Русские на службе у Вермахта

Азановский Георгий

30 апреля 1-я РНА вступила в австрийский город Фельдкирх, расположенный у самой границы Лихтенштейна. Здесь к Смысловскому и его армии присоединился глава дома Романовых великий князь Владимир Кириллович вместе со своей свитой.

В Фельдкирхе Смысловский приступил к разработке операции по переходу Швейцарской границы и вступлению в Лихтенштейн. Эту страну для эвакуации своих людей он выбрал не случайно. Во время Второй мировой войны это небольшое княжество в Западной Европе заняло нейтральную позицию относительно всех участников конфликта. Однако правительство данного государства имело, пускай и достаточно скромные, но все-таки дружественные контакты с нацистской Германией. Королевская семья княжества Лихтенштейн приобретала некое имущество, отобранное немецкими нацистами у зажиточных евреев в Австрии и Чехословакии. В период между 1933 – 1945 годами, Княжество передало в руки нацистского режима примерно 165 беженцев из Германии и Австрии.⁸⁵

Возможно, Борис Смысловский знал о некоторых дружественных отношениях между Германией и Лихтенштейном, поэтому он и выбрал эту страну для спасения. К тому же, переход границы этого княжества был заранее обговорен и подготовлен им совместно с немецкими военными.⁸⁶ Армия Смысловского сумела успешно перейти государственную границу Лихтенштейна. Вот как этот переход описывала русско-эмигрантская пресса: «В ночь со 2 на 3 мая 1945 г., при огромной снежной буре, колона штаба и части кадров едва начавшей формироваться русской армии в полном боевом порядке, сговорившись с германской пограничной стражей, в 23.00, перешла у Хинтершелленберга швейцарскую границу княжества Лихтенштейн. Вооруженные пехотинцы шли по обеим сторонам дороги, а посередине двигалась колонна, частью состоящая из машин и из конных повозок с традиционной русской упряжью».⁸⁷

Совсем маленькое княжество Лихтенштейн в 1945 году имело собственное население 12 тысяч человек. Кроме того, незадолго до того, как Борис Алексеевич вместе со своей небольшой армией перешел нежданно границу этого государства, Лихтенштейн уже столкнулся с большим наплывом беженцев из соседних европейских стран. «Например, 2 мая пограничная охрана зафиксировала переход 2950 человек: 33 швейцарцев, 21 лихтенштейнца, 1667 французов, 279 поляков, 57 голландцев, 114 бельгийцев, 633 русских, 27 греков, 6 хорватов, 32 сербов, 1 румына, 60 итальянцев, 1 чехословака, 2 люксембуржцев, 9 канадцев, одного болгарина и одного черногорца».⁸⁸ Все эти люди в последние дни Второй мировой войны в Европе по разным причинам искали убежища в нейтральной стране. Большинство из этих людей были гражданскими, или заявлявшими себя таковыми. Но армия Бориса Смысловского была особым случаем. Для властей Лихтенштейна сам генерал и его люди являлись военнослужащими иностранных вооруженных сил, и, по всем правилам военного времени, подлежали интернированию: «…речь уже шла не просто о беженцах, а о воинском формировании, в отношении которого следовало проводить совсем другие политические меры – интернирование (чего и добивался Смысловский). Уже однажды прошедший через эту процедуру».⁸⁹

После долгих перипетий, Борис Алексеевич Смысловский вместе с 1-й Русской национальной армией, командующим которой он все еще являлся, оказался за границей нейтрального государства. Теперь судьба бывшего генерала немецких вооруженных сил и его подчиненных находилась полностью в руках властей княжества Лихтенштейн.

Судьба 1-РНА и ее командования решалась на переговорах правительства Лихтенштейна со Смысловским в пограничной таверне «У льва» («Wirhschaft zum L"uwen»). В этих переговорах участвовали со стороны Лихтенштейна глава правительства доктор Йозеф Хоооп, председатель правительства доктор Алоиз Вогт, а также начальник корпуса безопасности в стране Йозеф Брунхарт. По их итогам, власти этой страны согласились предоставить военнослужащим 1-й РНА убежище от советских властей в виде интернирования.

Прежде чем все интернированные военнослужащие были размещены в местах временного проживания, школах и гостиницах, они были вынуждены сдать все свое снаряжение и оружие. И такового, согласно историческим свидетельствам, у офицеров и рядовых армии Бориса Смысловского было немало: «… «слысловцы» сдали 10 машин, в том числе несколько грузовых и бронетранспортер, 1 мотоцикл, 17 велосипедов, 6 лошадей с повозками, 235 винтовок разной модификации, 14 карабинов, 9 автоматов (немецкого и советского производства), 42 пулемета MG-42, 72 пистолетов и револьверов, 1 саблю, 8 противогазов, 6 касок, 23 ручные гранаты, знамя и боеприпасы различного калибра».⁹⁰ Заботу о новых «военнопленных» взял на себя лихтенштейский Красный крест. Спустя некоторое время, Хольмстон-Смысловский направил письмо Князю Францу Иосифу Второму с просьбой предоставить политическое убежище всем его людям.

Но власти этого государства тянули с ответом. Пребывание русских в немецкой форме, принимавших участие в еще не окончившейся войне на стороне нацистской Германии, создавало немалые проблемы для Лихтенштейна. Вскоре эти проблемы дали о себе знать в полной мере. «В конце июня 1945 г. князь Франц-Иосиф II поручил правительству скорее вывести русских из страны, так как в противном случае имелись опасения, что против граждан Лихтенштейна, находящихся в советской зоне оккупации, могут

последовать репрессии. Подобный шаг был оправдан, поскольку государство уже стало подвергаться политическому давлению со стороны союзников».⁹¹ Вскоре в Лихтенштейне появилась советская комиссия по репатриации. Позиция советских представителей была проста: «По словам Н. В. Новикова (участник группы по репатриации советских граждан. Прим. автора.), Советский Союз рассматривал военнопленных, которые были привлечены Германией к военной службе, как невиновных и обещал им предоставить «полную амнистию». Те же, кто вызывал недоверие и не желал возвращаться, должны были быть репатриированы, в том числе и с помощью силы, если возникнет в том необходимость».⁹²

Первая встреча «смысловцев» с советской репатриационной комиссией состоялась 16 августа 1945 года в городской ратуше столицы Лихтенштейна – Вадуца. На этой встрече генерал Смысловский сознательно отказался говорить с советскими представителями на русском языке. Обязанности переводчика при нем исполнял русский эмигрант барон Эдуард фон Фальц-Фейн. Советские представители начали вести среди репатриированных русских жесткую пропаганду. «Они убеждали их, что в СССР им будет предоставлена полная амнистия, никаких уголовных дел на них заводить не станут, в том числе и на тех, кто воевал против Советского Союза в Вермахте, исключая, однако, лиц, участвовавших в военных преступлениях».⁹³

Пропаганда и лживые обещания советских посланников растрогала многих «смысловцев». Некоторые из людей, пересекших границу Лихтенштейна вместе с генералом Смысловским, пожелали скорее вернуться назад, на «родину». Всего о своем желании вернуться в СССР заявило 200 человек из числа репатриированных.⁹⁴ Как выяснилось позже, эти люди, поверив большевикам, совершили страшную ошибку. Всех репатриированных из Лихтенштейна солдат и офицеров Смысловского советские спецслужбы расстреляли на территории Венгрии в 1946 году.⁹⁵ Сам генерал, стараясь объяснить поведение своих бывших подчиненных, поверивших советским «благодетелям», вспоминал позже: «… причины этого разнообразны и непросты: многие подпали под едва ли не гипнотическое воздействие от появления тех, от кого еще недавно зависела их судьба, кто-то подумал, что «чему быть, того не миновать» и решился ускорить ход событий, третьи поверили в амнистию, а четвертых погубила тоска и ностальгия по дому…»⁹⁶

Что же касается самого Смысловского, то вскоре бывший генерал Вермахта покинул Лихтенштейн. Случилось это 1 октября 1947 года. На руках у Смысловского было несколько виз: В Аргентину, в Швейцарию, в Португалию и Испанию. Генерал мог выбрать одну из трех европейских стран, но выбор его пал на Аргентину. «… ситуация на континенте была неспокойная, и не желая еще раз испытывать судьбу, генерал решил отплыть на корабле в Латинскую Америку».⁹⁷

В Аргентине Смысловский был радушно принят местным президентом Хуаном Перроном. Глава латиноамериканского государства желал использовать богатый разведывательный опыт Бориса Алексеевича в борьбе против оппозиции и политических экстремистов.⁹⁸ Здесь Смысловский занимал пост советника президента по антипартизанским операциям и борьбе с терроризмом, а также возглавил несколько удачных коммерческих предприятий. Занимался Борис Алексеевич и политической деятельностью. В сентябре 1948 года был организован «Союз русских бывших участников войны имени фельдмаршала А. В. Суворова, получивший вскоре название «Суворовский союз». Главной задачей данного союза, сами его участники называли объединение большинства эмигрантских военных союзов в единую организацию с целью последующего создания «Российской Национальной Освободительной Армии».⁹⁹

Однако все столь громкие начинания участников Суворовского союза так и не вышли за рамки красивых манифестов и газетных статей. В послевоенные годы Смысловский занимался и литературной деятельностью. Известными его книгами стали: «Fir macishen Wtcen» (На заколдованных путях), «La cierra nazi-sovietica» (Нацистско-советская власть заканчивается), «Избранные статьи и речи». Что же касается шпионской деятельности Бориса Алексеевича Смысловского, к которой бывшие союзники СССР во Второй мировой войне проявляли интерес сразу же после окончания сего конфликта (Известно, что во время его пребывания в Лихтенштейне, Смысловского посещал будущий глава ЦРУ Аллен Даллес), то вскоре стало понятно, что устаревшие разведывательные навыки Бориса Алексеевича не нужны западным разведкам в начавшейся «холодной войне» против Советского Союза. «Ставка на прямой вооруженный конфликт с последующей оккупацией СССР была нивелирована. Необходимость в фигурах вроде Смысловского фактически отпала».¹⁰⁰