внимания на его грубый тон, она протянула к нему руку, хотела дотронуться до его руки.
Но возникший вдали глухой нарастающий гул прервал этот жест.
– Едут! – выдохнул Алексей.
– Где? – Джуди хотела приподняться, но Алексей рванул ее за руку:
– Сиди!
Джуди испуганно склонилась к земле, Алексей зажал ладонями уши спящего Муслима. Но это, видимо, было излишне – мальчик безмятежно спал, хотя рев колонны приближающихся по дороге машин становился все ближе и громче.
Наконец, совсем рядом медленно и грузно проехал первый, крытый брезентом тяжелый грузовик «Урал». За ним еще один… и еще… и еще… Они шли с одинаковыми интервалами друг от друга, тяжело хрипя мощными моторами и поблескивая на солнце лобовыми стеклами высоких кабин.
«Семь… восемь… девять… – считала Джуди и вдруг подумала с ужасом: – Они не остановятся! Павел обманул, проедет мимо»!
И, словно услышав ее, предпоследний «Урал» вдруг резко свернул и остановился на той крошечной площадке у камней, где только что стоял «Москвич» Сергея. Передние грузовики скрылись за поворотом, продолжая спускаться вниз по дороге, а замыкающий колонну грузовик тоже остановился, из его высокой кабины выпрыгнул молодой шофер в расстегнутой армейской гимнастерке, подбежал к одетому в такую же гимнастерку Павлу, который уже подводил домкрат под заднюю ось своего «Урала».
– Чего у тебя? – донесся к сидевшим в кустах Алексею и Джуди озабоченный голос молодого водителя замыкающего грузовика.
– Чего! Чего! – заорал на него Павел. – Ты сзади едешь и не видишь! Мудила! Гвоздя я схватил! И где вас таких берут, салаг! А если бы я в пропасть гробанулся?! – огромным гаечным ключем Павел быстро скручивал широкие гайки с проколотого колеса.
– Так пыль ведь, я не видел, – оправдывался шофер. – Тебе помочь?
– Пыль! Вали отсюда! Вали, вали! Я догоню, замыкающим поеду. Ну! Чего прохлаждаешься?