Русские на Мариенплац
Шрифт:
Тем более что Наташа очень хорошо помнит, как во время войны, когда немцы взяли их Тетеревку, они с матерью почти в таком же подвале прятали целую соседскую семью евреев – и старого Арона, и его дочку Цилю – мамину подругу, и Цилиных детей – Мишку и Сонечку.
Конечно, в том подвале не было ни кухни, ни отопления, а «ходить» по-большому и по-маленькому нужно было в обыкновенное ведро, но ничего… Прекрасно уживались!
И если бы потом их дом не сожгли вместе со старым Ароном, Цилей, Мишкой и Сонечкой, а Наташу не отправили бы в Германию – так все, вообще, было бы очень даже хорошо!..
И Наташа об этом всегда помнила.
Поэтому
ЧАСТЬ ПЯТНАДЦАТАЯ,
рассказанная Автором, – о том, как иногда при отборе материала для будущего киносценария сценариста вдруг начинают посещать размышления о самом себе, очень мешающие работе, а также тормозящие полет авторской фантазии, столь необходимой для избранного им ремесла…
Теперь, когда я достаточно подробно узнал все три истории героев (а я уже привык считать их Своими Героями, ибо каждый из них мне оказался глубоко симпатичным) и наконец добрался до момента, когда лохматая эмигрантская судьба причудливо свела их воедино под одной крышей, мне нужно было серьезно подумать, что со всем этим делать дальше?
Если бы я все-таки взялся про все это писать киносценарий, я уже мог бы попытаться подвести предварительные итоги. Подчеркиваю – предварительные. Чтобы понять, какие реальные события, произошедшие с этими ребятами, могут пойти в дело, какими можно безжалостно пожертвовать и что я могу присочинить к финалу, чтобы из всей этой истории не торчали волевые авторские уши.
Итак, что же у нас есть под руками? Мы имеем троих Героев с четко очерченными характерами, со своими, абсолютно различными путями в эмиграцию, и довольно неясный и расплывчатый образ изрядно пожилого и временами излишне сентиментального Автора, который в сценарии никому не нужен. Разве что при очень вычурном построении сюжета.
Так как Автор – профессиональный киносценарист, привыкший писать коротко и сжато (сценарий почти никогда не превышает семидесяти страниц на пишущей машинке через два интервала), то, судя по тому, сколько места у Автора заняла экспозиция и представление Героев читателям, – Автор явно не силен в построении композиции романа. Он даже в своих рабочих записях воспользовался украденным у сэра Артура Конан Дойла приемом. То и дело Автор, словно доктор Ватсон, задает идиотские вопросы своим Героям, чтобы они, подобно Шерлоку Холмсу, могли на них интересно и квалифицированно отвечать.
Но тут уж, как говорится в старом американском анекдоте: «Не стреляйте в пианиста – он лучше не умеет».
Так вот, если бы я все-таки решился написать об этом киносценарий, сейчас было бы самое время подумать, как выстраивать сюжет дальше. Это я – по прошлому опыту…
Однако, даже при беглом прочтении пухлой стопки своих предварительных записей, я вдруг понял, что мне очень многое еще не известно и не ясно. И вообще, какого черта я во все это ввязываюсь?
Пару лет тому назад, когда на экраны вышел тот мой скандальный фильм, а в продажу несколько изданий моего сценария
Ибо, пояснил я, сегодня у нас все только тем и занимаются, что разоблачают, обвиняют и раздевают Историю догола. Произошло то, о чем маркиз Де-Кюстин написал еще полтораста лет тому назад: «Когда солнце Гласности, наконец, взойдет над Россией, оно высветит такую кучу мерзостей, что весь мир содрогнется…»
Вот, заявил я, мне и не хочется петь в этом хоре имени Настоящей Правды, как бы это ни было заманчиво и выгодно.
Наверное, в моем заявлении была доля некоторого кокетства, но сказал я это совершенно искренне. Единственное, в чем я мог бы себя упрекнуть – только лишь в том, что не сказал этого раньше.
После чего я сочинил комедийный сценарий и по нему, к счастью, был снят очень хороший фильм. Он получил кучу наград на разных международных кинофестивалях.
Меня почему-то ни на один из этих фестивалей не послали. Даже на тот, в Италию, где мне был присужден Главный золотой приз как «лучшему сценаристу года». О своем награждении я узнал от кого-то в коридоре «Мосфильма» спустя месяца два, а еще через полтора месяца получил и приз. Его привезла милейшая женщина и прекрасная актриса – исполнительница главной роли в этом фильме. Позвонить мне сразу по приезде из Италии она почему-то не смогла, а потом уехала с театром на гастроли.
Когда я спросил у одного большого киноначальника – бывшего хорошего сценариста и моего доброго приятеля, – почему меня не послали хотя бы на этот фестиваль, он посмотрел на меня сочувственно, как на больного запаршивевшего кота, и сказал:
– Откровенно? Ты не в тусовке, старик. А сегодня нужно быть обязательно в тусовке. Тогда будешь иметь все!
Он был моложе меня лет на десять и клубился во всех возможных и невозможных тусовках. Правда, уже года три ни черта не писал. А жаль… Он был хорошим сценаристом.
К тому времени я заканчивал следующий сценарий – забавный, иронический, авантюрный анекдот полуторавековой давности из истории государства Российского.
Теперь, благодаря этому сценарию, я сижу в Мюнхене на Шютценштрассе, в отеле «Розенгартен», и по утрам с тоской убираю из рукописи все свои хиханьки и хаханьки в адрес одного из персонажей с гомосексуальными наклонностями, потому что, как сказал президент фирмы, сегодня на Западе к педерастии отношение серьезное и он не хотел бы потерять значительную часть зрителей той же половой ориентации. Потому что зрители – это деньги, а деньги… И так далее.
Когда-то, много-много лет тому назад, когда я только начинал работать в кинематографе, у меня над письменным столом висел небольшой плакатик:
РАБОТА – ДЕНЬГИ!
ДЕНЬГИ – СЧАСТЬЕ!
СЧАСТЬЕ – ОТСУТСТВИЕ ДОЛГОВ!
Помню, мы с женой очень веселились, когда придумали этот плакатик.
Она, бедняга, так и не дожила до счастливого отсутствия долгов. Она утонула, оставив мне семилетнего сына, горечь воспоминаний и непонятно откуда вкравшееся жгучее, постыдное чувство высвобождения.