Русские банды Нью-Йорка
Шрифт:
— Плохо ищут, — бросил Илья, на ходу стаскивая измятый и пыльный пиджак. — Как у тебя?
— Все в порядке, — помрачнел хохол. — Через них прошло больше ста коробок. Шляпная фабрика, красильщики, картонажники — в общем, пять кварталов обработали.
— Об этом после. Ты все чисто сделал?
— Как всегда. Тихо и спокойно. С утра в церковь сходил, заказал сорокоуст.
— А теперь найди моих адвокатов. Обоих, Бена и Соломона. Чтоб через час были у меня.
Василь почесал нос, что означало сомнение.
— Босс, время
— А у меня сейчас как раз утро, — сказал Илья и заперся в ванной.
Почему-то ни Андрея, ни Петра ему не было жалко, хотя они прожили рядом с ним пять лет. И не просто прожили, а, можно сказать, дрались вместе с ним. Плечом к плечу, как пишут в профсоюзных листовках. Но вот они исчезли, и осталось только странное чувство, смесь досады и брезгливости. Они переметнулись, Василь правильно выразился. Они сами себя вычеркнули.
Гораздо больше ему было жалко грязную голодную проститутку, которую он подобрал где-то на Бродвее. Да нет, это она его подобрала. И, возможно, спасла от серьезных неприятностей.
И все-таки больше всего он жалел того безвестного парня, которого приняли за Черного Испанца. Наверно, если б не эта история, он бы и Гельку не решился взять с собой. Да, точно. Слишком сильный удар. Чувство вины навалилось на него, как рухнувший дом, и чтобы выбраться из-под обломков, он и потащил за собой девчонку. Это немного помогло. Но только немного.
Его юристы появились далеко после полуночи. Соломон Глейзер и Бенджамин Фокс принадлежали к разным адвокатским конторам и считались конкурентами. Это не мешало им дружно и согласованно работать на Билли Истмена.
Сол был немного пьян и дымил сигарой, Бен с отвращением разгонял дым и поминутно зевал, и оба ждали, когда же Илья сформулирует задачу. А он ходил по кабинету вдоль книжных стеллажей, водя пальцем по выпуклым тисненым корешкам, и не знал, с чего начать.
— Пять лет назад на Гудзоне случилось убийство, — сказал он, наконец.
Адвокаты переглянулись, и Соломон Глейзер отложил сигару.
— Бандит по кличке Черный Испанец забрался на шхуну с краденым товаром и перебил всю команду, — продолжал Илья, тщательно подбирая слова. — Был арестован. Бежал из-под стражи. И скрылся на Западе. На его поиски получило заказ агентство Пинкертона. Кстати, у нас есть с ними связь?
— Можно поискать, — ответил Бен. — Хотя эта контора не работает на профсоюзы.
— Пока будем считать, что дело не касается профсоюза. Пока это только частный интерес. Итак, прошло пять лет. Вчера агенты схватили на Бродвее одного парня. Называли его Черным Испанцем, действовали грубо, и им помогала полиция. Мне надо знать все об этом случае, и как можно скорее. Где он сидит, в чем его обвиняют, кто ведет его дело. И самое главное — кто он такой. Это первое. Второй вопрос звучит так: сколько будет стоить его свобода?
Сол Глейзер вальяжно провел рукой в воздухе, словно отводя занавес:
— Это не вопрос. Это загадка. Ты, Билли, уже знаешь правильный ответ. Ты уже отложил на это дело какую-то сумму. И теперь хочешь, чтобы мы ее угадали. Если скажем больше — ты будешь недоволен. Скажем меньше — подумаешь, что мы ничего не смыслим. Переходи лучше к третьему вопросу.
Ему больше не о чем было с ними говорить. Но адвокаты не поняли бы его, если б вся их встреча свелась к обсуждению частного интереса. В конце концов, они — не его личные юристы. Работают на профсоюз, пусть и негласно. Значит, разговор придется завершить какой-то серьезной темой. И тут он вспомнил Андрея…
— Третий вопрос, наверно, не по вашей части. Вы же юристы, а не медики. Что такое кокаин? Кокаиновые таблетки от зубной боли? Кто этим промышляет? Насколько законным считается такой бизнес?
— Нас уже пытал на эту тему инспектор Салливан, — сказал Бен. — Мы копаем в этом направлении. Еще две-три недели, и вы получите исчерпывающее заключение.
— Спасибо, господа, — Илья пожал руки обоим. — Спокойной ночи.
— И все-таки, Билли, — укоризненно сказал Сол Глейзер, — разве нельзя было отложить эту встречу до утра?
— Нет. Теперь у вас впереди целая ночь. Вам есть над чем подумать. А утром вы будете готовы действовать.
— Итак, — подвел итог Бен. — Пинкертоны, Черный Испанец, кокаин. Не вижу пока никакой связи. Но чувствую, что она должна быть. Да, есть над чем подумать. А ты говоришь — «спокойной ночи»…
35. Застенки Пинкертона
Почему-то Кириллу всегда казалось, что Уильям Смайзерс — толстяк в распахнутом фраке, в цилиндре и с сигарой в зубах, восседающий на мешке с золотыми монетами.
А оказалось, что Смайзерс — сгорбленный старикашка, с седой паклей вокруг лысины, в дешевом сером костюме, в котором он, как видно, щеголял еще до Гражданской войны…
— Что ты меня разглядываешь? — проскрипел Смайзерс. — Констебль, прикажите ему отвернуться! Пусть смотрит под ноги и отвечает на вопросы! Чего он молчит!
— Боюсь, сэр, это бесполезная трата времени, беседовать с ним, — сказал охранник в полицейском мундире, но без звезды или бляхи, или еще какого-нибудь значка, который выделяет блюстителей порядка из толпы простых смертных. — Он молчит уже третью неделю.
— Так найдите средство его разговорить! Кажется, я заплатил достаточно, чтоб вы могли сбегать в лавку и купить керосиновую лампу. Поджарьте ему пятки, и он заговорит!
— Успокойтесь, мистер Смайзерс, — сказал Уильямс. — Его молчание работает на нас. Если поначалу у меня и были определенные сомнения, то теперь я абсолютно уверен, что мы поймали ту самую птичку, какую ловили. А раз так, то нетрудно будет разыскать и гнездышко. Уведите.
Он кивнул охраннику, и тот дернул цепь, свисавшую с наручников Кирилла.