Русские народные сказки в обработке А Толстого
Шрифт:
Иван-царевич у бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошел туда Иван-царевич, видит - стоит, шумит высокий дуб, на нем каменный сундук, а достать его трудно.
Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутек во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на нее селезень кинулся,
Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у нее конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею помереть.
Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости.
Лисичка-сестричка и волк
Жили себе дед да баба. Дед говорит бабе:
– Ты, баба, пеки пироги, а я запрягу сани да поеду за рыбой.
Наловил рыбы и везет домой целый воз. Вот едет он и видит: лисичка свернулась калачиком и лежит на дороге. Дед слез с воза, подошел к лисичке, а она не ворохнется, лежит себе как мертвая.
– Вот будет подарок жене!
– сказал дед, взял лисичку и положил на воз, а сам пошел впереди.
А лисичка улучила время и стала выбрасывать полегоньку из воза все по рыбке да по рыбке, все по рыбке да по рыбке. Повыбросила всю рыбу и сама ушла.
– Ну, старуха, - говорит дед, - какой воротник привез я тебе на шубу!
– Где?
– Там на возу - и рыба, и воротник.
Подошла баба к возу: ни воротника, ни рыбы - и начала ругать мужа:
– Ах ты, такой-сякой! Ты еще вздумал обманывать!
Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая. Погоревал, погоревал, да делать нечего.
А лисичка собрала всю разбросанную рыбу в кучку, уселась на дорогу и кушает себе. Приходит к ней серый волк:
– Здравствуй, сестрица!
– Здравствуй, братец!
– Дай мне рыбки!
– Налови сам да и кушай.
– Я не умею.
– Эка, ведь я же наловила! Ты, братец, ступай на реку, опусти хвост в прорубь, сиди да приговаривай: "Ловись, рыбка, и мала, и велика! Ловись, рыбка, и мала, и велика!" Рыбка к тебе сама на хвост нацепится. Да смотри сиди подольше, а то не наловишь.
Волк и пошел на реку, опустил хвост в прорубь и начал приговаривать:
– Ловись, рыбка, и мала, и велика!
Ловись рыбка, и мала, и велика!
Вслед за ним и лиса явилась; ходит около волка да причитывает:
– Ясни, ясни на небе звезды, Мерзни, мерзни, волчий хвост!
– Что ты, лисичка-сестричка, говоришь?
– То я тебе помогаю.
А сама, плутовка, поминутно твердит:
– Мерзни, мерзни, волчий хвост!
Долго-долго сидел волк у проруби, целую ночь не сходил с места, хвост его и приморозило; пробовал было приподняться: не тут-то было!
"Эка, сколько рыбы привалило - и не вытащишь!" - думает он.
Смотрит, а бабы идут за водой и кричат, завидя серого:
– Волк, волк! Бейте его, бейте его!
Прибежали и начали колотить волка - кто коромыслом, кто ведром, кто чем попало. Волк прыгал, прыгал, оторвал себе хвост и пустился без оглядки бежать.
"Хорошо же, - думает, - уж я тебе отплачу, сестрица!"
Тем временем, пока волк отдувался своими боками, лисичка-сестричка захотела попробовать, не удастся ли еще что-нибудь стянуть, 3абралась в одну избу, где бабы пекли блины, да попала головой в кадку с тестом, вымазалась и бежит. А волк ей навстречу:
– Так-то учишь ты? Меня всего исколотили!
– Эх, волчику-братику!
– говорит лисичка-сестричка. - У тебя хоть кровь выступила, а у меня мозг, меня больней твоего прибили: я насилу плетусь.
– И то правда, - говорит волк, - где уж тебе, сестрица, идти, садись на меня, я тебя довезу.
Лисичка села ему на спину, он ее и повез.
Вот лисичка-сестричка сидит да потихоньку напевает:
– Битый небитого везет. Битый небитого везет!
– Что ты, сестрица, говоришь?
– Я, братец, говорю: "Битый битого везет".
– Так, сестрица, так!
Морозко
Живало-бывало, жил дед да с другой женой. У деда была дочка, и у бабы была дочка.
Все знают, как за мачехой жить: перевернешься - бита и недовернешься - бита. А родная дочь что ни сделает - за все гладят по головке: умница.
Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела - еще до свету... Ничем старухе не угодишь - все не так, все худо.
Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится - не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.
– Вези, вези ее, старик, - говорит мужу, - куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.
Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь:
– Садись, мила дочь, в сани.
Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.
Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает: