Русские и белорусы — братья в горе и радости

Широкорад Александр Борисович

Киев с окрестностью в одну милю до 5 апреля 1669 г. оставался у русских, а затем передавался полякам.

Южная граница России и Польши должна была идти по линии от Днепра (у Киева) на восток до южных границ Путивльского округа, то есть по линии Киев — Прилуки — Ромны — Недригайлов — Белополье и до стыка с нынешней границей России.

Левобережье к югу от этой линии и до современного Запорожья было объявлено территорией запорожских казаков. Сами же запорожские казаки должны были находиться «под послушанием обоих государей» и быть готовыми служить против неприятелей и королевских, и польских. Но оба государя должны были запретить запорожцам, как и вообще всем

черкесам, выходить в Черное море и нарушать мир с турками.

На войне как на войне, и московские войска, естественно, грабили и убивали мирное население, но уже вышесказанного хватает, чтобы понять, что вины царских воевод в опустошении Белоруссии в 1648—1667 гг. не более 10%. Ну а все остальное падает на армии Речи Посполитой и Швеции. Само собой, не трудно представить, как весело там погуляло украинское казачество, особенно запорожцы.

Между прочим, то, что в это время происходило в Малороссии, украинские публицисты уже в конце XVII века назвали Руиной. Однако даже самые ретивые «оранжевые» историки не рискуют обвинять Алексея Михайловича в «геноциде украинского народа». Дело в том, что на Украине царские воеводы появились в 1655 г. и периодически уходили восвояси на несколько месяцев или даже лет. А творцами Руины были в первую очередь два десятка украинских магнатов. Иной раз по четыре гетмана дрались между собой, призывая на помощь ляхов, крымских татар и турок.

Огромные потери понесла и Белая Русь от «междусобойчиков» тутейшей шляхты. Шляхта толпами присягала на верность государю и целовала крест, ища у царя защиты от своих хлопов и соседей-панов. В дошедшую до наших дней «Крестоприводную книгу шляхты» (список присягнувших русскому государю) занесено 2058 имен должностных лиц и шляхты восточных и западных поветов ВКЛ, целовавших крест и приносивших присягу на верность царю на Святом Евангелии.

Война России с Речью Посполитой не носила этнического характера, в противном случае документы не свидетельствовали бы о столь глубоком расколе в литовском обществе. ВКЛ разделилось на непримиримые лагеря сторонников Яна Казимира, Алексея Михайловича и Карла X.

Так мелкая шляхта во главе с Винцентом Ордой признала великим князем литовским московского царя. Другая группировка, возглавляемая крупными магнатами Янушем и Богуславом Радзивиллами, Гонсевским, подписала в Кейданах в 1655 г. договор о расторжении унии с Польшей и соединении ВКЛ со Швецией. Наконец, третья «партия» осталась верна королю Яну Казимиру. Белорусская шляхта к 1648 г. полонизировалась и жила «по понятиям» так же, как и польские паны. В 1648—1667 гг. шляхтичи вели войну всех против всех. Иные паны раз по десять переходили с одной стороны на другую. Хорошей иллюстрацией «белорусский руины» служит роман Генриха Сенкевича «Потоп», действия которого происходят именно в ВКЛ.

Но не следует забывать о самой крупной за все XVII столетие эпидемии чумы. Посчитать количество умерших от чумы в период войны крайне сложно — в ходе боевых действий такая статистика не велась. Поэтому для примерной оценки посмотрим, какие потери от чумы были в самой России, в условиях мирного времени. Писцовые и переписные книги отмечают колоссальные потери населения, вызванные этим бедствием. К примеру, в Чудовом, Вознесенском и Ивановском монастырях от эпидемии скончалось от 70% до 87% насельников! В самой Москве количество умерших на «боярских дворах» доходило до 95%. Так, у Б. Морозова умерло 343 человека, осталось 19, а у А.Н. Трубецкого умерло 270, осталось 8.

Что же тогда говорить о Великом княжестве Литовском, где чума прошла сквозь города и поветы

волнами с востока на запад и с запада на восток, последствия от которой были ничем не лучше, чем в соседней Московии? Кроме того, эпидемию сопровождал ужасный голод. «Господь Бог допустил в воеводстве Минском, в различных местах и в моем доме огромное количество полевых мышей, так что хлеб, сначала на полях, а потом в копнах, амбарах и гумнах, ужасно портили. За сим попущением Божиим, тотчас наступил голод, который продолжался до уборки хлеба 1657 года, люди ели кошек, собак, всякую падаль, напоследок резали людей и тела их ели, не давали покоя в гробе человеческим трупам; это все я, ничтожный человек, видел собственными глазами», — писал в те годы шляхтич Ян Цедровский.

На дорогах стояли кордоны, не пропускавшие в города ВКЛ посторонних, чтобы хоть как-то попытаться воспрепятствовать распространению чумы. Но тщетно. Мор в равной степени косил и ратников, и жителей, не разбирая ни национальности, ни вероисповедания. В ВКЛ мор прекратился только в январе 1658 г. Ян Цедровский записал в своей записной книжке: «На силу уничтожилось поветрие, которое началось 1653 г. в октябре, в это время зверь достаточно поживился телами людей». (Подр. см.: Записная книга Яна Цедровского, собственноручно писанная, памятник исторический XVII века, найденный кзензом Иосифом Малышевиичем, магистром богословия, почетным корреспондентом Императорской Публичной библиотеки // Временник императорского Общества Истории и Древностей Российских. Кн. 23. 1855. С. 13—33)» ^{42} .

Правда, сейчас находятся минские «правдолюбцы», утверждающие, что чума была «биологическим оружием» царя Алексея. Ну, тогда можно и Украину обвинить в распространении чумы, ведь в черкасском городе Гадяче, например, в это время были сожжены две женщины, признавшиеся на пытках в том, что они ведьмы и напустили моровое поветрие.

Царь Алексей освободил от поляков Смоленск и Левобережье Днепра, но Правобережье и Белоруссия остались в составе Речи Посполитой. Дело Тишайшего царя завершила Екатерина Великая. Ну а польская и ополячившаяся тутэйшая шляхта по-прежнему вершили беспредел в Белоруссии.

В 1700 г. началась Великая Северная война, и опять паны в Белоруссии по десять и более раз бегали с одной стороны на другую, заливая кровью многострадальную Белоруссию — начался очередной Потоп.

Глава 6.

Война 1812 года. Была ли она отечественной?

23 ноября 2012 г. в Белорусском Государственном университете прошла международная конференция «Война 1812 года и Беларусь» (термин «Отечественная война 1812 года» отменен), на которой прозвучало, что «война 1812 года не являлась народной», на территории Беларуси не было партизан, русские войска применяли здесь «тактику выжженной земли», белорусы массами воевали за Наполеона, с радостью встречали французскую армию как освободительницу от русской оккупации и т.д. и т.п.

24 ноября, в день переправы французов через Березину, состоялись торжественные мероприятия с возложением венков памятному знаку наполеоновским солдатам. В мероприятиях приняли участие представители МИД Франции, Совета министров и местных властей Беларуси, общественных организаций и почетные гости, включая даже какого-то потомка Наполеона Бонапарта. А тремя неделями ранее, 2 ноября, посол Франции в Минске Мишель Ренери официально заявил, что солдаты Наполеона гибли в России «за мир и идею новой Европы, в которой сегодня мы живем».