Русские идут
Шрифт:
Ленка, сжимая в кулачке крестик, завыла в полный голос, как по покойнику. Наталья, до этого момента проявлявшая завидную выдержку, тоже вдруг закрыла лицо ладонями…
– Ша, женщины! – прикрикнул Коваль. – Вы с морпехами живете!! Или как?! Шо это еще за слезы?! А ну возьмите себя в руки! Ничего не случилось! Хватит выть! У меня из-за вас «соображалка» не работает!
Примерно через минуту установилась тишина.
– Значит так, – Коваль, хотя и был встревожен случившимся, внешне выглядел совершенно спокойным. – Можно, конечно, заявить в милицию…
– Не надо! – выпалила Лена. – А то
– Ладно, «органы» в это дело пока посвящать не будем, – Коваль с усилием потер слегка заросший щетиной подбородок. – Ты, Лена, пока оставайся у нас. Натали, сидите дома, никуда не выходите и никому не звоните! Ну а я сейчас переоденусь и сьезжу… кое-куда!
– А когда… когда вернешься?! – спросила Наталья.
– И скажи, когда ты про Рому точно узнаешь?! – выпалила почти одновременной с ней Лена.
– Ты его найдешь, Леша, да?
– Ну хотя бы узнай, как можно до него дозвониться… – всхлипнув, сказала Задорожная. – Или пусть сам прозвонит… и честно все о себе расскажет!
– Вернусь не раньше вечера, – Коваль криво усмехнулся. – Может даже, ночью… Обьеду наших общих знакомых, попытаюсь аккуратно навести справки. Что-то, конечно, узнаю. Еще раз говорю: на это потребуется время! Так что вы хотя бы меня, дорогие женщины, не заносите раньше времени в списки «пропавших без вести», ладно?
ГЛАВА 6
ЧЕМОДАН, ВОКЗАЛ, РОССИЯ
Автономная Республика Крым,
20 декабря.
После того, как было получено драматичное известие о «самоубийстве» экс-полковника СБУ Захарченко, руководство несколько видоизменило планы.
Андрей Бушмин в компании с реальными «газовиками» улетел в Киев в тот же день, как и предупреждал его Шувалов.
Венглинскую и ее нового компаньона тормознули на сутки. Лариса отьехала заниматься какими-то своими делами и вновь пересеклись они лишь на следующий день, в том же коммерческом «Внуково-3», где их дожидался все тот же борт харьковских авиалиний.
В час дня по местному времени самолет «ЯК-40», зафрахтованный оффшорной компанией с Каймановых островов, благополучно приземлился в аэропорту Бельбек (Севастополь) – это бывший военный аэродром, переоборудованный и работающий последние четыре года в качестве гражданского авиатерминала.
На борту, если не считать двух пилотов и стюардессы, находились всего трое пассажиров: Венглинская, ее внушительных габаритов секретарь-референт, а также Мокрушин, которому отныне поручено руководством сопровождать повсюду Ларису Аркадьевну (и оказывать – по своей линии – полную поддержку всем ее проектам и начинаниям).
Их самолет подрулил после посадки не к новому павильону, а к частному терминалу местной авиакомпании «Крым».
Рейндж, продремавший на концевых креслах салона почти весь полет, отстегнул ремень. Сладко зевнул, потянулся, закинул в рот сразу пару мятных таблеток. После чего неспешно надел пальто, взял с соседнего кресла свою дорожную сумку и поплелся вслед за Ларисой и бдительно опекающим ее молчаливым крепышом к выходу.
– Добро пожаловать в солнечный Крым, – прощебетала на прощание
Рейндж подмигнул девушке в униформе. На землю он сошел последним. Погода выдалась сырая, серая, промозглая. Взлетно-посадочная полоса и асфальтированные дорожки были мокрыми после дождя; казалось, что все строения и предметы покрыты тонкой маслянистой пленкой. С неба накрапывает мелкий – а потому особенно премерзкий – дождик. Вот тебе, Рейндж, и «курорт». Стоило, спрашивается, лететь почти полторы тысячи километров, чтобы лицезреть потом этот грязно-серый депрессивный пейзаж?
Хотя в Крыму были введены чрезвычайные меры в связи с эпидемией птичьего гриппа, на прибывшей из Москвы арендованным бортом троице это обстоятельство никак не отразилось.
К самолету – едва только открылся люк – подкатили два мощных внедорожника: серого окраса «ленд-ровер» и черный «ниссан-патрул». Поскольку Рейндж не страдал завышенной самооценкой, он сделал вывод, что товарищи приехали встречать отнюдь не его, Мокрушина, а даму, при которой он нынче состоит.
Впрочем, встреча в местном заштатном аэропорту оказалась обставленной довольно скромно, по-деловому. Ни тебе цветов, ни привественных речей и расстеленной под ноги ковровой дорожки…
Из «лендровера» вышел водитель – одет темный костюм, обладает внешностью и повадками хорошо оплачиваемого сотрудника какого-нибудь элитного московского ЧОПа, специализирующегося на охране и сопровождении VIP-персон. Он вежливо поприветствовал «хозяйку». После чего помог своему коллеге Артему, прилетевшему из Москвы, загрузить багаж в кормовое отделение джипа.
Венглинская, прежде чем сесть на заднее сидение серого массивного джипа, обернулась к Мокрушину:
– Владимир Алексеевич, вы поедете со мной! А вы, Артем, – она мельком взглянула на «референта», который всю поездку не расставался с довольно пухлым, коричневатого цвета портфелем – садитесь-ка в машину сопровождения.
Они выехали из аэропорта, так и не соприкоснувшись с кем-либо из местных служащих (если не считать двух людей в штатском, расположившихся чуть в отдалении возле своей машины, но никак себя не проявившими, и еще охранника, который торчал у поднятого шлагбаума на выезде). Сразу за КПП, правда, на площадке стояли две легковушки, возле которых собралась небольшая группа мужчин, причем явно неславянской наружности. Рейндж успел заметитить, как один из них поднес к губам мобилу, и, глядя на выехавшие из аэропорта джипы, стал что-то говорить в трубку.
Мокрушин попытался представить себе, как здесь все было четыре дня назад, когда в бельбекском аэропорту – а отнюдь не в сиферопольском, как предположили досужие, но малоинформированные журналюги – на несколько часов приземлился летящий назначением в Стамбул «Боинг-747» с директором главной штатовской Конторы на борту. О чем, интересно бы знать, они тут беседовали, на пару с подьехавшим сюда из своей ялтинской резиденции «помаранчевым» президентом? И имеет ли какое-то отношение данная встреча – о которой почти ничего не известно, кроме места, где она состоялась – к тем событиям, что стали происходить буквально сразу после этого их доверительного разговора?