Русский боевик
Шрифт:
— Послушаем певицу, — зычно объявил отец Михаил пастве.
Паства зашевелилась слегка. Кашин поднял и осмотрел сломанный ноутбук и покачал головой. Может, у Малкина есть запасной.
Демичев с удивлением следил за происходящим. Все, как в добрые старые времена — столько приятных людей, и сейчас будут играть на рояле и даже петь, несмотря ни на что. А все-таки я умею собирать интересный народ, почти удовлетворенно подумал он.
Некрасов открыл крышку рояля, нисколько не пострадавшего от сейсмических аберраций.
— Что играть? — спросил он.
Ну, как что. Известно — что. В соответствии
— «Хабанеру» знаете?
— Из «Кармен»?
— Да.
— Слышал.
— Сыграйте начало.
Некрасов взял аккорд.
— Нет, — сказала Аделина. — Не в фа-диез-минор. В ре-минор.
— Да? Хмм. Так?
Он сыграл вступление.
— Да. Чуть медленнее.
— По-французски будете петь?
Аделина оглядела аудиторию.
— Нет, — сказала она. — По-русски.
Некрасов снова заиграл вступление. Он предпочел бы французский оригинал — решив, что сейчас будет нелюбимое им орнитологическое «У любви, как у пташки, крылья». Но нет.
Дело было в том, что во время гастрольной поездки по городам и весям России, второй состав театра провел эксперимент — задействовав новый русский вариант либретто, предоставленный театру анонимно каким-то яростным любителем французской музыки. Аделине, лидеру второго состава, вариант понравился больше общепринятого.
Опершись локтем на рояль, Аделина запела:
Вольной птицей любовь летает,Не подозвать ее, не укротить,Ни один человек не знаетКогда назначено ему любить.Не приманишь любовь стихами,Ты словом хитрым счастье не лови,Ни известностью, ни деньгамиНе купишь радости себе в любви.Некрасов изобразил, как мог, приглушенный хор — взяв несколько разлапистых аккордов. Это Аделине не понравилось, как не нравятся всем профессионалам любительские отходы от общепринятого, но, концентрируясь на роли, она проигнорировала отступление.
В любви…В любви…В любви…В любви!Презрев законы, дочь богемы,Любовь с тобой стремится вдаль и ввысь.Коль сердце хладно, чувства немы,А я люблю тебя — то берегись!Один вздохнул, другой смеется,Третий будет мой!Коль мне любить тебя придется,Не шути со мной!Некрасов прошелся по квинтам снизу вверх, прижал педаль, и снова сыграл вступление.
Нежеланна — она под боком,Желанна станет — ускользнет шутя,Сети ставь — и не будет проку.Не ставь — окажешься в ее сетях.Дверь в банкетный зал шумно распахнулась — заглушив и рояль, и даже вой ветра. Сонная матрона встала на пороге, неодобрительно глядя на паству.
— Вы, это, не шумите тут, — произнесла она с придыханием, базарно. — Дети спят. Совесть нужно иметь. И нам тоже спать надо. Загуляли, понимаешь. Пьяницы.
Некрасов прервал игру. Аделина с ненавистью посмотрела на матрону.
В этот момент из вестибюля в бар медленным шагом вошел историк Кудрявцев под руку с Нинкой.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. СТРАННИКИ
У отца Михаила были к Кудрявцеву претензии. В своих двух скандальных популистских книгах Кудрявцев посвятил немало страниц роли Православной Церкви в истории, но чуть ли не половина этих пассажей проникнута была — не то, чтобы пренебрежением, но насмешливостью с оттенком снисходительности.
— Снисходительность — это Знак Зверя, — прокомментировал, размазывая липкую влагу по лицу липким же кулаком Стенька.
У Марианны, само собой, были к Кудрявцеву претензии, но было их так много, что в несколько фраз они уместиться не могли, поэтому Марианна лишь покачала головой и сказала,
— Ну, знаешь ли, Славка…
У Некрасова были к Кудрявцеву претензии, но законник слишком хорошо чувствовал мизансцену, чтобы предъявлять их в данный момент.
У Пушкина, возможно, были к Кудрявцеву претензии, но Пушкин выразился так (наложившись репликой на претензии, высказываемые отцом Михаилом):
— А вообще-то Россия вечно страдает из-за отсутствия жизнерадостности. Все у нас всегда мрачно, апокалиптично, зловеще как-то…
У Амалии были бы претензии к Кудрявцеву, если бы она прочла его популистские книги — но она их не читала.
У Кашина, возможно, были бы претензии к Кудрявцеву, если бы он знал, кто это такой. Кашин также не знал, кто такие Уильям Фолкнер и Франц Легар, но это к делу не относилось.
У Людмилы были претензии к Кудрявцеву, но она их высказала давно, и теперь просто сидела, глядя в одну точку.
У Аделины, Милна и Эдуарда были претензии к Кудрявцеву, но они последовали примеру Некрасова и не стали их высказывать.
У Стеньки были претензии к Кудрявцеву, но у него вообще ко всем были претензии.
У Демичева претензий к Кудрявцеву не было. У него ни к кому не было претензий. И раньше тоже не было.
У привратника были претензии к Кудрявцеву — но очень смутные, едва определимые.
— Знаете, — сказал Кудрявцев, обращаясь к отцу Михаилу, — я как-то не задумывался, когда писал, как именно я отражаю те или иные… хмм… аспекты… сосуществования Православной Церкви с остальными. В России принято рассматривать Православную Церковь как русское владение, а все остальные православные — они, типа, тоже православные. Во вторую очередь. Меж тем, если рассматривать Православную Церковь как одну из основных ветвей христианства, то вклад ее в мировую христианскую культуру по сравнению с католиками — никакой. Русские в этом подражают евреям — это, мол, наша собственная религия, и она главная, а все остальные погулять вышли. И работают в этом направлении только на себя.