Русская война 1854. Книга третья
Шрифт:
— Почему? — я первым справился с удивлением.
— Разве не очевидно? — Стерва говорила, даже не поднявшись со своего места. — Тебе же только что рассказали. В других странах над подчинением неба работают десятки инженеров, сотни людей, в это вложены сотни тысяч фунтов и франков. Так какие шансы у тебя, одиночки, с ними справиться?
— Пока справлялся.
— Везение! Ты — один. Пока тебе улыбается удача и, кажется, что все хорошо. Но стоит тебе хоть один раз ошибиться, и все! Ты падешь, и некому будет догонять наших врагов. У них же: ошибся один, и уже сотни готовы впиться ему в глотку, чтобы занять его место.
— А мне казалось, что вы верите в бога, Юлия Вильгельмовна, — вместо меня неожиданно ответил Обухов. Все это время, слушая про воздушные корабли, он молчал, но как дело коснулось изобретений в целом, не выдержал.
— При чем тут бог? — Стерва с трудом сдержалась. В некоторых вопросах просто нельзя позволять себе лишнее.
— Люди равны только для тех, кто смотрит на них как на скот, — неожиданно грубо ответил Павел Матвеевич. — На самом же деле все мы разные. В каждом горит огонь уникальной души, единственное в своей неповторимости отражение бога, и как после этого можно рассчитывать, что любой случайный ученый легко продолжит дело другого? Как он может оказаться лучше, так же он может быть и хуже.
— Будет хуже, заменят, — Стерва не сдавалась. — И давайте забудем про ученых мужей. Как вы сами сказали, мы уникальны, так какова вероятность, что в итоге победит разум одной уникальной души, а не сотен, что будут ей противостоять?
— На все воля божья, — Обухов ответил с немного грустной улыбкой. Словно ему самому уже пришлось столкнуться с этой волей и принять ее.
— И это весь ваш ответ? — Стерва фыркнула, уже посчитав себя победительницей.
— Я хотел сказать, что пусть с их стороны будут сотни душ, с нашей стороны будут тысячи.
— Что вы имеете в виду? А то я что-то не вижу других покорителей неба, кроме капитана Щербачева. И ведь что характерно, Григорий Дмитриевич за свои секреты готов глотку перегрызть. Вон, даже великому князю Константину вызов бросил, лишь бы не выпускать их из своих рук.
У меня даже горло свело от обиды. Не ожидал такого взгляда на попытку украсть дело всей моей местной жизни. А вот Обухов ни капли не смутился.
— А вы не знали, что двигатели капитана уже сейчас может купить любой?
— Те, что остались после кровавой атаки на Мемель? — Стерва сказала это так, что было непонятно, одобряет она мой рейд или осуждает.
— Они. И те, что продолжают каждый день выпускаться Волковским заводом, — добавил Обухов. — Шестьдесят рублей, и любой сможет получить двигатель, чтобы не на бумаге, не в теории воплотить свои идеи, а сразу превратить их во что-то реальное. Вот что такое настоящее единство народа и науки.
— Шестьдесят рублей — две годовые зарплаты обычного мужика. Треть оклада того же капитана. Кто сможет позволить себе такую покупку? Элита империи? А будет ли у ее представителей время и желание заниматься вашей наукой? Поверьте, у них и так все хорошо.
— Не стоит недооценивать элиты империи, — сухо вмешался в разговор Николай. — Не скажу, что это интересно мне самому, но половина выпускников Царскосельского лицея этого года уже стоит в очереди, чтобы попробовать проверить остроту своего разума. Что уж говорить про военные или инженерные училища. Там студенты собираются в группы по десять, двадцать человек и покупают двигатели вскладчину, чтобы уже вместе работать над тем, как его использовать.
Я только рот приоткрыл, слушая этот разговор. Нет, я мечтал, что мои паровые двигатели в свободной продаже станут популярны, но почему-то представлял, что они заинтересуют в основном обычных людей. Недооценил дворян и, как сказала Стерва, элиту империи — а они пока совсем еще не аморфная, ничего не желающая масса начала 20-го века. Нет, они молоды, сильны, горят желанием изменить этот мир!
— Деньги не остановили и простых людей, — снова заговорил Обухов. — Браун Томпсон по примеру того, как капитан поступил в Севастополе, подготовил группу торговых представителей. И те уже заключили договоры с двумя сельскими общинами рядом со столицей.
— Выжали из бедняков остатки денег!
— Они получили все бесплатно. Вернее, будут расплачиваться с прибыли, что получат с дополнительно освоенных земель. Размеры которых, естественно, были оговорены заранее. Как и свойства землекопных машин, которые Волковский завод изготовит под эти двигатели.
Я продолжал молчать. Невероятно, столько мечтал, что смогу помочь не одному лишь Севастополю, но и кому-то еще. И вот мои изобретения начали менять жизнь страны, а я ведь чуть это не пропустил. Просто не поверил, что Томпсон успеет так быстро развернуться, но, кажется, недооценил американца… Надеюсь, и на юге те машины, что мы довезли до Ростова и начали предлагать местным, тоже начнут расходиться. Там-то свободной земли побольше, чем на севере, будет!
Тимофей успел послужить на самой «Императрице Марии», когда после тяжелого ранения его снова списали на берег. В мирную жизнь, о которой он успел почти забыть за эти долгие тринадцать лет… И тяжелые бумажные билеты с ликом императора, лежащие в кармане, не сильно облегчали жизнь. На старость их не хватит, а кому в родной деревне он будет нужен без половины пальцев на правой руке?
Но неожиданно его нашли. Вытащили из питейной избы, привели в себя, заставили переодеться в чистое… А потом приказчик самого Волохова предложил Тимофею новую службу. Стать частью заводов ЛИСа, причем потерянные пальцы совсем не должны были в этом мешать, и бывший моряк ухватился за эту возможность.
Целую неделю его водили по заводу, показывая и объясняя, как делают паровые машины и двигатели. Это утром, а по вечерам Тимофей вместе с двумя десятками таких же ветеранов слушал специальные лекции, которые, по слухам, придумал сам капитан Щербачев. На них рассказывали, зачем могут понадобиться эти моторы. Хочешь небольшой летающий шар для развлечений — вот схема, расчеты материалов и план установки. Можешь сделать сам, если хватит рук, можешь заказать. Не нужен шар, а хочешь машину, чтобы пахать целину — тогда будет нужно сразу несколько двигателей. И тоже схемы и расчеты всех материалов.
Сначала Тимофей думал, что мирные машины ему будут неинтересны, но… Когда специальный человек показывал картины с сотнями верст вспаханной земли, когда он сам изучал схемы, когда своими глазами увидел, как стальной гигант с четырьмя трубами тащит плуг, внутри разлилось какое-то непонятное спокойствие. А ведь для машины-то его отсутствующие пальцы — это тоже не проблема.
Тем же вечером Тимофей решился, подошел к управляющему и спросил, может ли он стать не тем, кто будет показывать эти машины другим, а…