Русские мыслители и Европа
Шрифт:
Болезнь современной культуры он связывает с двумя мировыми войнами и установлением в Европе тоталитарных режимов. С другой стороны, сами эти события новейшей истории Зеньковский рассматривает как материальные предпосылки кризисного состояния культуры, ибо, будучи секулярной, безрелигиозной и внецерковной, она при всем разнообразии своих внешних проявлений будто бы в силу уже только названных черт оказывается чуждой и враждебной человеку.
Истоки секулярной культуры, по Зеньковскому, восходят к IV в., когда в Европе церковь, начав борьбу с государством за политическую власть, тем самым обрекла христианские ценности на обмирщение. Произошло огосударствление
Основной чертой «нейтральной» культуры Зеньковский считает секулярный гуманизм, включающий в себя веру в могущество и всесилие науки и техники, культ индивидуализма, эстетический аморализм (т. е. растущую конфронтацию эстетических ценностей и морали). При всем своем негативном отношении к светской культуре он тем не менее усматривает в ней и некоторый положительный смысл, признает, что светская культура есть результат социального прогресса и что она якобы в своей глубине сохранила имманентную религиозность, имеющую потенциальную возможность перерасти в трансцендентную.
Вывод, к которому пришел религиозный мыслитель, заключается в следующем: секулярный гуманизм есть не только болезнь культуры, но прежде всего болезнь самой церкви. И он предлагает начать «эпохальный перелом» с покаяния церкви в своей «сухости, фарисействе, жестокосердии»; говорит о необходимости «воцерковления» мира, введения
6
государства и культуры в лоно церкви на принципах «симфонии», что и должно привести к установлению подлинной теократии.
Исследование Зеньковским проблемы секуляризации культуры в историко–философском аспекте впервые нашло свое концептуальное выражение в его книге «Русские мыслители и Европа. Критика европейской культуры у русских мыслителей». Многие проявления современной культуры не удовлетворяли и, естественно, не могли удовлетворить его как религиозного мыслителя. Кроме того, он считал, наряду с другими русскими исследователями, что Запад был непосредственным виновником произошедших социальных потрясений в России.
Вопрос о кризисе европейской культуры имел для него особое значение прежде всего в смысле взаимоотношений России и Запада, определения пути развития России. «Живучесть и актуальность темы об отношении России к Западу, — пишет он, — определяется одинаковой неустранимостью двух моментов: с одной стороны, здесь существенна неразрывность связи России с Западом и невозможность духовно и исторически изолировать себя от него, а с другой стороны — существенная бесспорность русского своеобразия, правда в искании своего собственного пути».
Зеньковский стремится проследить динамику и глубину восприятия европейской культуры русским обществом. Ему важно определить, чем стала и чем должна стать Россия в результате многовековых контактов с Европой.
Первое узнавание Запада произошло, с его точки зрения, после Реформации, сделавшей межконфессиональное общение более мягким, и особенно после петровских реформ. В XVIII в. русская душа попадает под сильное влияние Запада. Высказанная позже Достоевским мысль о том, что у русских две родины — Россия и Европа, уже в то время не была лишена основания.
Осмысление взаимоотношений России и Европы после Великой французской революции и войны 1812 г. Зеньковский
Крымская война, поразившая, по словам Зеньковского, русское самосознание глубокой ненавистью Запада к славянству, ознаменовала собой разрыв русского духа с буржуазной Европой. После Крымской войны в русской мысли наметились, по его мнению, три основных тенденции в оценке европейского влияния на Россию: политическая (И. С. Аксаков, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, впоследствии к ней примкнули евразийцы), религиозно–и культурно–философская (Л. Н. Толстой, Н. Н. Страхов, Н. К. Михайловский, В. В. Розанов, В. Ф. Эрн), «синтетическая» (?. ?. Достоевский, Вл. С. Соловьев, Н. А. Бердяев).
Идейные предпосылки для объединения западников и их противников Зеньковский усматривает в философии Вл. Соловьева. Однако русские религиозные философы первой половины XX в. оказались, с его точки зрения, бессильны в решении проблемы «Россия — Запад» и завещали ее будущим поколениям. В книге «Русские мыслители и Европа» Зеньковский берет на себя смелость дать ответ на этот вопрос. Он предлагает отказаться от необоснованной критики Запада, поскольку, по
7
его словам, «Европа уже не вне нас, а внутри нас», и европейский элемент органично присущ русской религиозности.
Конечно, такого рода призывы Зеньковского к прекращению «борьбы с Западом» во многом противоречивы, остаются общими и далеко не ясными декларациями. Подчеркивая благотворное значение западных христианских ценностей для русского сознания (позиция не новая, восходящая еще к славянофилам), Зеньковский в то же время отмечает, что в последнем столетии русской истории они более всего были подвержены эрозии, ибо значительную часть культурного пространства в России стали занимать иные, секулярные, рационально–научные, социалистические идеи. Но ведь эти ценности также во многом имеют западное происхождение. Вместе с тем и эта линия в развитии нашей культуры, названная Зеньковским «просвещенством», получала в России не только западную подпитку, но и имела свою собственную логику развития. В итоге российские истоки секулярной мысли, стремившейся дать ответы на «проклятые вопросы» жизни, фактически так и остались у него мало исследованными. Автор книги «Русские мыслители и Европа» лишь констатирует, что в XVIII в. русская душа вдруг попала в «плен» Западу. Нет ответа на вопрос, почему русская душа была «пленена Западом», и в его «Истории русской философии».
Очевидно, что для ответа на поставленные вопросы необходимо было бы дать целостное, без изъятий, рассмотрение всех, как религиозных, так и нерелигиозных, ветвей отечественной философской культуры. Зеньковский же считает, что эта целостность должна пониматься как преодоление «расщепления внутри русского духа», но лишь «на началах Православия и в духе его». Этой позиции соответствует или простое неприятие, или замалчивание многих выдающихся имен и явлений в истории светской, рационалистически ориентированной русской мысли. Здесь, к сожалению, объективность изменяет автору.