Русские князья
Шрифт:
Олеговы требования означали: в Царьграде с русскими людьми должны были обращаться так, как исстари обращались на Руси с гостями-чужестранцами. Это было и законом гостеприимства, и дипломатическим тактом.
Такое требование, которое легло в основу мирного соглашения Руси с Византийской империей, показывало, что греки напрасно называли славян варварами. Русские люди у себя дома были гораздо ласковее и обходительнее со своими гостями из соседних стран и народов, чем греки. Поэтому и потребовал князь Олег от них вежливого обхождения со своими соплеменниками, будь это
Русы до этого имели немало обид на византийцев за их негостеприимное обращение с теми, кто оказывался в большом торговом городе на берегах бухты Золотой Рог. Князь Олег, поднимая Русь в большой поход на Царьград, хотел и отомстить за прежние обиды, и продемонстрировать военную мощь древнерусского государства. Все это удалось ему сполна.
Конечно, греческие послы на мирных переговорах постарались соблюсти и безопасность города, и собственные торговые, денежные интересы. Византийские вельможи, со своей стороны, просили князя Олега о следующем:
«Пусть приходит Русь в Царьград; но если придут без купли, то месячины не получают. Да запретит князь своим словом, чтобы приходящая Русь не творила пакости (буйства, бесчинства) в наших селах. Когда приходит Русь, пусть живет за городом, у Святого Мамонта. Там запишут их имена, и по той росписи они будут получать свое месячное; первое от Киева, также от Чернигова, Переяславля и прочие города (речь шла о дани или укладах русским городам — греки обязывались ее платить Киеву, Чернигову, Переяславлю, Полоцку, Ростову, Любечу и другим русским городам, которые находились под управлением князя Олега). В Царьград Русь входит только в одни ворота, с царевым мужем, без оружия, не более 50 человек. И пусть творят куплю, как им надобно, не платя пошлин ни в чем».
Такой мирный договор был скреплен клятвенными обещаниями двух государей. Император Лев VI по христианскому обычаю целовал крест. Князь Олег и его мужи-воеводы, по русскому закону как язычники, клялись своим оружием, своими богами Перуном и Велесом, «скотьим» богом.
Византийцам и императорским чиновникам пришлось немало потрудиться, чтобы собрать ту огромную разовую дань, которую требовалось отдать русам, чтобы они ушли к себе на север. Олеговы ладьи не один день наполнялись различными товарами, поскольку серебра в казне империи в достаточном количестве просто не оказалось. Поэтому по стоимости серебряных гривен и давались русам различные товары, которые были в большой цене на торгах в Киевской Руси.
Шелковых и других дорогих тканей оказалось так много, что на обратном пути князь Олег велел своей дружине сшить паруса ладей паволочные, то есть из разноцветного шелка. А остальной рати «от Земли» — то есть ополчению славянских племен — сшить паруса кропийные — ситцевые.
Когда огромный ладейный флот вышел в Черное море из пролива Босфор, случилась большая беда для мореходов. Сильный ветер быстро разорвал кропийные паруса из тонкого ситца. Тогда славяне-мореходы сказали: «Останемся при своих холстинах, не пригодны славянам парусы кропийные».
Перед возвращением на родину князь Олег повесил на ворота византийской столицы свой щит — как знак окончания войны и наступления мира. Его воина также прибили свои щиты к воротам Царьграда, в знак победы над Византией, которая теперь на долгие годы превращалась в данника Руси. По такому случаю напрашивается вопрос: не хотел ли полководец-дипломат Олег таким жестом продемонстрировать грекам, кого следует отныне видеть своим защитником. Щит воина демонстрировал прежде всего защиту, а не нападение.
Русское войско вернулось домой с небывало богатой добычей: здесь было золото и серебро, ткани и вина, фрукты «заморские», различные ювелирные изделия — «узорочье» и много всякого другого товара, который был ходок и дорог на торгах Киевской Руси и который могли купить у русов и купцы-варяги из скандинавских земель.
Летописцы-современники так описывали возвращение удачливого полководца из большого царьградского похода, завершившегося в 907 году: «И приде Ольг Киеву неса злато и паволоки (шелка) и овощи (фрукта) и вино и вьсяко узорочие. И прозъваша Ольга Вещий — бяхо бо людие погани и невегласи».
Так появилось историческое прозвище киевского князя Олега — Вещий. Под таким именем он вошел в отечественную историю, в летописи, произведения писателей и поэтов. А впервые он был назван Олегом Вещим в Новгородской первой летописи. Прославит своим поэтическим пером киевского князя-варяга и поэт Александр Сергеевич Пушкин.
Через четыре года — в 911 году — князь Олег пошлет в Царьград представительное посольство. Византийская империя подтвердит свое намерение жить с Русью в мире и ее император заключит с Олегом первой в истории Восточной Европы письменный мирный договор, в котором было точно записано, как грекам надлежит вести себя со славянами — в торговле и политике.
Этот драгоценнейший и древнейший письменный памятник истории государства Российского сохранился в летописи до наших дней. Вот его содержание:
«Мы из роду Русского, Карл Инголет, Фарлов, Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Флелав, Рюар, Ахтутруян, Лидулфост, Стемид, посланные Олегом, Великим Князем Русским, и всеми сущими под рукою его, Светлыми Боярами, к вам, Льву, Александру и Константину (брату и сыну первого) Великим Царям Греческим, на удержание и на извещение от многих лет бывшия любви между Христианами и Русью, по воле наших князей и всех сущих под рукою Олега, следующими главами уже не словесно, как прежде, но письменно утвердили сию любовь, и клялися в том по закону Русскому своим оружием.
I. Первым словом да умиримся с вами, Греки! да любим друг друга от всея души, и не дадим никому из сущих под рукою наших Светлых Князей обижать вас: но потщимся, сколь можем, всегда и непреложно соблюдать сию дружбу! Также и вы, Греки, да храните всегда любовь неподвижную к нашим Светлым Князьям Русским и всем сущим под рукою Светлого Олега. В случае же преступления и вины да поступим тако:
II. Вина доказывается свидетельствами; а когда нет свидетелей, то не истец, но ответчик присягает — и каждый да клянется по Вере своей.