Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?
Шрифт:
Таким образом, археология показывает возможность существования на севере и востоке Европы широкой культурной общности, которая могла бы соответствовать ПИЕ прародине.
Именно из этого региона в середине V тысячелетия началась мощная экспансия в Центральную и Западную Европу культур народов средиземноморской расы. Собственно, как показывают В.А. Сафонов и другие археологи, эти «балканцы», в свою очередь, потомки недавних переселенцев из Малой Азии и прилегающих районов Средиземноморья. Т. е., именно оттуда начался миграционный импульс, распространившийся потом на большую часть Европы. Так, материальные останки культуры городища Чатал-Гуюк в нынешней Турции (керамика и другие предметы быта, изображения на них и т. д.) во многом являются предшественниками аналогичных памятников северобалканской культуры Винча.
Еще в конце VII тыс. до н. э. средиземноморцы продвинулись с юго-востока вплоть до Среднего Подунавья, где создали т. н. старчевско-кришскую культуру (ее типичные черты: небольшие поселения из обмазанных глиной плетеных домов, овцеводство и мотыжное земледелие, посуда с геометрическим орнаментом, нанесенным белой краской). Новая волна мигрантов последовала начиная с второй половины VI тыс. до н. э. и дошла существенно дальше на северо-запад (вплоть до Нижнего Рейна). Это были уже носители новой культуры или группы культур, названных по их т. н. линейно-ленточной керамике (те же геометрические узоры, что и «старчевцы» новые пришельцы не рисовали краской на горшках, а прорезали). У них были длинные дома (ок. 30 м в длину, 6–8 – в ширину) из нескольких секторов, характерные кольцевые канавы. Параллельно, в VI–V тыс. до н. э., экспансия средиземноморцев развивалась и вдоль морского побережья: зародившаяся между Ближним Востоком и Балканами общность культур кардиальной керамики, названной так по характерному отпечатку раковин моллюска Cardium edulis продвинулась вдоль Адриатического побережья, а затем – Тирренского моря, и в итоге дошла до востока Пиренейского полуострова.
Как считала М. Гимбутас, в общественном устройстве этих первых «культурных» европейцев царил матриархат и отсутствие социальных противоречий, в религиозной сфере – поклонение быку (символу плодородия). Мигранты поддерживали связи с родными для них районами Северо-восточного Средиземноморья, что видно по раковинам моллюсков и горшкам тыквообразной формы, характерным для Эгейского региона.
Экспансия средиземноморской расы практически совпала по времени с важнейшими климатическими изменениями в Европе. На смену достаточно холодному постледниковому бореальному периоду (VII–VI тыс. до н. э.) пришел теплый атлантический (V – сер. III тыс. до н. э.). На большей части Скандинавии и в Карпатах окончательно исчез ледниковый покров. Хвойные полутаежные и березовые леса в центральной части континента быстро вытеснялись широколиственными. Изменилась и фауна. В эту знакомую природную среду вдоль долин больших рек – Дуная, Эльбы, Рейна – и стали продвигаться балканские колонисты. «Они с легкостью занимали почти пустынный край», – пишет антрополог Раймон Рике (Riquet…, р. 46). Действительно, большая часть Европы была к тому времени очень слабо заселена: можно было пересечь все обширное пространство от Бретани до Урала, не встретив ни души. Охота и рыболовство – основные занятия древних европейцев – слишком привязывали численность человеческой популяции к популяции представителей фауны. Исходя из этого, на протяжении тысячелетий позднего палеолита и мезолита население Старого света практически не вырастало, сохраняя среднюю плотность всего 1 человек на 20–30 кв. км. Достаточно сказать, что на всех Британских островах на территории в 335 тысяч кв. км к началу атлантического периода жило не более 10 тысяч человек (Thomas…, р. 11).
«Балканцы», или как их еще называют, представители культур дунайского неолита, несли с собой в Европу более высокий уровень культуры и экономики. О письменности уже говорилось, но это была лишь небольшая веха в списке их достижений. Уже в начале 5 тысячелетия до н. э. – раньше, чем в Египте и Шумере – в центральных Балканах освоено производство бронзы. Еще раньше здесь освоили массовое изготовление по тем временам совершенной и разнообразной расписной керамики, сделав переход к неолиту. И конечно, главное: практически одновременно с передовыми районами Переднего и Среднего Востока перешли от присваивающей экономики к скотоводству, а затем и к земледелию. Их поселки с большими, до 40 метров длиной деревянными домами, помещениями для скота и концентрическими изгородями постепенно покрыли пространство до верховий Дуная и его главных притоков. Двигаясь с юго-востока со скоростью примерно километр в год, к началу IV тысячелетия до н. э. балканцы – представители культур линейно-ленточной керамики – вышли на северо-западе в район Ла-Манша и низовий Рейна.
Средняя плотность «дунайского» населения была гораздо выше, чем у охотницко-рыболовецких популяций постледниковья: не менее 1 человека на 1 кв. километр (а по оценке Д.Л. Арманд, плотность населения трипольской культуры в начале III тыс. до н. э. достигала даже 30–35 человек на кв. км). Таким образом, Южная и Средняя Европа оказались к IV тысячелетию до н. э. гораздо более заселенными, чем северная часть континента. На севере население, впрочем, тоже стало возрастать с переходом к неолиту, причем иногда этот переход почти не отставал по времени от аналогичного процесса на юге (так, в Карелии самая первая из неолитических культур – Сперрингс – датируется концом V тыс. до н. э., что практически совпадает с появлением культуры Шассей на юге Франции). Хотя в целом до III тыс. до н. э. уровень экономического развития севера и юга Старого света различался сильно.
Антропологическая история континента в бореальный и атлантический период довольно сложна. Население палео-и мезолитической эпохи в целом относилось к протоевропейскому типу, восходящему к древним кроманьонцам. Это были высокие – до 180 или даже до 185 см люди, с массивным длинноголовым черепом и широким лицом. В материалах некоторых стоянок VI–VII тысячелетий в Восточной Европы (Кунда в Эстонии, Олений остров в Карелии) прослеживается уплощенность лица и некоторые детали глазных орбит, сближающие их обитателей с монголоидами. Часть исследователей полагала, что это свидетельствует о притоке населения с востока, из-за Урала. Однако точные антропологические измерения указанных останков, подобные же находки далеко на западе – в Чехии и на Балканах – позволили ученым сделать вывод о коренном европейском характере таких древних черт (Проблемы антропологии…, с. 25). Со временем, в VI–IV тыс. у европеоидов выработался более сильный рельеф лица, хотя на северо-востоке Европы и западе Сибири древний промежуточный между европейским и монголоидным антропологический тип дал основные признаки так называемой лапоноидной, или уральской расы. Ее идентифицируют с носителями угро-финских языков.
«Балканские», или «дунайские» средиземноморцы вытеснили или ассимилировали немногочисленных представителей древней европейской расы (точнее, рас), заняв территорию нынешних Бельгии, Южной и Средней Германии, Венгрии, Чехии, Словакии (за исключением горных районов) и вплоть до центральной Польши (культуры Винча и Лендьел). Последняя волна этих «дунайцев» – антропологически грацильных невысоких доликоцефалов – докатилась в первой половине IV тыс. до н. э. до берегов пролива Ла-Манш, до Прованса и части альпийских районов, где они участвовали в создании местных культур Шассей-Кортайо и Лагоцца (Histoire de la Normandie, p. 25, Journ. of I.-e. st…)
В районе нынешнего Эльзаса они столкнулись с упомянутыми выше другими средиземноморцами, шедшими с Балкан.
В некоторых районах Альп и немного к северу от них антропологи и в древности фиксировали наличие еще одной большой расовой группы, потомки которой (большая часть австрийцев, швейцарцев и баварских немцев) и ныне именуются альпийской расой. Это сравнительно невысокие, темноволосые, в отличие от средиземноморцев, круглоголовые люди.
Вместе с тем «кроманьоиды» в V–IV тысячелетиях остались на территориях севера континента, включая самую макушку Скандинавии, и на востоке вплоть до южного побережья Белого моря, мезолитическое население которого «имело ярко выраженный европеоидный тип» (Исследования по древней…, с. 120), на западе занимая частично Британские острова: до 40 % нынешних ирландцев принадлежат к разновидности этой древней расы – Брюнн: высокие, массивные, с почти круглой (мезобрахицефальной) головой и широким лицом. Другой подтип (Борнбю, отличается от Брюнна менее высоким ростом) встречается в неолите Северной Германии и Дании. Основной же древний расовый вид – резко длинноголовый со среднешироким сильно профилированным лицом и выступающим носом – был распространен от северо-запада Германии до значительной части Восточной Европы (см. Антропологические типы…, с. 87–88). При этом еще в начале V тыс. до н. э. его отдельные волны (мариупольская, или самарская культура) проникли с севера далеко на юг, к Приазовью, а затем (культура Средний Стог) продвинулись еще дальше, вклинившись в области майкопской культуры Прикубанья.
Отметим, что хотя восточная часть Старого Света изучена в археологическом и палеоантропологическом смысле хуже западной, очевидно, что средиземноморская экспансия (в частности, трипольская культура) доходила здесь отдельными волнами почти до центральной Украины, где на поздней стадии ее носители смешивалась с северянами. С представителями уральской расы – лапоноидами, занимавшими Приуралье и часть бассейна Камы, – ассоциируется часть восточных вариантов культур ямочно-гребенчатой керамики. К началу IV тыс. до н. э. носители одной из ее разновидностей (льяловская культура оседлых рыболовов) проникла на юго-запад почти вплоть до Средней Оки.
Смешанным в расовом отношении было население Среднего и Нижнего Поволжья, куда доходили этнические «импульсы» и с северо-запада (Хвалынский могильник), и из районов преобладания средиземноморской расы (Эпоха бронзы…, с. 71), и с юга, даже далекого (по поводу одного из найденных там черепов антропологи заметили, что по основным признакам его «нельзя не признать негроидным» – Дебетц, с. 85).
Средиземноморское господство в древней Европе было недолгим. Уже с конца IV тыс. до н. э. северяне начинают активно двигаться на юг, вытесняя и ассимилируя наследников культур линейно-ленточной керамики.